Хилари Мантел - Чернее черного

— Извини, — говорит она. Она подается в сторону, съеживается, обхватывает себя руками.

— Нет-нет, это я виноват, — возражает он.

Затаив дыхание, она входит. Принадлежит ли Зоуи, подобно Элисон, к тем людям, которые заполняют комнаты своим ароматом, к людям, которые словно бы здесь, даже когда их нет, которые опрыскивают простыни розовой или лавандовой водой и жгут дорогие масла в каждой комнате? Она стоит, принюхивается. Но воздух безжизненный, немного затхлый. Если бы утро не было таким сырым, она бы поспешила открыть все окна.

Она ставит сумку и вопросительно поворачивается к Гэвину.

— Разве я не сказал? Ее нет.

— А-а. У нее сессия?

— Сессия? — удивляется Гэвин. — Ты о чем?

— Мне казалось, она модель?

— Ах, фотосессия. Понятно. А я подумал, ты решила, что она студентка.

— Так она на съемках?

— Возможно, — рассудительно кивает Гэвин.

Она заметила, что он сложил свои автомобильные журналы на низенький столик очень аккуратной стопкой. Помимо этого, в комнате практически ничего не изменилось. Я думала, он сделал ремонт, за столько-то лет, сказала она себе. Я думала, она захочет переделать все по-своему. Я думала, она выбросит все мое барахло — все, что я выбирала, — и обновит интерьер. Слезы защипали глаза. Она почувствовала бы себя одинокой, ненужной, если бы вернулась и увидела, что все изменилось; но то, что все осталось по-прежнему, заставило ее ощутить нечто вроде… тщетности.

— Наверное, тебе надо в ванную, Гэв, — сказала она. — Тебе скоро на работу.

— Да нет. Сегодня могу поработать дома. Убедиться, что с тобой все в порядке. Можем попозже сходить пообедать, если захочешь. Или прогуляться по парку.

Она остолбенела.

— Что-что, Гэвин? Ты сказал, прогуляться по парку?

— Я забыл, что ты любишь, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу.

В углу спальни Колетт, где воздух бурлит и сгущается, встает маленькая леди в розовом фетре, которую Эл не видела с детства.

— Ах, кто призвал меня обратно? — спрашивает миссис Макгиббет.

— Я, Элисон, — признается она. — Мне нужна ваша помощь.

Миссис Макгиббет топчется на одном месте, словно ей не по себе.

— Вы еще ищете своего мальчика, Брендана? Если поможете мне, клянусь, я найду его для вас.

Слеза выползает из глаза миссис Макгиббет и медленно катится по ее пергаментной щеке. Возле ее левой ступни немедленно материализуется игрушечная машинка. Элисон не решается поднять ее, взять в руки. Она не любит аппорты. [54] Аппорт — физическое тело, которое материализуется на спиритическом сеансе. Начнешь с ними возиться — и какой-нибудь шутник непременно попробует протащить рояль с того света, изо всех сил дергая кривую пространства-времени, вытирая ботинки о твой ковер и выкрикивая: «Нет! Черт! Немного левее, осторожно, не уроните на нее!» Ребенком она, конечно, играла с машинками Брендана. Но в те дни она не знала, как одно цепляется за другое.

— Не знаю, сколько дверей я обошла, — говорит миссис Макгиббет. — Я скиталась по улицам. Я побывала у каждого медиума и ясновидца отсель до Абердина, я заходила в их церкви, хотя мой священник и говорил мне, что я не должна. Но ни следа Брендана с тех пор, как циркачи засунули его в ящик. Он говорил: «Мам, разве все мальчики на свете не мечтают стать циркачами, разве у моей сестры Глории нет платья с блестками? Такого платья никто в этих краях не видывал». И это было правдой. А я не хотела объяснять ему истинной природы ее ремесла. Так что его взяли на должность мальчика из ящика.

— Его положили в ящик?

— И обвязали цепью. Мальчик исчезнет из ящика, сказали они. Барабанная дробь. Зрители сгорают от любопытства. Затаили дыхание. Ящик раскачивается. А потом ничего. Он перестает раскачиваться. Приходит тот человек, Макартур, и пинает ящик: эй, мальчик!

— Макартур был в цирке?

— Макартур был везде. Он был в армии. Он был в тюрьме. Он знал все о лошадях, о драках и о ящиках. И он пришел и пнул ящик. Но бедный Брендан даже не пискнул, а ящик не сдвинулся ни на дюйм. И упала мертвая тишина. Они смотрят друг на друга в недоумении. Айткенсайд говорит, Моррис, такое уже прежде бывало? Кит Кэпстик говорит, давайте лучше откроем его, парни. Моррис Уоррен против, он боится испортить свой хитроумный ящик, но они возвращаются с ломом и гвоздодером. Они вытаскивают гвозди и срывают крышку. Но когда они открывают ящик, моего бедного сыночка Брендана в нем нет.

— Какая ужасная история, миссис Макгиббет. Они вызвали полицию?

— Полицию? Они? Да их бы на смех подняли. Полиция лучше всех умеет проделывать фокусы с ящиками. Всем народам известно, что те, кто перешел дорогу полиции, исчезают.

— Вы правы, — согласилась Элисон. — Достаточно посмотреть новости по телевизору.

— Я бы помогла тебе, — говорит маленькая леди, — вспомнить и вообще, но я уверена, приличным людям негоже болтать о глазе Макартура. Уверена, я не смотрела, хотя, помнится мне, этот человек, Макартур, лежал, пьяный как сапожник, на диване твоей мамочки, может быть, я приподняла его голову и проверила, нет ли под подушкой Брендана, но впал ли он обратно в свой ступор, я что-то не помню. А потом человек по имени Кэпстик тоже мертвецки напился и упал под стол, уверена, я была слишком занята, чтобы заметить это. И я совершенно не помню, как ты наклонилась над этими подонками и похлопала их по карманам, вдруг шиллинг выкатится, поскольку я не знала ни где находится магазин, ни на какие конфеты ты предпочтешь его потратить. После чего кто-то, возможно, проревел: «чертова ворюга», впрочем, я не уверена, что это было не «чертов шоферюга», поскольку не могу сказать, чтоб я обращала какое-то внимание — и ты ведь не обмолвишься им, правда, что это я, Макгиббет, ровным счетом ничего об этом не рассказала, поскольку я смертельно боюсь бесов? Уверена, что вовсе не видела маленькую девочку с ножницами в ладошке, которая отрезала мужчине интимные части тела. Я уверена, что была слишком занята собственными делами, чтобы разглядеть, что именно у тебя в руке, вилка или все-таки нож, и торчит ли у тебя из кармана ложка, и щетинится ли рот булавками. Я уверена, что не заметила бы, если бы ты несла вязальную спицу, поскольку в доме было несколько спиц, но не сомневаюсь, что была слишком занята поисками своего мальчика, Брендана, чтобы знать, открыла ли ты ящик и достала ли из него спицу. И я бы не сказала, что видела, как ты спускаешься в сад покормить псов, о нет. Если бы я не заглядывала под мебель, как привыкла, я бы, возможно, увидела улыбку на твоем лице и миску в твоих руках, по которым текли ручейки крови. А лет тебе было, в чем я не могу поклясться, не более восьми, ну, может, девяти или десяти. И я в жизни не видела, как парень по имени Кэпстик выбежал из дома и скорчился на земле, вереща, «скорую», «скорую»! Не видела я и того, как Моррис, чтоб его черти взяли, Уоррен и тот, другой проклятый ублюдок, сомневаюсь, чтоб его звали Айткенсайд, мигом примчались к нему. Я не заметила, как они оттащили Кэпстика под мышки и плюхнули его в ванну, которая стояла на дороге перед домом твоей матери. Потом было довольно много воплей, но район у вас тот еще, поэтому я бы не сказала, что он орал на всю улицу, где мои яйца, найдите каких-нибудь хренов, которые смогут пришить мне яйца, прошу прощения, но именно так он и мог выразиться в тот миг, если бы я хоть что-то расслышала в таком шуме. А Моррис Уоррен что-то произнес в ответ, осмелюсь сказать, но я бы не хотела повторять тебе его слова, а именно, слишком поздно, мне очень жаль, сынок, но твои яйца сожрали собаки, и обратно их никто не пришьет, потому что псы их проглотили, мне кажется, их уже никто не пришьет, потому что псы их сжевали, проглотили и вылизали миски дочиста. И он, Моррис Уоррен, как мне показалось, не удержался от шутки, потому как он сказал Кэпстику, что нечего тому было развлекаться с тобой задарма, вот она тебе и отплатила, сказал он, видишь, как оно вышло, маленькая девочка сама тебе отплатила за то, что ты был грязным ублюдком.