Деннис Уитли - И исходит дьявол

— Надо же! Двадцать минут одиннадцатого! Я и не подозревал, что так поздно. Боюсь, что придется оторвать Рекса от этой милой леди.

— Ну если вам действительно пора идти… — Саймон выглядел смущенным. Но, как только он снова поймал на себе взгляд Мокаты, то сразу же взял герцога за локоть и отвел ко второму непрошеному гостю.

Рекс, увидав их, расплылся в улыбке:

— А вот и наш неподражаемый Саймон. Последние два года то тут, то там я, на разных континентах, наталкиваюсь на эту женщину. И, как оказалось, она тоже меня запомнила. Это просто замечательно, что мы наконец познакомились.

Затем он весело обратился к своей собеседнице:

— Разрешите представить моего друга. Герцог де Ришло — мисс Танифь.

Де Ришло взял тонкую прозрачную руку и поднес ее к губам.

— Огорчению моему нет предела, — заговорил он со старомодной галантностью, — ибо нет ничего печальнее, чем познакомиться с приятным человеком и тут же расстаться. А кроме того, я рискую рассердить вас, забирая с собой вашего нового друга.

— Но неужели вы покинете нас, так и не увидев всего обряда? — Танифь пристально посмотрела на него большими янтарными глазами.

— К сожалению, мы должны идти. Мы не являемся членами вашего… э… Круга. Всего лишь старые друзья Саймона.

Странное выражение раздражения и неуверенности появилось у нее на лице. Герцог догадался, что она лихорадочно соображала, а не выдала ли нечаянно каких-либо секретов в разговоре с Рексом. Танифь пожала плечами, едва заметно кивнула, как бы отпуская их, и холодно отвернулась.

Трое друзей покинули салон. Герцог как можно нежнее взял Саймона за руку и тоном, не допускающим возражений, проговорил:

— Прошу тебя, еще две минуты, и мы уйдем. Две минуты, не больше, я обещаю.

— Разумеется, — к Саймону на мгновение вернулась былая жизнерадостность, — никогда себе не прощу, что пропустил ваш ужин. Это проклятая встреча. Сколько же недель я вас не видел? Рекс сейчас здесь, и нам надо обязательно собраться.

— Конечно, соберемся, — уверенно проговорил де Ришло, — но послушай, сегодня, кажется, Марс сходится с Венерой?

— Нет, — быстро ответил Саймон, — с Сатурном. Именно поэтому все и собрались.

— А, с Сатурном! Мои познания в астрономии настолько убоги… но я что-то такое читал вчера в газете, а кроме того, одно время я сильно увлекался звездами. Не будет ли это нахальством с моей стороны просить тебя позволить нам взглянуть в твой телескоп? Мы задержим уважаемое собрание максимум на пять минут.

Саймон немного помедлил и энергично кивнул птичьим носом в знак согласия.

— Что ж, это, я думаю, можно устроить. Не все еще приехали. Пойдемте на крышу. — Затем, засунув руки в глубокие карманы брюк своего отлично пошитого костюма, он поспешно увлек друзей к выходу. Они быстро проделали путь наверх через три лестничных пролета.

Де Ришло шел медленнее остальных. Лестницы были одной из немногих вещей, выводивших его из себя. Но, как обычно, он был выдержан, а уж в данный-то момент и вовсе не хотел потерять равновесие. Когда они наконец добрались с Рексом до небольшого помещения на чердаке, Саймон уже зажег там все огни.

— Я вижу, ты капитально занялся этим делом, — обронил Рекс, обводя взглядом мощный телескоп, направленный вверх, и целый арсенал секстантов, сфер и прочих астрологических приспособлений.

— Эта наука не терпит неточностей, — охотно объяснил Саймон.

— Совершенно верно, — коротко согласился герцог, — но я бы хотел знать: а так ли уж необходимы в твоих исследованиях макрокосмические карты?

— А, ты об этих картах, — Саймон пожал узкими плечами и посмотрел на стены, — это так, для забавы. Средневековые реликвии глупых алхимиков. Я их использую в качестве украшения.

— Но как это разумно с твоей стороны украсить таким же образом и пол, — герцог задумчиво созерцал пятиконечную звезду, заключенную в две окружности, между которыми были тщательно выведены многочисленные таинственные надписи на древнегреческом и древнееврейском.

— Я думаю, неплохо, да? — Саймон кашлянул в кулак. Друзья прекрасно знали эту привычку, но сейчас это у него получилось неестественно.

Наступило неловкое молчание. В воцарившейся тишине все отчетливо услышали царапающий звук, исходящий изнутри большой плетеной корзины у стены.

— О, да у тебя тут мыши, — вырвалось у Рекса. Де Ришло, однако, замер в неподвижности там, где стоял. Внезапно он, до того как Саймон смог что-либо сделать, прыгнул к корзине и откинул крышку.

— Закрой сейчас же! — сердито закричал Саймон. Он молниеносно бросился к стене, захлопнул крышку, но было поздно.

^ Внутри герцог успел заметить двух живых птиц — черного петуха и белую курицу.

Охваченный приступом горького негодования, он схватил Саймона за шелковые отвороты и начал трясти его, как терьер треплет пойманную крысу.

— Ты — дурак! — возмущенно нападал герцог. — Да я бы скорее согласился увидеть тебя в гробу, чем в лапах у Черной Магии!

— Руки., руки убери. — Саймон задыхался. Его темные глаза горели на ставшем смертельно бледным лице, и только нечеловеческим усилием он удерживал и прижимал к бокам до боли сжатые кулаки, не давая им ходу.

Еще мгновение, и он бы ударил герцога. Но Рекс, на голову выше любого из них, властно положил свои богатырские руки им на плечи и развел драчунов в стороны.

— Ну хватит же, разойдитесь. — Его спокойная, уверенная речь со знакомой американской интонацией сразу отрезвила ссорящихся друзей. Де Ришло развернулся на каблуках и отошел в другой конец обсерватории.

Саймон тяжело дышал. Он нервно хохотнул, шмыгнул клювоподобным носом и, разглаживая отвороты вечернего костюма, отрывисто сказал:

— Ну все… послушайте меня. Я никого из вас сюда сегодня не приглашал. Даже лучшим друзьям не позволено вмешиваться в мою личную жизнь. Вам следует уйти.

Герцог повернулся и пригладил рукой седеющие волосы. От ошеломляющей несдержанности не осталось и следа. Это снова был тот красивый человек с благородной осанкой, которого все знали.

— Извини, Саймон, — глухо сказал он, — но я испытал сейчас то, что чувствует отец, видя, как его сын хочет голой рукой подобрать горящие угли.

— Я не ребенок, — мрачно пробормотал Саймон.

— Безусловно. Но лучше, чем к тебе, я бы не мог относиться даже к собственному сыну. И бесполезно отрицать, что ты играешь в самые опасные игры, которые когда-либо знало человечество.

— Пустяки, — на некрасивом, но весьма привлекательном лице Рекса заиграла улыбка, — по-моему, это слишком сильно сказано. Стоит ли ломать копья по поводу того, что Саймон решил попробовать старинные салонные игры?