Стивен Кинг - Исход (Том 1)

О Гарольд, я просто не знаю.

Не забыть: Попугаи Жиллетти. «Пожалуйста, не давите Очаровашку». Тампаксы… изобретенные женщиной-гинекологом. « Ночь Живой Смерти ». Бр-р-р! Этот последний из хитов. Все, конец.

14 июля 1990 г.

Сегодня за завтраком мы очень долго и спокойно разговаривали о наших снах, возможно, задержавшись на этом намного дольше, чем следовало. Мы севернее Батавии, в штате Нью-Йорк.

Вчера Гарольд очень робко и неуверенно (для него) предложил нам начать принимать веронал в очень малых дозах и посмотреть, не сможем ли мы таким образом «прервать цикл ночных кошмаров», как он выразился. Я поддержала его идею, чтобы никто не заподозрил, что со мной что-то не так, но я решила припрятывать свою дозу, потому что не знала, как это может повлиять на моего Одинокого Скитальца (надеюсь, что он Одинокий, но уверена, что смогу выдержать и двойню).

Когда все одобрили предложение насчет веронала, высказался Марк.

— Знаете, — сказал он, — такие вещи не подлежат слишком долгому обдумыванию. Потому что нам всем станет казаться, что мы Моисеи и Иосифы, принимающие телефонные звонки от самого Господа Бога.

— Этот темный человек определенно звонит не из рая, — возразил Стью. — Если это и междугородный звонок, то звонят нам из места, находящегося гораздо ниже.

— Стью таким образом намекает, что Старый Шельмец следит за нами, — сказала я.

— Это такое же хорошее объяснение, как и все остальные, — заметил Глен. Все мы посмотрели на него. — Что ж, — продолжил он несколько оборонительно, как мне показалось, — если посмотреть на это с точки зрения самосохранения, то вполне правдоподобно, что мы являемся связующей нитью в борьбе между адом и раем, ведь так? Если бы после этой эпидемии гриппа выжили только последователи Иисуса, жизнь стала бы слишком приторной.

Марк расхохотался до слез. Я не совсем поняла смысл сказанного, но решила держать рот на замке.

— Что ж, я считаю, что вся эта проблема смешна до дикости, — вмешался Гарольд. — Все вы просто помешались на Эдгаре Кейтце и переселении душ.

Он произнес фамилию ясновидца не совсем правильно и, когда я поправила его, окинул меня своим ПРОТИВНЫМ ВЫСОКОМЕРНЫМ ВЗГЛЯДОМ ГАРОЛЬДА.

Кто-кто, а Гарольд не относится к тому типу людей, которые расточают свои благодарности, когда поправляют их небольшие ошибки, дневник!

— Когда происходит нечто паранормальное, — сказал Глен, — то единственное объяснение, которое более или менее подходит в данной ситуации и содержит внутреннюю логику, относится только к неософии. Именно поэтому психология и религия всегда шли рука об руку, вплоть до настоящего времени с его химерами.

Гарольд заворчал, но Глен продолжал развивать свою мысль:

— Лично я считаю, что человеческая психика… настолько неотделимая наша часть, что мы очень редко обращаем внимание на нее. Талант заключается в самосохранении, и он бережет себя от того, чтобы быть замеченным.

— Почему? — спросила я.

— Потому что это отрицательный фактор, Фран. Кто-нибудь из вас читал Джеймса Д. JI. Стаунтона, его исследование железнодорожных и авиационных катастроф, написанное еще в 1958 году? Впервые эта работа была опубликована в «Джорнэл оф социолоджи», но газеты часто публиковали выдержки оттуда.

Все мы отрицательно покачали головами.

— А следовало бы почитать, — заметил он. — Джеймс Стаунтон был, как называли его мои студенты двадцать лет назад, «очень башковитым» — прекрасно образованным социологом, изучавшим оккультизм в качестве хобби. Он написал огромное количество статей по этим вопросам, прежде чем перешел в потусторонний мир, чтобы самому убедиться в правильности своих исследований и выводов.

Гарольд фыркнул, но Стью и Марк улыбались. Боюсь, что и я тоже.

— Ну так расскажите нам о самолетах и поездах, — попросила Пери.

— Стаунтон обобщил статистику более пятидесяти авиакатастроф, начиная с 1925 года и более двухсот железнодорожных крушений начиная с 1900 года. Он ввел все данные в компьютер. В основном он устанавливал соотношение трех факторов: количество людей, вовлеченных в катастрофу, число убитых и вместимость транспортного средства.

— Не понимаю, что он хотел этим доказать, — произнес Стью.

— Чтобы понять это, вы должны усвоить, что он ввел и вторую серию цифр в компьютер — на этот раз уже равное количество самолетов и поездов, которые не попали в катастрофу.

Марк кивнул:

— Контрольная группа и экспериментальная группа. Это вполне обоснованный подход.

— То, что он выяснил, было вполне просто, но смысл оказался просто поразительным. Позорно, что кому-то приходится пробираться через шестнадцать таблиц, чтобы получить лежащий в основе простой статистический факт.

— Какой факт? — спросила я.

— Полностью заполненные самолеты и поезда очень редко терпят крушения, — ответил Глен.

— Какое ДЕРЬМО! — почти взвизгнул Гарольд.

— Вовсе нет, — спокойно продолжил Глен. — Это и была теория Стаунтона, а компьютер только подтвердил ее. В случае железнодорожных крушений или авиакатастроф транспорт был заполнен только на 61 %. В случаях же, когда поездка заканчивалась нормально, численность пассажиров превосходила 76 % от полного объема. Эта разница на 15 %, вычисленная компьютером, очень существенна. Стаунтон подчеркивал, что, с точки зрения статистики, отклонение даже на 3 % может дать пищу для размышлений, и он абсолютно прав. Так вот, Стаунтон утверждал, что люди знали, какие именно самолеты и поезда потерпят крушения… что они бессознательно предвидели будущее. Скажем, у вашей тетушки Салли ужасно расстроился желудок как раз перед вылетом рейса № 61 из Чикаго в Сан-Диего. А когда самолет разбился в пустыне Невада, каждый скажет: «О, тетушка Салли, эта боль в желудке просто благословение Божие». Но до появления Джеймса Стаунтона никто даже не задумывался над тем фактом, что было еще человек тридцать с такими же болями в животе… или с головной болью… или просто с тем необычным ощущением в ногах, которое пытается подсказать голове, что нечто должно произойти.

— Я никогда не поверю в подобное, — качая головой, возразил Гарольд.

— Знаете, — продолжал Глен, — где-то через неделю после того, как я первый раз прочитал статью Стаунтона, самолет компании «Мажестик эйрлайнс» разбился в аэропорту Логана. Все находившиеся на борту погибли. Когда все немного утряслось, я позвонил в офис этой компании в Логан. Я представился репортером из «Манчестер юнионлидер» — небольшая ложь с благими намерениями. Сказал, что мы хотели бы написать небольшую статью об авиакатастрофе и попросил сообщить, сколько человек, купивших билет, не полетели этим рейсом. Человек, с которым я разговаривал, был удивлен, потому что весь персонал авиалинии и сам поговаривал об этом. Таковых оказалось шестнадцать. Шестнадцать не явившихся. Тогда я спросил, сколько опоздавших бывало в среднем на линии из Денвера в Бостон, и он ответил, что не больше трех.