Энн Райс - Песнь серафимов

Иногда в Тоби закипал гнев, не направленный ни на кого в частности. Такой гнев особенно трудно понять ангелам, потому что слова, которые Тоби много лет назад подчеркнул в книжке Паскаля Паренте, это чистая правда.

Нам, ангелам, чужда кардиогностика. Однако умом я понимал, что чувствует Тоби. Я видел это по его лицу, по рукам, даже по тому, как он играл на лютне: слишком мрачно или чрезмерно весело. Его лютня с глубоким шероховатым звуком обрела меланхолическое звучание. И скорбь, и радость теперь принадлежали ей. Тоби не мог вложить в музыку собственную боль.

Однажды вечером его хозяин Алонсо пришел в дом, где жил Тоби. За плечом у него висел большой кожаный рюкзак.

Это жилье на самой окраине Маленькой Италии Тоби снимал у самого Алонсо. Место ему нравилось, хотя окна выходили на голые стены. Зато мебель была красивая, даже изысканная.

Однако Тоби удивился, когда открыл дверь и увидел Алонсо собственной персоной. Алонсо никогда не приходил сюда. Алонсо мог подвезти Тоби из оперы до гостиницы на такси, но никогда не поднимался с ним в квартиру.

Алонсо сел и попросил вина.

Тоби пришлось выйти, чтобы купить вина. У него в доме никогда не было спиртного.

Алонсо принялся пить. Он вынул из пиджака большой пистолет и положил на кухонный стол.

Алонсо сказал Тоби, что столкнулся с силой, никогда раньше ему не угрожавшей: русские мафиози пожелали забрать его ресторан и уже забрали его «дом».

— Они захотели бы и эту гостиницу, — сказал он, — только не знают, что она принадлежит мне.

Небольшая банда ворвалась в тот дом, где Тоби играл во время карточных партий и для увеселения дам. Они перестреляли всех мужчин, убили четырех женщин, а остальных выгнали и привели на их место своих девочек.

— Я никогда не видел такого злодейства, — рассказывал Алонсо. — Мои друзья не защитят меня. Да и какие у меня друзья? Думаю, они заодно с русскими. Думаю, они и продали меня. Иначе как бы они допустили, чтобы со мной случилось такое? Я не знаю, что мне делать. Друзья говорят, я сам виноват во всем.

Тоби смотрел на пистолет. Алонсо снял его с предохранителя, затем поставил защелку на место.

— Знаешь, что это такое? В нем столько зарядов, что и не сосчитать.

— Эльсбет тоже убили? — спросил Тоби.

— Застрелили прямо в голову, — ответил Алонсо. — Прямо в голову!

Алонсо громко заплакал. Из-за Эльсбет и пришли русские. Друзья Алонсо говорили ему, как это глупо, что они с Виолеттой приютили девушку.

— И Виолетту застрелили? — спросил Тоби.

Алонсо зарыдал.

— Да, они убили Виолетту! — Он рыдал, не в силах остановиться. — Первой они застрелили Виолетту, пожилую даму! Зачем они это сделали?

Тоби сел и задумался. Он вспоминал все криминальные истории, которые видел по телевизору или читал в книгах, основанных на реальных событиях. Он размышлял о том, кто правит в этом мире. О том, кто силен и могуществен, а кто слаб.

Он видел, что Алонсо пьянеет. Он ненавидел это.

Тоби долго думал и наконец произнес:

— Ты должен сделать с ними то, что они пытаются сделать с тобой.

Алонсо уставился на него, а потом разразился смехом.

— Я уже старик, — сказал он. — А они собираются меня убить. Я не могу пойти против них! Я никогда в жизни не стрелял из такого оружия.

Он говорил и говорил, прихлебывая вино, становился все пьянее и злее. Он объяснял, что всегда занимался «солидными вещами»: хороший ресторан, пара домов, где мужчины могут расслабиться, сыграть в карты, провести время небольшой дружеской компанией.

— Недвижимость, — вздохнул Алонсо. — Если хочешь знать. Это их интересует. Мне надо было убраться с Манхэттена ко всем чертям. Но теперь слишком поздно. Со мной покончено.

Тоби слушал рассказ Алонсо.

Эти русские бандиты разгромили дом, а потом пришли к нему с документами на право безвозмездной передачи этого дома в их собственность. Ресторан они тоже хотели получить. Алонсо они застали в разгар рабочего дня, когда в ресторане полно народу. Он был в безопасности среди официантов и отказался что-либо подписывать.

Бандиты похвалялись, что их адвокаты легко провернут эту сделку и в банке у них тоже есть свои люди. Они обещали, если Алонсо подпишет бумаги и отступится, дать ему часть недвижимости и не преследовать.

— Дать мне часть моего собственного дома! — голосил Алонсо. — Им и этого мало, мало моего дома. Они хотят ресторан, который открыл мой дед. Вот чего они хотят на самом деле. Они явятся и сюда, как только узнают об этой гостинице. Они сказали, что если я не подпишу бумаги, об этом позаботятся их адвокаты, и никто никогда не найдет моего тела. Они пообещали устроить в ресторане то же самое, что было в доме. Для копов они обставят все так, будто это ограбление. Они мне сказали: «Ты убьешь собственных людей, если не подпишешь». Эти русские — настоящие исчадия ада!

Тоби задумался, каково это будет, если бандиты ворвутся в ресторан вечером, выстрелами разнесут большие витрины и убьют всех работников. Его пробрал озноб, когда он осознал, что смерть подобралась к нему вплотную.

Он сейчас же увидел тела Джейкоба и Эмили. Эмили с открытыми под водой глазами.

Алонсо выпил еще стакан вина. Слава богу, подумал Тоби, что он купил две бутылки самого лучшего «Каберне».

— А после того, как я погибну, — продолжал Алонсо, — они доберутся до моей мамы!

Он в тоске умолк.

Я видел рядом с Алонсо его ангела-хранителя, тоже впавшего в апатию, но все-таки предпринимающего слабые движения, чтобы как-то утешить подопечного. Я видел в комнате и других ангелов. Я видел и тех, кто не источает света.

Алонсо погрузился в мрачные мысли, как и Тоби.

— Стоит мне подписать документы на передачу недвижимости, — сказал Алонсо, — стоит им получить ресторан на законных основаниях, и они убьют меня. — Он потянулся к своему пиджаку и вынул еще один большой пистолет. Сообщил, что этот автоматический пистолет выпускает еще больше зарядов, чем первый. — Клянусь, я прихвачу их с собой на тот свет!

Тоби не стал спрашивать, почему Алонсо не хочет обратиться в полицию. Он знал ответ на этот вопрос. В Новом Орлеане тоже никто никогда не доверял полиции в таких делах. Отец самого Тоби был вечно пьяным копом-взяточником. Надеяться на полицию не стоило, Тоби понимал.

— Девушки, которых они привели, — сказал Алонсо. — Они еще дети, эти рабыни, совсем дети… Никто мне не поможет. Моя мать останется одна. Никто не в силах мне помочь.

Он проверил заряды во втором пистолете и сказал, что убьет всех, если сможет. Но он сомневался, что сможет. Он был уже здорово пьян.

— Нет, у меня не получится. Надо найти выход, но выхода нет. Им нужны документы, законные документы. У них свои люди и в банке, и в отделе лицензий.