Кай Мейер - Дочь алхимика

Кроме Джиллиана и Ласкари, в состав Нового ордена входили еще семеро братьев. Среди них не было ни одного моложе пятидесяти, скорее, многим было далеко за шестьдесят. Уже давно было ясно, что оставшиеся девять рыцарей станут последними в этом ордене. Одно, может быть, два десятилетия отделяли Новый орден от его окончательной гибели, которая произошла бы как с помощью Лисандра, так и без неё. Осознание этого факта угнетало, мысль о неизбежности гибели витала в воздухе, ее влияние чувствовалось в каждой беседе, каждой молитве, каждом действии старых братьев по ордену.

Утром, после их приезда в палаццо Ласкари, Джиллиан сидел вместе с остальными братьями за круглым столом, стоявшим в центре смоляного подвала. Не было только одного рыцаря.

Тем временем Гиан и Тесс играли в прятки на чердаке дворца, рылись в древних сундуках и вытаскивали прошлое клана Ласкари в пыльный полумрак чердака. Никто не возражал против этого, и меньше всего, сам магистр. После своей не имевшей успеха речи предыдущим вечером он с очевидным облегчением воспринимал тот факт, что детей не нужно больше развлекать.

Джиллиан едва успел закончить рассказ о воспоминаниях детей, как из отверстия в стене раздался глухой голос. Переговорная труба вела наверх, на первый этаж. Слуга сообщил о том, что принесли срочную телеграмму. Один из братьев бросился наверх, чтобы принять её.

Когда он вернулся назад, голос его звучал глухо, да и дышал он с трудом.

Через мгновение новость, переданная в послании, лишила дара речи и остальных. Они могли ожидать чего угодно, но только не этого.

Телеграмма была отправлена братом Бернардо. По настоянию Джиллиана Ласкари отправил его несколько недель назад в Германию. Притворяясь стареющим орнитологом, он поселился в деревне недалеко от замка Инститорис и наблюдал за тем, что происходило там. Бернардо сыграл немаловажную роль в освобождении детей. Он также был тем, кто послал сообщение об отъезде Ауры и тем самым способствовал отправке детей в Швейцарию.

Его сегодняшнее послание было намного более тревожным, чем все предыдущие.

« Моргант в замке, — сообщалось в телеграмме. — С ним десять человек. Слуги уволены, поэтому нет никакой возможности узнать что-либо новое. Жду инструкций ».

Старик подошел ближе, и Аура моментально почувствовала, что ей плохо: желудок сжался, колени ослабли, а ноги угрожали подкоситься. Она испугалась: что если он надумает пожать ей руку? Её может стошнить.

Но старик остановился от девушки в двух шагах, подозрительно уставился на нее, а затем что-то произнес на своем языке. Мария, стоявшая рядом с Аурой и Кристофером, перевела:

— Он хочет знать не за золотом ли вы приехали?

— Каким золотом? — удивленно спросил Кристофер.

— Эти горы известны своими месторождениями золота, — объяснила юная жительница гор. — Легенда о золотом руне, которое якобы нашли аргонавты — всего лишь одно из последствий этого. С другой стороны, сюда столетиями манит золотоискателей, авантюристов, искателей приключений и преступников, которые охотятся за сокровищами Сванетии.

Перед отъездом из Сухуми Аура сменила свое черное платье на коричневые брюки для верховой езды, широкую рубашку из грубой ткани и жилет. Как и на остальных спутниках, на ней была длинная, достающая до средины бедра меховая куртка. Перчатки они надевали только ночью, днем благодаря солнцу было не слишком холодно.

Они приблизились к деревне с юга. За прошедшие три дня с момента отъезда из Сухуми, это было первое селение, в которое они вошли. По совету Марии они сделали большой круг, обогнув все остальные местечки, раскинувшиеся на зеленых долинах Верхней Сванетии. Она сказала, что даже ей, местной жительнице, небезопасно заходить в некоторые деревни, а об иностранцах и говорить не приходится.

Ушгули располагалось в ложбине, которую природа погребла под пустынным, покрытым высохшей травой горным склоном. Жители называли деревню венцом Кавказа, что привело Ауру в недоумение; скопление грубых каменных домов и высоких башен, в которых не было окон, не вызывали у нее подобных ассоциаций. Но Мария рассказала, что это название объясняется тем, что Ушгули располагается на окраине долины Ингури там, где она примыкает к горам. Будучи самой высокой точкой страны, этот поселок имел полное право называть себя венцом. Даже враждебные поселения сванов в долинах никогда не оспаривали этого. Не стоит насмехаться над тем, чего не знаешь. Недовольное замечание Ауры, что её все равно не может понять здесь ни один человек, сванка оставила без комментариев.

Родная деревня Марии была похожа на каменный лес. Древние башни, служившие как укреплением, так и жильем, были характерны для этих краев. Подобные постройки Аура как-то видела на картинах, изображавших Италию, внезапно перед глазами возникли пейзажи Флоренции, но здесь, на краю света, подобная архитектура казалась ей странной и таинственной. Она насчитала около сорока тридцати-, сорокаметровых башен, пронзавших высь голубого горного неба, как трубы опередившего время фантастического фабричного сооружения. Солнце уже начинало клониться к вершинам и каждая башня отбрасывала темную, вытянутую тень.

Мария уговаривала их идти с ней в деревню.

— Не волнуйтесь, — сказала она смеясь. — Пока я с вами, ни один волосок не упадет с ваших голов.

Они оставили заговорившего с ними старика на краю леса. К своему ужасу, проходя мимо него, Аура заметила торчащий у него из-за пояса допотопный револьвер. Его рукоятка была блестящей и потертой. Старик проводил их недоверчивым взглядом.

— А чем занимаются местные жители? — спросил Кристофер.

— Козами и добычей золота.

— Я не видел ни одного рудника.

— А здесь вообще нет рудников. Мужчины кладут овечьи шкуры мехом кверху в горный ручей. Если им повезет, они найдут нужное место, и в меху запутаются золотые песчинки, которые приносит течение, и таким образом…

— Получается золотое руно, — взгляд Кристофера выражал восторг, но, как с неудовольствием заметила Аура, не только из-за легенды и золота сванов. Более того, он уже давно не делал из своего расположения к Марии никакой тайны. Иногда Ауре даже казалось, что симпатичная сванка отвечала ему взаимностью. Ну что же, рассудительно думала она, смирившись с этим, может, это поднимет наши шансы вернуться живыми на побережье.

— А что должны означать все эти башни? — просто так спросила Аура.

— В Сванетии правит закон кровной мести, — не оборачиваясь ответила Мария. — Когда чужеземцы не нарушают наших границ, здесь идет междоусобная война. Башни нужны для защиты, но они также являются символом богатства семьи и силы её сыновей.