Сергей Арно - Роман о любви, а еще об идиотах и утопленницах

— Господи! — Кристина прижалась к Андрею.

Андрей, готовый ко всему, внутренне напрягся…

Из-за поворота на вороном коне выехала плохо одетая девочка и, увидев глядящих на нее людей, заныла тонким жалобным голоском:

— Дайте на еду для лошадки!

Кристина, глубоко вздохнув, вынула из кошелька несколько купюр и протянула девочке-лошаднице. Глаза Кристины с ужасом неотрывно глядели на нижнюю часть туловища коня… а может, и не с ужасом, черт поймет этих баб.

Каждый раз в минуты близости Андрей приходил в восторг от этой женщины. Юрий Анатольевич постарался на славу и на вкус Андрея, у нее не было изъянов: восхитительная грудь, бедра, да и все остальное, она была «создана» для постели, и ее создателю нужно было отдать должное, и Андрей отдавал.

Обстановка старухиной квартиры была убогой, словно всю эту задрипанную мебелишку и тряпье натаскали с дворовой помойки. Андрей успел мельком заметить это только в первый момент, потом страсть закружила их и…

Иногда Кристина вдруг начинала кричать и стонать, и видно было, что она не слышит своего голоса, что она не здесь, не с ним… С кем?! С кентавром Гошей? Черт бы его побрал!

Они лежали на продавленном диване, Андрей, в одних брюках, лежа на спине, курил, глядя в неровный с облупленными чешуйками потолок, девушка, в батистовом голубом халатике, уже несколько минут неотрывно смотрела на его профиль.

— Слушай, у меня к тебе есть серьезный разговор, — прошептала она и провела ладонью по его щеке.

— По-моему, так у нас все разговоры серьезные. Ну да, я слушаю, — не поворачивая головы, проговорил Андрей, выпустив в потолок струйку дыма.

— А давай его убьем.

Андрей сделал глубокую затяжку.

— Кого?

— Ну, кого-кого? Юру, конечно. У меня и план есть, хороший план. Мы с бабушкой придумали. Заманим его на Неву, на лед, вечером и утопим. Я знаю, как это сделать. Пара пустяков. Так просто, что ты себе не представляешь! Мы справимся втроем, мне только твоя сила мужская нужна. Ну! Андрюшенька, миленький, давай!

Андрей поднялся на локоть и уставился на девушку.

— Ты что говоришь, Кристина?! Ты в своем уме? Как это — утопим?! Человека живого?!

— Да, так! — глаза девушки заблестели, она очень возбудилась. — Ты не понимаешь, ведь Юра готовит что-то, что-то страшное. Вспомни Гошу! — она поднялась с дивана, метнулась к столу, при этом полы халата распахнулись от резкого движения… но это не вызвало в Андрее былого интереса. Кристина выхватила из своей сумочки фотографию, бросила на голый живот Андрея. — Вот! Полюбуйся!! Ты хочешь быть таким?! Хочешь?! — из глаз ее потекли слезы. — Ты дорог мне, Андрюша, я не хочу тебя потерять. Давай убьем Юру. Ну давай убьем, утопим гада!

Она кинулась на диван рядом с ним, обхватив шею Андрея руками, уткнулась в его плечо и заплакала.

— Не плачь, моя девочка, — Андрей погладил ее по вздрагивающему плечу. — Может быть, лучше уехать куда-нибудь… Точно! Давай все бросим и уедем. Я квартиру продам… Ну, или что-нибудь еще придумаем…

Девушка молчала. Андрей понял, что говорить с ней сейчас бессмысленно. Кристина скоро взяла себя в руки.

— Бежать поздно, Андрей, — проговорила она, сузив зеленые глаза совершенно спокойно, даже холодно, поднявшись и подойдя к столу, на котором лежали сигареты. — Да, честно говоря, и самому Юре было бы от этого лучше…

— От чего? От того, что его убьют, лучше?

— Ты не понимаешь, Андрей, ничего не понимаешь, а объяснить я тебе всего не могу. Да, собственно, и твоя судьба уже решена. Так что все не имеет значения.

Она закурила и, сложив губы бантиком, выпустила тоненькую-претоненькую струйку дыма.

— Как это решена? Я не согласен! — проговорил Андрей, хотя в комнате было прохладно, его бросило в пот. — Кем это решена?!

— В том-то и дело, Андрюша, что у тебя сейчас нет выбора: либо мы его, либо он тебя. А что касается меня, я устала жить вечно… в смысле — в вечном страхе. Да и жизнью это не назовешь… Нежить, — мерзкая какая-то, злорадная ухмылка мелькнула на ее губах. — Мне все равно. Я — то, что он создал своими гениальными руками, и то, что он никогда не позволит себе разрушить. Скорее он разрушит мир вокруг меня. Ты понимаешь?.. Вернее, даже не разрушит, а переделает, перекромсает, исковеркает его, как захочет.

— Послушай, не темни. Что ты со мной в жмурки играешь? — Андрей рассерженно поднялся и, натянув рубашку, подошел к девушке. — Что значит — решена? Ты что-то скрываешь от меня.

Андрей, взяв за плечи, повернул ее к себе лицом. Кристина была совершенно безразлична, ее зеленые глаза смотрели холодно, как на чужого, использованного, ненужного…

— Я еще не знаю как, но скоро мне скажут.

Был уже вечер, когда он уходил из старухиной квартиры. Кристина пообещала позвонить через два дня. Андрей понимал, что девушка лучше него знает нрав бывшего мужа, и, доверяя ей, не противоречил. Он не думал сейчас об опасности, он думал об ее словах. А может, Кристина в чем-то права, и стоит опередить его… Ну, если способ безопасный, конечно.

Сначала Андрей решил идти домой, взгляд его невольно… а может быть, вольно упал на окно Мелодия. Что-то тоскливо заворочалось в душе, представилась тихо лежащая в комоде женщина, ему вдруг захотелось ее навестить, увидеть, хотя бы на минуточку… погладить ее руку…

Мелодий был в компании уже знакомого Андрею безымянного рыжего. Как всегда, пили водку и, как всегда, запивали пивом. Сегодня был день получки завода «Красный выборжец», и Мелодий, с поджатой ногой, проторчал у проходной в коляске целый день. В дни получки он пасся у некоторых обедневших предприятий: у банков в дни получек паслись свои люди, с «крышами»; Мелодий отбил для себя только средней руки заводики: все лучшие места были разделены.

— Про то, что на некоторых кладбищах теперь плату с посетителей берут, это я знаю, — продолжал начатый разговор рыжий. — Но вот в Москве поумнее вещь придумали. Они за выход с кладбища деньги берут. Во.

— А разница какая? — полюбопытствовал Мелодий, ковыряя в дупле дальнего зуба ногтем. — Ведь сколько войдет, столько и выйдет. Физика.

— Вот тут и разница, что больше получается. Денег-то больше собирают, почти в два раза. Доход вырос. Потому как входит на кладбище за день больше, чем выходит, вот и вся физика кладбищенская.

— Почему?

— А черт его знает почему. Загадка кладбищенской природы тут.

— Это в Москве, там все по-другому.

Мелодий налил еще по стопке, Андрей тоже отказываться не стал.

— А у нас кандидат перед выборами придумал свой портрет и депутатскую программу на туалетной бумаге печатать. Быстро разбирали, прошел. Я тоже за него голосовал, снискал он мою народную любовь.

Выпили за депутатов.

— А у меня месяц назад такое началось, — сделав глоток пива, начал рыжий, сегодня он был разговорчив особенно и даже ни в чем не сомневался. — Как проснусь, голову подниму, а у меня на подушке какие-то меленькие винтики и шурупчики лежат, и такого вида, будто из головы ночью высыпались. Мне с похмелья, сам понимаешь, страшно делается. Головой потрясу — вроде не звенит. Трезвый ничего, а как снова выпью, утром голову поднимаю — шурупчики с винтиками. Я даже однажды спал в шапке с завязанными ушами, не выпадало ничего…