Георгий Старков - Тихий холм

Я облегчённо прислонился к двери палаты. В спину впились острые края коросты, но я не обратил на них внимания, наслаждаясь безопасностью. Безопасность... Только оказавшись в настоящей переделке, понимаешь, насколько восхитительна для человека уверенность в том, что в ближайшую минуту с ним ничего не стрясётся.

Госпиталь Алчемилла в сумраке выглядел эфемерно и неверно, словно мираж – казалось, ржавые стены нет-нет да и тихонько растворятся в смеси света и тьмы, став единой умиротворяющей серостью. Странно... Картина, которая казалась мне несколько минут назад настоящим кошмаром, выглядела теперь чуть ли не идиллией.

Мне не хотелось идти. Я зарубил себе на носу – куда ни иди в этом чёртовом городе, всё равно наживёшь себе неприятностей. Лучше оставаться на месте и не рыпаться. Тот самый случай, когда движение – это смерть...

Разумеется, я был неправ в своей мимолётной слабости. Даже в Тихом Холме без движения не было жизни. Я понял это, когда по ржавому коридору пронёсся отчаянный женский крик:

- Помогите!

Я вмиг оторвался от стены, схватившись за пистолет.

- Помогите, кто-нибудь!

Голос исходил из ближайшей палаты. Женщина была действительно напугана – в голосе было столько ужаса, что он срывался в дребезжащий хрип. Это невозможно было слушать. Я подбежал к двери и застыл перед ржавой ручкой, не решаясь что-либо предпринять.

Женщина закричала снова:

- На помощь!..

Голос ослабел в конце, упав до еле слышного шёпота. Я приложился ухом к двери и громко спросил:

- Кто здесь?

Наступило молчание. Я забеспокоился – что случилось, почему она ничего не говорит? Потом догадался, что женщина просто не верит услышанному и напряжённо вслушивается в звуки с коридора.

- Есть кто-нибудь?

- ДА! – закричала она и забарабанила ладонями по двери. – Прошу вас, не уходите, пожалуйста, только не уходите...

- Я не уйду, - заверил я. – Вы меня слышите?

- Да, - ответила она уже спокойнее.

- Отойдите от двери, я попытаюсь вышибить его.

Шаги удалились вглубь палаты. Я отошёл назад, вобрал воздуха и ринулся вперёд. Как и ожидалось, дверь почти не оказала сопротивления – хлипкие шарниры, крошащиеся на глазах, не были способны удержать тяжёлый металл. Я даже чуток перестарался, и дверь стремительно отлетела метра на три. К счастью, женщина не стала недооценивать опасность и забилась далеко в углу.

Вот так Гарри Мейсон и появился в жизни Лизы Гарланд. Весело, с треском и грохотом. Едва я вошёл в палату, она бросилась ко мне – до половины палаты проползла, даже не пытаясь встать с четверенек, но потом всё-таки поднялась и кинулась прямиком мне на грудь. Я опешил от такого горячего приёма. Она уткнулась лицом мне в свитер и громко всхлипнула. Я не нашёл ничего лучше, как успокаивающе погладить её за роскошные рыжие волосы. Девушка была очень молодая, лет двадцати. На ней была униформа медсестры. Похоже, ей выпала та же участь, что и доктору Кофманну...

Она оторвалась от моей груди и с обожанием посмотрела на моё лицо. Да-да, с обожанием – я бы не перепутал это чувство ни с чем другим. Именно это я видел иногда на улицах при встрече с преданными читателями (стыдно признаться, но таковые имелись даже у меня). Но эта девушка в форме медсестры, конечно, не знала никакого Гарольда Мейсона, автора «Невинной луны». Тем не менее, взгляд её был весьма красноречив. Я постарался улыбнуться ей, но после всего пережитого улыбка отклеилась от моего лица надолго. Не знаю, что увидела она на моём лице вместо улыбки, но, по крайней мере, ей это понравилось - девушка прямо-таки засияла, как зажжённая рождественская ёлка.

- Наконец-то, - запричитала она, не отрывая глаз от меня, - наконец-то... Хоть кто-то нормальный...

- Кто вы? – спросил я, мягко отстраняя её от себя. Что и говорить, приятно было чувствовать себя в объятиях красивой девушки посреди сошедшего с ума мира, но я не мог позволить себе такой роскоши.

Поняв, что я её отталкиваю, девушка искусно высвободилась и отступила назад. Кажется, она была огорчена, и я ощутил невидимый укол совести.

- Лиза, - сказала она. – Меня зовут Лиза Гарланд. А тебя как?

В очередной раз вопрос о моём имени застал меня врасплох. Это становилось смешным.

- Меня? – переспросил я, лихорадочно размышляя. – Э-э... Гарри Мейсон.

Я с интересом посмотрел на её лицо, но ничего не заметил. Лиза явно не читала моих книг. Что ж, теперь настала моя очередь для глупой обиды.

- Гарри, скажи... Что происходит? Где все?

Ну что я мог на это сказать? Лиза смотрела на меня, как на волшебного всевидца, способного метать гром и молнии, который может одной рукой вернуть былое на место. Не хотелось разочаровывать девушку, но я должен был признаться, что ничего не знаю. Прежде чем я раскрыл рот, она продолжила:

- Я сама ничего не помню... Наверное, потеряла сознание. Когда я очнулась, никого не было.

Голос задрожал снова.

- Это ужасно... – Лиза влажно шмыгнула носом.

Я осмотрел место её заточения. Койка, стены, сумрак... За окном уже темнело. Там, за стеклом, в нормальном мире росло какое-то дерево, призванное показать экологическую чистоту госпиталя. Здесь от неё остался только голый искривленный ствол, тянущийся на тёмные небеса. Джентльменский набор... Каково было Лизе проснуться в таком местечке и ничего не понимать? Я хорошо мог вообразить себе её ощущения.

«Хоть кто-то нормальный...»

Что означали эти слова? Неужели Лиза что-то видела? Я надеялся, что нет – один вид этих созданий способен был ввергнуть неподготовленный разум в омут сумасшествия. Но вид Лизы, её заплаканные глаза, трясущиеся, как от холода, руки и срывающийся голосок свидетельствовали о том, что с нею тоже что-то случилось...

- Так ты больше ничего не знаешь? – пробормотал я. – Я сам тоже ноль. Знаю только, что всё это как один плохой сон.

- Да... – Лиза присела на краешек койки и опустила глаза на пол, покрытый чёрной паутиной трещин. - Оживший кошмар...

Трещины образовывали уродливые сплетения, сливались друг с другом и напоминали гротескное подобие детских каракулей. Я невольно выискал в этой мозаике угловатую букву C. Буква H располагалась сразу за ней. «Шерил».

- Лиза?

Она вздрогнула и снова посмотрела на меня. Я увидел тонкую красную царапину у неё на шее, словно она порезалась чем-то острым. Интересно, замечала ли это она сама? Наверное, нет – девушка смотрела на меня с такой благоговейной надеждой, будто я собрался произнести заклинание.

- Можно спросить? Ты не видела где-нибудь поблизости маленькую девочку? Может, до того, как потеряла сознание? Короткие чёрные волосы, семь лет...

- Семилетняя девочка? – Лиза наморщила лоб, сразу став похожей на старательную студентку университета. – Она твоя дочь?