Георгий Старков - Тихий холм

- Алесса...

Краснота пропала, и Хизер увидела, что видение исчезло. Вокруг ничего не было. Осталась только абсолютная пустота – высшая истина, откуда когда-то произошли все и куда рано или поздно все попадут.

- Это влияние другого мира.

Мужской голос. Хизер с удивлением узнала своего отца. Голос доносился издалека, прорезая плотную ткань пространства и времени.

- Из мира чьих-то ночных кошмаров они приходят к нам...

Стало темно.

Яркий летний день, пропитанный ароматом одуванчиков. Солнце кажется большим апельсином, подвешенным под голубым хрусталем небосвода. Сегодня апогей жизни на крохотной лесной полянке, затерянной вдалеке от города. Хизер сидит на мягкой траве у опушки и играет с любимой куклой. Куклу зовут Мона, отец купил её два года назад. С тех пор она не признаёт других любимцев.

Отец возится с барбекю у автомобиля, и вскоре по округе начинает разноситься запах жареного мяса, от которого текут слюнки. Хизер втягивает воздух носом, улыбается и подходит к отцу.

- Долго ещё, папа?

- Не волнуйся, дорогая, скоро будем обедать.

Хизер верит ей и, умиротворённая, возвращается к Моне. Мона лежит на траве, уставившись на небо. Хизер берёт её на руки:

- Тебе здесь нравится, Мона?

Мона молчит, и она воспринимает это как согласие. Моне нравится эта поляна. Хизер думает так же. Она не против остаться жить здесь вечно. Их квартирка кажется на этой поляне бесцветной и скучной.

Отец обильно поливает кетчупом румяные шашлыки. Хизер никогда не ела шашлыки, но она не сомневается, что это истинная вкуснотища. Ничего, думает она, скоро я попробую.

Да, жизнь прекрасна, но скоро даже сочные краски природы начинают приедаться. Отец никак не может закончить с шашлыками. Немного посидев, Хизер прижимает куклу к груди и топает к автомобилю.

- Папа, можно я послушаю музыку в машине?

- Конечно, дорогая. Только рычаги не трогай, ты ведь у меня умница, да?..

- Хорошо, папа. Спасибо.

Конечно, она садится не на пассажирское сиденье, а на водительское. Почётное место пассажира достаётся Моне. Несколько минут Хизер увлечённо вращает руль, демонстрируя свой класс Моне.

- Тебе нравится, как я вожу?

Мона молчит, показывая всем своим видом: да, клёво.

- Хочешь поводить?

Отрицательное молчание.

- Ну хорошо. Ты ещё маленькая, вот будешь большая, как я...

Когда первый пыл проходит, Хизер вспоминает, для чего она села в машину, и крутит ручку радио. За стеклом зеленеет свежая трава, поют птички, а динамики изливают ритмичный джаз. Джаз не нравится ей, и Хизер вертит ручку настроек дальше. Огонёк на панели мигает, ловя одну станцию за другой, но ни одна из них не устраивает Хизер. Наконец она натыкается на волну, где передают спокойную мелодичную композицию. Хизер слушает радио, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Мона примерно сидит рядом с хозяйкой.

Счастье длится недолго. Скоро приятные аккорды отдаляются, сходят на нет, и ви-джей орёт: «Вы слушаете WBLC– лучшее радио восточного побережья!». Вслед за его словами раздаётся какофония беспорядочных звуков – наверное, гимн радиостанции. Хизер недовольно кривится и уже протягивает руку к панели, когда начинается рекламная пауза и мягкий мужской голос говорит:

- Вы не знаете, как провести ближайшие выходные?.. Вы хотите хорошо отдохнуть без лишней траты денег? А может, вы просто хотите быть наедине с собой на лоне настоящей природной красоты?.. Приезжайте в Тихий Холм – всего несколько часов езды на фоне дикой природы, и вы получите всё, что хотели, и даже чуть больше!

Хизер почему-то не выключает радио и не меняет станцию, а продолжает слушать, завороженная голосом. Она слушала бы вечно, но реклама уже кончилась, и в эфире начинается ток-шоу с какой-то бангорской знаменитостью. Это уже совершенно не то. Хизер вертит ручку громкости до отказа влево, и в салоне наступает тишина. Она снова откидывается на спинку и несколько секунд задумчиво смотрит на зеркало заднего вида. Там виден отец, вытаскивающий шашлыки из мангала. Увидев её, он весело махает ей рукой. Хизер рассеянно кивает... но мысли её заняты другим.

- Интересно, - говорит она, - а хорошо там, в Тихом Холме?

Перед её глазами предстаёт Город радости, весь такой красочный и раскрашенный в жёлтые цвета. Да, она не отказалась бы посетить Тихий Холм... Может, сказать отцу? Но нет, в свои девять лет Хизер уже понимает, когда достигается предел. Она не будет спрашивать у отца, но немного подумать об этом ей не никто не запрещает, так?

- Хотела бы ты побывать в Тихом Холме, Мона?

- Да, - говорит Мона, - очень хотела бы.

Хизер озадаченно смотрит на Мону. Мона уже не валяется на кресле безжизненной тряпкой. Она сидит, выпрямив свою пластмассовую спину, и в свою очередь внимательно смотрит на Хизер. Чёрные локоны блестят в лучах солнца.

Мона раньше никогда не говорила, но если она решила с ней поболтать, то в этом нет ничего плохого. Хизер протягивает к ней руки, но Мона отодвигается назад, подальше от неё. Ну и ладно, думает Хизер

- А ты когда-нибудь была в этом городе?

Мона сверкает пуговицами глаз, и внезапно Хизер начинает пугаться. Она не может себе объяснить, почему ей страшно от своей лучшей подруги... но от Моны тянет холодным воздухом с тяжёлым запахом чего-то металлического.

- Да, я была там, - говорит Мона. – Я была в Тихом Холме. Знаешь, Хиз, я даже родилась там.

- Правда? – спрашивает Хизер, но слова ей куклы уже не интересны. Страх растёт.

- Правда. Это чудесный город, Хиз... Лучше, чем ты можешь вообразить. Думаю, ты была бы счастлива, если попала туда. Почему бы тебе не попросить отца отвезти тебя в Тихий Холм? Он не откажется.

Хизер немного думает и качает головой.

- Нет. Папе это не понравится. Я точно знаю.

Мона вдруг начинает медленно подползать к ней, и Хизер прижимается к двери кабинки.

- Хиз. Я тебя прошу. Ты ведь меня любишь?

По правде говоря, глядя на Мону, Хизер уже сомневается в этом. Кукла уже не кукла, точнее, не совсем кукла. Её глаза до отвращения живые и влажные, они ни на секунду не останавливаются, всё время бегают из стороны в сторону. Прозрачные капли воды катятся по розовым щекам, как водопад. И когда Мона приоткрывает рот, Хизер видит там ярко-малиновый язык, раздваивающийся в конце. Это отнюдь не способствует спокойствию девочки. Она не догадывается открыть дверь и убежать, а сидит и до боли вдавливается спиной в дверцу.

- Хиз...

Отныне и до конца своих дней Хизер будет ненавидеть сокращение своего имени. Хизер, только Хизер. Никаких уменьшительно-ласкательных.