Георгий Старков - Тихий холм

- Ты о Клаудии?

Он резко подался вперёд в кресле, едва не столкнув локтём на пол свою драгоценную книгу. От безразличия не осталось и следа. Глаза Винсента гневно засверкали; он сжал пальцы в кулак и яростно затряс ими перед лицом:

- Вот только не путай меня с ней! Клаудия уже совершенно съехала – ей окончательно промыла мозги эта сумасшедшая старуха!

Хизер с изумлением посмотрела на метаморфозы, которые проделали с Винсентом её слова. Что за странный тип... Не лучше той самой Клаудии, которую поносит. Нервный до чертиков, с таким ухо нужно держать востро. Кажется, Винсент уловил её мысли, потому что вдруг перестал махать руками и смущённо улыбнулся. Глаза, только что холодно блестевшие, опять стали отвлечёнными и блаженными. Он заискивающе улыбнулся, глянув на Хизер.

- Похоже, с «сумасшедшей старухой» я погорячился. Как ни крути, но она твоя мать...

- Моя мать? О чём вы говорите?

Желание убраться прочь возрастало. Её мать... Её мать умерла, когда Хизер была совсем маленькой. Смерть забрала её в своё царство, подкравшись в обличье неизлечимой болезни. Хизер даже не помнила лицо матери, и если бы не редкие чёрно-белые фотографии, что сохранились у отца, у неё не имелось бы никакого представления о человеке, который подарил ей жизнь. Отец не очень любил говорить на эту тему – кажется, он так и не сумел смириться с тем ударом, что нанесла судьба. Иначе он не запер бы себя в четырёх стенах, отгородившись от всего в мире своих писательских фантазий. Иногда Хизер думала, что она – единственная ниточка, связывающая отца с внешним миром, и он зависит от неё не меньше, чем она – от него.

И вот Винсент обзывает её мать «сумасшедшей старухой» и при этом ещё хитро улыбается. Хизер исподлобья уставилась на кристально чистую манжету его сорочки. Слова о матери её не сильно тронули, но в глубине души остался неприятный осадок. Мать...

Винсент вовсе не собирался просвещать её насчёт тайн её детства. Он лишь понимающе кивнул:

- Так ты ничего не знаешь? Понятно. Гарри ничего тебе не рассказал - скрыл правду, чтобы ты была с ней.

Он небрежно подцепил пальцами пылинку, осевшую на поверхность стола, и кинул её прочь со словами:

- Что ж, это в его стиле. Он довольно скрытный.

Ну это уже переходило все границы.

- Не смей говорить так о моём отце! – сорвалась Хизер. Она угрожающе сделала шаг в сторону Винсента. Рука машинально дёрнулась вверх, и в рассеянном жёлтом свете мелькнуло лезвие катаны. Винсент подался назад на кресле. Катану в её руках он видел и раньше, и сказать, что он испугался, было бы преувеличением... но некоторое волнение он явно испытал. Поспешно вскинув руки, он затараторил:

- Извини. Успокойся...

Хизер остановилась и опустила руку, чуть было не отправившуюся в автономное плавание. Чёрт, так недалеко и людей начать резать, как свиней. Страшно...

Ладно. Извинения принимаются. На этот раз.

- Откуда вы вообще знаете моего отца?

Винсент увидел, что девушка успокоилась, и опять вернулся к своей невозможной манере:

- Я всё знаю. Знаю о твоём прошлом...

- Ну так почему бы вам просто не сказать мне, что здесь творится?! – Хизер почти кричала.

Винсент выглядел крайне удивлённым:

- Так ты даже этого не знаешь?

Хизер вздохнула. За кого они её здесь принимают?

- Потому и спрашиваю, - устало сказала она.

В конце концов, ей надоело, что каждый, кого она имела честь встретить в этом странном мире, требует от неё не пойми что, почему-то при этом считая её главной виновницей случившегося. Она не ясновидящая и не супергероиня, и единственное, чего она сейчас хочет – вернуться домой, вырваться из кольца кошмара, которое окружило её со всех сторон. Просто вернуться домой, поплакаться отцу и уснуть под его любящим взглядом. Потом будет легче, даже если это продолжится. Потому что она будет не одна...

Но пока она чувствовала только то, что всё глубже погружается в илистое болото, и немногочисленные свидетели этого не хотели подавать ей руку, чтобы вытащить. Хотя вполне могли бы.

Хизер умоляюще посмотрела на Винсента.

- Если вы знаете всё, как говорите... прошу вас, скажите мне, как покончить с этим. Пожалуйста.

Винсент достаточно умело сделал грустное лицо и приподнялся с кресла. Сидя он казался человеком среднего роста, но теперь Хизер увидела, что он довольно высок. Впрочем, это компенсировалось болезненной сухощавостью.

- Извини, - сказал Винсент. – Но ещё рано. Почему бы тебе не принять всё как есть и не насладиться собой ещё немного?..

Хизер не верила собственным ушам.

- Насладиться?! Вы сказали – насладиться?.. Я же схожу с ума!

Да, а твой собеседник небось уже сошёл.

Винсент сделал шаг к ней, и Хизер попятилась назад, к двери. Она не хотела быть рядом с ним. На первый взгляд это не было заметно, но было в этом человеке что-то пугающее, как и в Клаудии. Не безудержный фанатизм, но нечто настолько же опасное и мерзкое. Винсент лукавил, утверждая, что не из её лагеря.

- А мне здесь нравится. Есть в этих местах своеобразное очарование... Ты не находишь?

Винсент окинул жестом облупленные стены, на которых колыхались уродливые серые тени. Хизер невольно проследила за его движением, но не заметила там ничего хорошего и уж тем более очаровательного.

- Тебе здесь нравится?! – спросила она, продолжая незаметно пятиться.

Винсент горделиво улыбнулся. В стёклах очков отражался свет лампы, делая невидимыми его глаза.

- Мне здесь хорошо.

Хизер кивнула. Всё понятно.

Когда она повернулась к двери, Винсент обеспокоенно спросил:

- Ты куда? Я хотел бы ещё поговорить...

В голосе слышалось недоумение, маскирующее злобу. Похоже, Винсент не ожидал, что девушка предпочтёт возвращение в мир теней его скромному обществу. Видит Бог, он сам был виноват.

Хизер оглянулась через плечо. Винсент стоял у стола, постукивая пальцами по переплёту книги.

- Я так и знала, что ты с ней.

- Откуда? – возмутился Винсент.

Она пожала плечами.

- Ты такой же... странный.

Прежде чем человек в коричневом камзоле успел что-либо ответить, она толкнула дверь, снизу поросшую серым мхом, и вышла обратно.

Перед комнатой был короткий проход, на который Хизер даже не обратила внимания в прошлый раз. Сейчас рвения идти дальше у неё поубавилось, так что она могла изучить комнатку детальнее. К тому же раненой ноге требовался отдых. Несмотря на аристократичную внешность Винсента, любезности его не хватило даже на то, чтобы элементарно предложить девушке присесть. А ведь он отлично видел её ноги, перепачканные в грязи и крови.

Хизер увидела в углу письменный столик с прогнившей фанерной крышкой. За неимением лучшего он вполне годился в качестве стула. Сев на стол, Хизер медленно вытянула ногу вперёд и положила на поверхность стола, снижая давление на суставы. Вот так хорошо. Нога болела не сильно, но ей казалось, что она неимоверно распухла. Это беспокоило. В этих улочках подхватить заражение крови – раз плюнуть... Хизер подумала, что, когда она выберется из Хилтоп-центра, хорошо бы первым делом отправиться в клинику. Хотя нет – всё же домой. Промыть и продезинфицировать рану она может и сама. Главное – выбраться...