Стивен Кинг - Противостояние

Ларри подумал о словах Фрэнни: «Он изменился… не знаю, как и почему, но иногда я думаю, что это к лучшему… а иногда я боюсь».

Потом Ларри сделал шаг вперед и сказал именно то, что он собирался сказать в течение долгих дней своего путешествия:

– Гарольд Лаудер, я полагаю?

Гарольд вздрогнул от удивления, а потом обернулся с кирпичом в одной руке и мастерком в другой. С мастерка капал раствор. Он был занесен, словно для удара. Ларри показалось, что краем глаза он увидел, как Лео подался назад. Первое, что ему пришло в голову, – это, конечно, мысль о том, что Гарольд выглядит совсем не так, как он его себе представлял. Его вторая мысль была: «Господи, да уж не хочет ли он меня стукнуть этой штукой?» Лицо Гарольда было мрачным, глаза его сузились и потемнели. Волосы упали прямой волной на его потный лоб. Губы были плотно сжаты.

А потом произошло превращение столь внезапное и радикальное, что Ларри потом не верилось, что он видел Гарольда напряженным и неулыбчивым, с лицом человека, который более склонен использовать мастерок для того, чтобы замуровать кого-нибудь в стене, нежели для того, чтобы построить барьерчик вокруг клумбы.

На лице его появилась широкая и безобидная улыбка. Из глаз его исчезло угрожающее выражение. Он воткнул мастерок в раствор, вытер руку о джинсы и протянул ее для рукопожатия. Ларри подумал: «Господи, да он ведь еще ребенок, гораздо моложе, чем я».

– По-моему, я вас не знаю, – сказал Гарольд. Рукопожатие его было твердым. Улыбка Гарольда была заразительной, и Ларри улыбнулся в ответ.

– Вы меня – нет, но я вас знаю.

– Правда? – воскликнул Гарольд, улыбнувшись еще шире.

– Я ехал за вами через всю страну, начиная с Мэна, – сказал Ларри.

– Честное слово?

– Конечно. Он распустил рюкзак. – Вот у меня тут кое-что для вас есть. – Он вынул бутылку Бордо и вручил ее Гарольду.

– Тысяча девятьсот сорок седьмой? – Гарольд смотрел на бутылку с некоторым удивлением.

– Хороший год, – сказал Ларри. – А еще вот это.

Он отдал Гарольду шоколадную карамель.

– Как вы узнали? – спросил Гарольд, улыбаясь.

– Я ехал по следу ваших надписей… и конфетных оберток.

– Заходите в дом, поговорим. Мальчик будет пить кока-колу?

– Конечно. Лео, ты…

Он обернулся, но Лео рядом не было. Он стоял в самом начале дорожки и с видом крайней заинтересованности рассматривал трещины в цементе.

– Эй, Лео! Хочешь колы?

Лео что-то пробормотал себе под нос.

– Говори громче, – сказал Ларри раздраженно. – Для чего Бог дал тебе голос? Я спросил, хочешь ли ты колы?

Лео сказал очень тихим голосом:

– Лучше я пойду посмотрю, не вернулась ли мама-Надин.

– Какого черта? Мы же только что сюда пришли!

– Я хочу назад! – сказал Лео.

«Что же это такое, – подумал Ларри, – он ведь чуть не плачет».

– Одну секунду, – сказал он Гарольду.

– Все нормально, – сказал Гарольд с улыбкой. – Иногда дети стесняются. Я тоже таким был.

Ларри подошел к Лео и наклонился, так что их глаза оказались на одном уровне.

– В чем дело, паренек?

– Я просто хочу обратно, – сказал Лео, отводя глаза. – Мне нужна мама-Надин.

– Ну, ты… – Он беспомощно запнулся.

– Хочу обратно. Пожалуйста.

– Тебе не нравится Гарольд?

– Я не знаю… да нет, он нормальный парень… просто я хочу обратно.

Ларри вздохнул.

– Найдешь один дорогу?

– Конечно.

– О'кей. Но мне очень хотелось бы, чтобы ты пошел с нами. Я так давно ждал встречи с Гарольдом. Ты ведь знаешь об этом, правда?

– Да-а.

– А обратно мы пойдем вместе.

– Я в этот дом не войду, – зашипел Лео, на секунду вновь превратившись в Джо.

– О'кей, – сказал Ларри поспешно. – Иди прямо домой.

– Хорошо. – И неожиданно Лео перешел на шепот. – Почему бы тебе не пойти со мной? Прямо сейчас? Пошли вместе. Пожалуйста, Ларри? Хорошо?

– Господи, Лео, что за…

– Ну ладно, – сказал Лео, и прежде чем Ларри успел его о чем-нибудь спросить, он уже заторопился по улице. Ларри взглядом проводил его из виду. Потом он повернулся к Гарольду и смущенно развел руками.

– Я же говорю, все в порядке. Дети иногда ведут себя странно, – сказал Гарольд.

– Да уж, действительно. Но этот ребенок имеет право вести себя так. Он столько пережил.

– Я не сомневался в этом, – ответил Гарольд, и на короткий миг Ларри ощутил недоверие, почувствовал, что столь быстро возникшая симпатия Гарольда к мальчику – всего лишь эрзац настоящего чувства.

– Ну, входите, – сказал Гарольд. – Собственно говоря, вы мой первый гость. Несколько раз заходили Фрэнни и Стью, но они не в счет. – Улыбка Гарольда стала немножечко грустной, и Ларри почувствовал к нему жалость.

– Я рад, – сказал он.

– Если вы не возражаете, я пока отложу карамель – сейчас я не ем сладкого, пытаюсь похудеть. Но вино стоит попробовать ради такого случая. Вы пересекли всю страну, ориентируясь по нашим надписям. Это вам не фунт изюма. Вы должны мне об этом рассказать. А пока садитесь вон на тот зеленый стул.

«Странно, – подумал Ларри, – он говорит, как политик, – гладко, быстро, бойко».

Гарольд ушел за рюмками, а Ларри сел на зеленый стул. Он огляделся. Ну, не самая замечательная на свете гостиная, но с ворсистым ковром и кое-какой современной мебелью она будет выглядеть неплохо. Лучше всего был камин. Прекрасная ручная работа. Но один кирпич в кладке держался на честном слове. Ларри показалось, что он выпал, а потом его небрежно сунули на место.

Он встал и вынул кирпич из кладки. Гарольд продолжал хозяйничать где-то внизу. Ларри уже собирался вложить кирпич на место, когда заметил в образовавшейся дыре толстую тетрадь для записей. Чувствуя легкий стыд, он положил кирпич на место как раз в тот момент, когда шаги Гарольда стали подниматься с нижнего этажа. Когда Гарольд вернулся в гостиную с двумя бокалами в руках, Ларри уже снова сидел на зеленом стуле.

– Я их споласкивал внизу, – сказал Гарольд. – А то они запылились.

– Красивые, – сказал Ларри. – Слушай, я не уверен, что с этим Бордо все в порядке. Может так получиться, что ты готовил рюмки для уксуса.

– Кто не рискует, – сказал Гарольд с улыбкой, – тот не выигрывает.

От улыбки Гарольда Ларри почему-то стало немного не по себе, и он поймал себя на мысли о том, кому принадлежит эта тетрадь – Гарольду или предыдущему владельцу дома. А если это тетрадь Гарольда, то что, черт возьми, там может быть написано?

Они открыли бутылку Бордо и к общему удовольствию обнаружили, что вино прекрасное. Через полчаса они уже пребывали в состоянии приятного легкого опьянения, причем Гарольд в большей степени, чем Ларри. Но улыбка по-прежнему блуждала у него на губах. Собственно говоря, она стала шире.

Язык у Ларри слегка развязался, и он спросил: