Джим Браун - Точка разрыва

– Да, но он уже заканчивает. Он правда милый, папа, и такой хладнокровный.

Дональд вернулся уже без лука, но в той же самой рубашке и с фотографией в руке. Он внимательно смотрел на снимок, будто пытаясь разгадать тайные знаки.

– По мне, ничего особенного.

– Ах, отдай, воришка, – Тина бросилась к брату, выхватила снимок из рук и хлопнула его по голове, что было расценено Мейсоном как легкий удар.

– Я бы хотела остаться и поиграть с вами, но мне правда надо идти, – потом обратилась к брату: – Хотя бы для того, чтобы сбежать от тебя.

Он улыбнулся:

– Огромное спасибо. Тина улыбнулась в ответ:

– Ничего, пожалуйста, – она взглянула на часы. – О боже, я опаздываю.

– Опаздываешь? Куда ты можешь опоздать? – спросил Мейсон. – Занятия начинаются только во вторник.

– У нее свидание, – подозрительно заметил Дональд. – Свидание с мистером Великолепным.

Тина сердито нахмурила брови, потом отошла за сумкой у лестницы и вернулась к Мейсону. Положила ему на плечо маленькую ручку, смотревшуюся, как воробей на строительной балке.

– Папа, обещаю, что в следующий раз ты устроишь мне допрос с пристрастием. Но сейчас мне действительно нужно ехать.

Он накрыл ее ручку своей огромной ладонью. Дочь нежно поцеловала его в щеку.

– С днем рождения, старик. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, милая, – Мейсон поцеловал ее руку.

– Пока, воришка, – сказала Тина Дональду и заспешила к двери.

– Пока, птенчик, – ответил он. В дверях она притормозила:

– Где мои ключи?

– На столе около телефона, – интуитивно сказал Мейсон.

– Ах да, вот они. Спасибо, папа. Я позвоню скоро, обещаю. И она исчезла.

Этим вечером, после того как он вернул Дональда в цепкие когти своей бывшей жены, дом показался Мейсону совсем опустевшим, холодным и одиноким, как обратная сторона Луны. Слишком много места для него одного – но он не мог отказаться от дома, который был переполнен воспоминаниями о времени, проведенном с детьми.

Мейсон опустил пару кубиков льда в хрустальный бокал. Они простучали по дну, как прозрачные игральные кости, потом, при появлении первой капли виски, зашипели от радости. Через минуту Мейсон налил вторую порцию, но уже безо льда.

Когда зазвонил телефон, он был почти уверен, что это кто-то из детей хочет сообщить, что забыл свои вещи. Они всегда что-то забывали. Мейсон даже расстроился, когда оказалось, что это по делу.

– Мейсон? – раздался голос его старшего прораба. – Мы получили эту партию древесины из Окриджа сегодня. Хочешь, чтобы я переправил ее в Хэмпстон утром?

Этот человек работал с Мейсоном более десяти лет. Спокойный, рассудительный парень, которого непросто вывести из себя. Не самый расторопный работник, но один из тех, на кого можно положиться. Кто не залезет в капитал компании…

– Мы ведь для этого ее и купили, разве нет?

– Ну, проверяю на всякий случай, – в телефоне что-то затрещало. – С тобой все в порядке?

– Разумеется, – прорычал Мейсон.

– Просто ты как будто немного пьян.

– Правильно. И я доведу начатое до конца как только вырублю этот проклятый телефон.

Где-то в глубине дома прозвонили часы, принадлежавшие его деду. Мейсон прислушался, но не смог подсчитать удары.

– Ладно, ладно. Просто спросил. И счастливого дня рождения! Мейсон вздохнул, борясь со своей неуместной враждебностью:

– Спасибо.

Он повесил трубку не попрощавшись, и машинально потянулся за виски. Опрокинул стакан одним глотком.

Неожиданно что-то заставило его взгляд остановиться. Фотография. Та, где Тина со своим новым бойфрендом. Чрезвычайно хладнокровный парень?

«Нужно будет отослать ей, – сказал сам себе Мейсон. – Она, наверное, забыла ее на краю стола, когда искала ключи».

Фотография.

«…Он не мальчик, он взрослый мужчина».

Слова эхом отдавались у него в голове, лишая спокойствия.

Мейсон поставил пустой бокал, направился в вестибюль и взял снимок. Тина, одетая в яркий желто-зеленый жакет университета штата Орегон, улыбалась, как утреннее солнце, а рядом с ней, обнимая ее…

«…Он не мальчик, он взрослый мужчина».

На фотографии с его дочерью…

«Никогда не встречала такого за всю мою жизнь – он ни на кого не похож…»

Комната закружилась вокруг него. Он утратил всякую связь с реальностью, но старался не потерять сознание.

Мейсон Эванс испытывал такое состояние только однажды в своей жизни: в ночь, когда они открыли фоб, а он оказался пустым.

Мейсон дико закричал.

Несмотря на все заверения Пайпер Блэкмор, Дин продолжал беспокоиться о ней. Все это время – прикидывая, подсчитывая, оценивая и делая выводы, – он не сводил мысленного ока с молодого преподавателя истории, готовый уловить малейший намек на первое проявление шока. Она попала в ужасную передрягу, но вышла из нее с честью, даже спасла Клайду жизнь. Но сейчас, когда прилив адреналина начал спадать, на поверхность всплывали последствия моральной, эмоциональной и физической усталости. А возвращение на место преступления только подрывало ее силы.

Номер, в который они вошли, ничем не отличался от того, где обнаружили Клайда. Такой же ковер, занавески, покрывало. Такая же планировка: одна комната, одна кровать, одна тумбочка, телевизор, встроенный в стену, отсутствие шкафа, простая ванная с душем, умывальником и зеркалом. Дин проверил окна. Джон оказался прав – они были наглухо заделаны.

Дин бросил быстрый взгляд на Пайпер. Она грызла ноготь на пальце. Ее лицо покрывала чрезмерная бледность.

На двери находился такой же внутренний замок, как и в других номерах. Дин исследовал задвижку. Старая, как и сама гостиница. Он повернул ручку и выдвинул ее слегка вперед. Потом улыбнулся и посмотрел через плечо. Все остальные уставились на него, как на фокусника, достающего из пустой шляпы белого кролика. Ему стало неуютно от этого внимания.

Дин подергал рукав своего плаща.

«Ничего там нет», – хотелось сказать ему. Он вытянул черную нитку приблизительно тридцатипяти сантиметров длиной из изношенной подкладки.

– Пайпер, оставайся здесь. Джон, почему бы тебе не выйти в коридор, чтобы увидеть, что я делаю?

Он подождал, пока шериф не оказался в коридоре. Выступ задвижки оставался вне зазора. Дин накинул на него петлю, отступил в коридор, потянул за собой нитку, затем аккуратно прикрыл дверь, так чтобы задвижка не попала в зазор. Он медленно потянул, почувствовал, как натянулась нитка, потом потянул сильнее, услышал слабый звук. Дин улыбнулся.

– Попробуй открой, – обратился он к шерифу.

Джон повернул ручку. Основной замок легко подался, но боковая задвижка теперь была задействована и держала дверь изнутри.

– Вот, черт меня возьми!

– Нитка? Он использовал нитку? – донесся голос Пайпер из-за двери.