Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Она девушка просто, — с улыбкой произнес Влад, жестом руки с сигаретой между пальцами, показав в ее сторону, — Девушки и должны так мыслить. Женщины меньше склонны к насилию. Это правильно.

— За это они нам такие и нравятся, — согласился я.

— Точно, — Влад поднял свой стакан, в котором была налита водка, и жестом пригласил меня в знак согласия удариться об этот его хрустальный попойный сосуд. Я поднял свою кружку с соком и звонко чокнул им о стакан Влада.

— Ой, прям, тоже мне, — произнесла Света, усмехнувшись.

— Но тут все-таки есть один нюанс, — заметил я, — Эту идеологию нельзя искоренить просто обыкновенным мочиловом всех, кто ее придерживается. Здесь нужно что-то более конструктивное. И не всегда нужно отвечать насилием, это правда. Здесь нужно, чтобы у людей сознание поменялось. Нужна более тонкая работа. Надо с людьми общаться, чтобы у них меньше злости было, чтобы они мыслили по-другому, чтобы у них агрессии меньше было, и не возникало желания убивать только из-за того, что кто-то другой национальности или даже из другой страны.

— Дак вот я об этом и говорю, — ответила Света, — Просто убивать всех националистов — это тоже не выход. Так тоже нельзя.

— Кто б спорил… — тихо произнес Влад.

Света посмотрела на него и вздохнула.

Наступила небольшая пауза.

— Ой, ладно, я пойду пока, — сказала, наконец, Света, встав из-за стола и разгладив руками на джинсах собравшиеся морщины. Я невольно посмотрел на ее сексуальные бедра, — Вы тут еще общайтесь, а мне надо кое-какие дела доделать, — произнесла она и вышла из кухни.

Влад улыбнулся и, указав рукой с зажатыми в пальцах сигаретой, вслед ушедшей его сестры, приглушенно произнес:

— Она специально ушла, чтобы мы с тобой могли поговорить.

— Н-да? — ухмыльнулся я и утвердительно кивнул головой.

— Она обо мне заботится. Хочет, что бы я изменил свою жизнь и стал приличным человеком.

— Это естественно, — констатировал я.

Влад сделал последний глоток из своего стакана с водкой и, затянувшись, грустно произнес:

— Света на меня немного злится. Я чувствую, что она от меня устала.

— Она тебя любит. Ты же ее младший брат, — возразил я, покачав головой.

— Но я ее достал, — ответил Влад, — Ее достало то, что я постоянно бухаю и торчу дома целыми днями. А если не дома, то в каких-нибудь гадюшниках с корешами. Ее достали мои шлюхи и просто те давалки, которых я знаю, и которые спят со мной просто так.

— Здесь трудно спорить. Это вполне логично, — согласился я.

— Вот об этом я и говорю.

— Дак изменись.

Повисла пауза.

— Не могу, — ответил Влад, затянувшись, — Точнее… не хочу… Ну… даже не знаю как… Не вижу смысла.

— Не видишь смысла, чтобы измениться?

— Ну… да… Мы же с тобой уже говорили как-то об этом. Не понимаю зачем.

— Что в твоей жизни должно произойти, чтобы ты увидел в этом смысл и захотел измениться? — спросил я.

— Не знаю… — ответил Влад.

Я тупо поднял кружку с соком и сделал глоток. Затем поставил кружку обратно.

— Света будет рада за тебя.

Влад отрицательно покачал головой, затягиваясь сигаретой.

— Почему-то меня это… не особо стимулирует. Я люблю свою сестру, но жить только ради нее я не могу. Это глупо. Мне нужен какой-то стимул. А у меня его нет. А жизнь меня эта больше не возбуждает.

Я скривил губы, не зная, что ответить.

— Мне цель какая-то нужна в этой жизни, — произнес Влад, — ЦЕЛЬ… А я не хочу ничего. Не знаю… Как так?… Ничего не хочу… И жить не хочу… Меня… хм, не привлекает больше эта жизнь… Она бессмысленна.

— Хм… — я утвердительно покачал головой, — А ведь я тебя понимаю, — ответил я, — То, что ты чувствуешь. Твое состояние.

— У тебя хотя бы есть твоя вера, — сказал Влад.

"Чёёо?" — подумал я про себя.

— Ты что завидуешь моей вере? — спросил я, скривившись.

Влад пожал плечами.

Я посмотрел на него внимательно-внимательно.

— Что ты только что сказал? — удивился я, — Первый раз в жизни встречаю человека, который завидовал бы моей вере.

Я действительно совершенно не представлял себе, в чем не религиозный человек может завидовать религиозному.

— Не все так просто, поверь мне, — сказал я.

Влад затянулся.

— По крайней мере, у тебя есть цель в жизни, — произнес он, выпуская дым.

— Какая?

— Ну… ты же спасаешь мир…

Я продолжал тупо смотреть на Влада. Потом отвел взгляд в сторону.

— От этого быстро устаешь, — ответил я.

"Знал бы ты, что самым моим большим желанием является то, чтобы Бога никогда не было" — подумал я про себя.

— Религия не приносит радости человеку, — сказал я вслух, — Но ты прав — она стимулирует. Это факт.

— Вот об этом я и говорю, — ответил Влад, докуривая сигарету.

И мне самому с этим трудно было не согласится.

— Знаешь, ты наверно прав, — философски произнес Влад, немного задрав голову, всматриваясь в потолок, — Без веры и без Бога жизнь человека становится в значительной степени бессмысленной.

Я задумался.

— Я так никогда не говорил, — ответил я.

— Но всегда так думал, — ухмыльнулся Влад.

Наступила пауза.

Возможно, в этих словах и была доля истины.

— Но ты в Него не веришь.

— Не могу себя заставить, — сказал Влад и затушил в пепельнице докуренную сигарету.

Забавно… Возможно, что он был прав. Ведь в жизни человека все определяется только лишь его болью. Именно боль — единственный и изначальный первопричинный стимул, заставляющий человека что-то делать. Неудовлетворенное желание производит боль. Боль заставляет идти и искать пути, способы удовлетворения своего желания. И религия здесь не исключение — тоже все сводится в результате лишь к этому одному. Просто здесь наряду с понятием временной боли появляется другой более веский аргумент, и более сильный фактор — это совершенно другой уровень — боль вечная. Но это уже совсем другая тема.

Находясь в этой квартире, я продолжал общаться со Светой и Владом, то по очереди с каждым, то одновременно с обоими, обсуждая какую-нибудь очередную тему за столом на кухне, застланной табачным дымом. Мне нравилось находиться с ними втроем в такой маленькой компании, а Света радовалась, что хотя бы при мне в ее доме нет проституток и Влад не бухает водку литрами из горла бутылки, а медленно сосет ее из стаканов маленькими количествами.

В какой-то момент времени мы со Светой остались на кухне вдвоем. Сидя за столом, приставленным одним краем к стене, друг напротив друга, мы общались и находили наше общение довольно приятным.

Света рассказывала мне про свои впечатления, когда ее впервые остановил гаишник, когда она ехала на машине утром. Говорила, как волновалась при общении с ним, хотя вроде ничего не нарушила.

— …А потом просто отдал мне документы, пожелал хорошего пути и быть внимательной на дороге. Только и всего. А я там перетряслась уже вся. Думала про себя, что там не так сделала, что там нарушила. Даже взятку не попросил и не стал меня долго держать, документы отдал и все.