Георгий Старков - Тихий холм

Когда пистолет был у меня почти в руках, Сибил вдруг отпустила оружие и вцепилась обеими руками в мою шею. Пальцы сжались, смяв мою трахею. Я захрипел, забился в её руках, как кролик. Сибил грубо развернула меня лицом к себе, и я уставился выпученными глазами в её зрачки цвета крови. Сибил торжественно улыбалась. Светлые волосы её, ранее аккуратно уложенные, заметно растрепались; я увидел на них брызги крови. Я поймал её запястье и попытался вывернуть, но Сибил словно держала меня железными щипцами. Кислород в лёгких заканчивался; я почувствовал, как всё вокруг темнеет и расплывается. Предельно чётким оставалось только лицо Сибил. И в этот момент мне в голову пришла почти смешная мысль: «До чего же она всё-таки красивая». Мой взгляд прорезывали молнии. Движения стали тише. Я чувствовал, как против воли расслабляются мышцы.

«Что... с ней...»

Увидел словно во сне, как Сибил пролезает в канализационный люк и идёт вперёд. Она не замечает ничего – ни разбросанные повсюду кровавые знаки, ни ящеров, пялящихся на нёе из дна канавы, ни обгорелых трупов. Но её неверие, помогавшее доселе, на этот раз играет против неё. Сибил скрыта за воздвигнутым ею же щитом рациональности и поэтому попросту не знает о надвигающейся опасности. Нечто подползает к ней, подкрадывается сзади неслышной поступью. Почувствовав неладное, Сибил разворачивается и... ничего не видит. Просто канализация. Но она всё-таки ускоряет шаг и уже начинает лезть на лестницу выхода, когда нечто настигает её и...

Грёзы оборвались. Я обмяк в руках Сибил, и остатки жизни вытекали из меня вялой струёй. В груди нестерпимо давило.

«Я умираю...»

Пистолет. Он был всё ещё судорожно сжат в моих пальцах. Не в силах ничего соображать, я приподнял ствол. Что угодно, лишь бы не эта тяжесть в груди. И не смерть, потому что я... ей нужен... Я...

Я нажал на курок. Полыхнула белая вспышка. Я, наверное, мог и сам себе что-нибудь отстрелить без прицеливания, но... какая разница...

Железные пальцы на горле вдруг скользнули вниз. Я упал на решетчатый пол и свернулся калачиком, вдыхая воздух. Воздух проникал в меня, снова пропитывая жизнью, жизнью и... болью.

«Я выстрелил в неё!»

Мысль быстро отрезвила меня. Я резко поднялся на колени, и меня едва не стошнило от мути в животе. Но я видел всё. Всё до конца. Как Сибил каталась по земле и содрогалась в конвульсиях. Как толчками выплескивалась кровь из аккуратной дырочки на груди униформы. Когда она повернулась спиной ко мне, я увидел чуть ниже шеи красноватый горб, напоминающий большую опухоль. Я уже видел такое – там, в госпитале, у медсестры, которая меня преследовала.

Потом Сибил последним жестом схватилась за горло, и изо рта у неё брызнула странная красная субстанция – не кровь, что-то более густое и вязкое, как малиновый сироп. Брызнула, взметнулась вверх и упала каплями обратно на её лицо. К тому времени Сибил уже затихла; я увидел, как сходит краснота с её зрачков, а губы выравниваются, стирая демоническую усмешку. Рот полураскрылся, руки и ноги неестественно широко раскинулись по сторонам. Так Сибил Беннет отошла в иной мир – с залитым красным составом лицом, лёжа в Карусели Счастья в парке Лейксайд, город Тихий Холм, штат Мэн. Под пристальным наблюдением неживых лошадей. Убитая человеком, которого она считала единственным другом в мире кошмара. Таким я её много раз видел в последующие годы в ночных кошмарах.

Я убил её.

Я выронил дымящийся пистолет и со стоном упал обратно. Дыхание ещё не пришло в норму, грудь жгло. Жгло и разум тоже. Пожирало огнём неистового пожара.

«Как такое возможно? Как?!»

«Очень просто, дружище, - хмыкнула лошадь, нависшая надо мной. – Просто находишь курок и нажимаешь. Находишь – и нажимаешь».

Сибил лежала. Карусель стояла. Парк был погружён в темноту, такую же беспросветную, как моё отчаяние. Я не желал жить. Если бы не имя Шерил, мельтешащее в мозгу, я бы скорее всего приставил ствол к своей голове и нажал на спуск без колебаний, как советовала лошадь.

- Будьте вы прокляты, - безучастно сказал я.

Все-все-все... И демон, заставивший меня сделать то, что я сделал. И Далия Гиллеспи, которая не сочла нужным сказать Сибил о том, как победить демона. И доктор Кофманн, приторговывающий наркотой. И Сибил, ушедшая из причала слишком быстро, чтобы я сумел её догнать и предупредить. И – в первую очередь – я сам, вечно опаздывающий и делающий всё не так.

Наверное, я лежал долго. Пришёл в себя от звука чьих-то шагов. Цоканье каблучков осторожно удалялось, словно кто-то шёл на цыпочках, дабы не потревожить меня. Я поднял голову, уже зная, кого увижу. Девушка в синей школьной форме уходила в темноту; я увидел её спинку с выпирающими острыми лопатками.

«Догони её! – взревел кровожадный голос в голове. – Догони и заставь заплатить за всё!»

«Хорошо... сейчас».

Прежде чем подняться на ноги, я наклонился над телом Сибил и опустил ей веки, закрыв стекленеющие глаза. Больше я не мог ей ничего сделать.

Теперь можно было поговорить с демоном.

Я встал. В воздухе кружились какие-то мелкие насекомые вроде мошек. Они всё норовили залезть мне в нос, но я не обращал на них внимания. Я вышел из Карусели Счастья и уверенным шагом направился за девушкой. Почувствовав моё присутствие, она обернулась. Лицо было безмятежно, а короткие чёрные волосы всё так же уложены. И в тот момент до меня дошло, что эта девушка очень напоминает Шерил... лет этак через восемь.

- Я знал, что ты появишься, - холодно произнёс я, остановившись в пяти шагах от Алессы. На большее меня не хватило.

Девушка не шевельнулась. Она неподвижно стояла посреди парка на ржавой решетке, наслаждаясь сотворённым ей безумием.

- Я не знаю, кто ты и что тебе надо, - сказал я. – Если хочешь, можешь вообще взорвать весь этот город к чёртовой матери. Мне наплевать. Всего одна вещь - отпусти Шерил. Я не прошу больше.

Чёрные глаза недобро блеснули. Девушка медленно вытянула правую руку перед собой, демонстрируя мне ладонь со следами давних ожогов. И я вдруг ощутил нестерпимое давление на свою грудь, будто темнота сгустилась, обрела плоть и легла железной гирей на мою диафрагму.

- Что... – прохрипел я, и невидимый кулак отбросил меня назад. Ноги взметнулись вверх; я врезался спиной в решётку, голова больно стукнулась о загородку карусели. На мгновение парк в моих глазах потерял чёткость, затянувшись серой дымкой.

Это был ответ. Девушка равнодушно отвернулась от меня. Ровные шаги вновь застучали по металлу.

Ну уж нет...

Я вскочил, превозмогая боль, и со сжатыми кулаками рванулся вперёд. Неизвестно, что бы я ей сделал, но между нами возникла невидимая стена, которая не пропускала меня. Воздух вдавливался, как упругая резина, и мягко отталкивал меня обратно к карусели.