Стивен Кинг - Исход (Том 2)

Она долго смотрела в окно и, наконец, поняла, что ей нужно было теперь делать. Она подошла к шкафу и сняла ночную сорочку, уронив ее на пол. Теперь она стояла обнаженная, открыв тело, настолько изборожденное морщинами, словно это было русло великой реки времени.

— Да исполнится воля Твоя, — промолвила она и стала одеваться.

Спустя час она медленно шагала по Мэплтон-авеню на запад в направлении диких лесных зарослей и узких теснин, начинавшихся за городом.

Стью находился на электростанции, а с ним и Ник, когда туда ворвался Глен. Без всякого вступления он выпалил:

— Матушка Абигайль. Она ушла.

Ник пронзительно посмотрел на него.

— Что ты такое несешь? — спросил Стью, одновременно отводя Глена в сторону подальше от рабочих, наматывающих медную проволоку на одну из взорвавшихся турбин. Глен утвердительно кивнул головой. Он бросил велосипед в пяти милях отсюда и еще не успел перевести дух.

— Я пошел к ней рассказать немного о вчерашнем заседании и прокрутить ей пленку, если бы она захотела ее прослушать. Я хотел, чтобы она знала о Томе, потому что вся эта идея не давала мне покоя… все, что сказала Франни, как бы подействовало на меня перед рассветом. Я хотел прийти к матушке пораньше, так как Ральф сказал, что прибудут еще две партии людей, а ты знаешь, как она любит всех приветствовать. Я был у нее дома около половины девятого. Она не ответила на мой стук, и я вошел. Я думал, что, если она спит, я просто уйду… но я хотел убедиться, что она… ну, не умерла или еще что-нибудь… Она ведь так стара. Но ее вообще там не было. И на ее подушке я нашел вот это.

Он протянул им лист бумаги. На ней крупным, неровным, размашистым почерком было написано следующее:

«Мне необходимо ненадолго уйти. Ясогрешила, возомнив, что знаю помыслы Божии. Мой грех — ГОРДЫНЯ, и Он хочет снова найти мне место в Своих деяниях. Скоро я снова буду с вами, если на то будет воля Божия.

Абби Фриментл».

Что же нам теперь делать? — воскликнул Стью. — Как ты думаешь, Ник?

Ник взял записку и, прочтя ее еще раз, вернул Глену. Жесткое выражение исчезло с его лица, уступив место грусти.

— Думаю, нам следует перенести собрание на сегодняшний вечер, — сказал Глен.

Ник покачал головой. Вытащив блокнот, он что-то написал, оторвал лист и передал Глену. Стью прочел написанное через плечо Глена: «Человек предполагает, а Бог располагает. Матушка Абигайль очень любила это высказывание и часто цитировала его. Глен, ты сам сказал, что она по-иному направлена; Бог или ее собственное сознание, или ее заблуждения, а может, еще что-то. Что делать? Она ушла. Мы этого уже не изменим».

— Но какой шум… — начал было Стью.

— Конечно, шума будет много, — согласился Глен. — Ник, может, нам, по крайней мере, провести заседание комитета и обсудить это?

Ник быстро написал: «С какой целью? Зачем устраивать заседание, которое ничего не решит?»

— Ну, мы должны отправить кого-то на поиски. Она не могла далеко уйти.

Ник обвел двойным кружком фразу « Человек предполагает, а Бог располагает». Ниже он написал: «Если вы найдете ее, как вы приведете ее обратно? С помощью цепей?»

— О Господи, нет! — воскликнул Стью. — Но мы не можем позволить ей просто так бесцельно бродить, Ник! Ей пришла в голову безумная мысль, что она оскорбила Господа. А что, если она вздумает забрести в какие-нибудь немыслимые кущи, как какой-то парень из Ветхого Завета?

Ник написал: «Я почти уверен в том, что она именно так и сделала».

— Ах, даже так!

Глен положил руку на плечо Стью:

— Погоди минуту, Восточный Техас. Давай-ка рассмотрим подоплеку этого дела.

— К черту подоплеку! Я не вижу никакой подоплеки в том, что мы бросаем старую женщину на произвол судьбы, предоставляя ей бродить день и ночь неизвестно где, пока она не умрет от истощения!

— Она не обычная старая женщина. Она матушка Абигайль, а здесь она Папа Римский. Если Папа решил, что ему нужно отправиться в Иерусалим, станете ли вы спорить с ним, если вы истинный католик?

— Черт возьми, это не совсем так, и вы прекрасно это понимаете!

— Да, это именно так. Именно. По крайней мере, именно так люди Свободной Зоны будут смотреть на это. Стью, ты готов утверждать, что Господь не говорил ей отправиться в кущи?

— Не-ет… но…

Ник все это время быстро писал, и теперь протянул листок Стью, который с трудом начал разбирать некоторые слова. Обычно почерк Ника был безупречным, это же было написано торопливым, даже нетерпеливым почерком: «Стью, это ничего не меняет, разве что пострадает боевой дух Свободной Зоны. Но я не уверен, что так будет. Люди не станут разбегаться только потому, что нам не придется советоваться с ней о наших задачах на теперешний момент. Может быть, это и к лучшему».

— Я просто схожу с ума, — сказал Стью. — То мы говорим о ней как о препятствии, которое нужно обойти, как будто она — камень, лежащий посреди дороги. То мы говорим о ней как о Папе Римском и что она не может сделать неверного шага, если она решилась на него. Но все дело в том, что я люблю ее. Чего ты хочешь, Ник? Чтобы кто-то наткнулся на ее тело, упавшее в одну из расщелин-ловушек, что к западу от города? Ты хочешь, чтобы мы бросили ее там на произвол судьбы, чтобы она послужила… святой вечерей для воронья?

— Стью, — мягко остановил его Глен. — На то было ее решение, чтобы уйти.

— О черт побери , ну и каша, — вздохнул Стью.

К полудню новость об исчезновении матушки Абигайль облетела всю общину. Как Ник и предсказывал, всех, скорее всего, охватило скорбное чувство покинутости, нежели тревоги. Все восприняли это так, что она, должно быть, ушла, «чтобы молиться о Божьем наставлении», чтобы помочь им выбрать правильный путь на общем собрании, назначенном на восемнадцатое.

— Не хочу богохульствовать, называя ее Господом, — сказал Глен за скромным обедом в парке. — Она… скорее всего, доверенное лицо Господа. Можно оценить силу веры любого общества наблюдением за тем, насколько ослабевает эта вера с уходом эмпирического объекта.

— Объясни еще разок.

— Когда Моисей разбил золотого тельца, израильтяне перестали ему поклоняться. Когда Гедеон разрушил жертвенник Ваала, мадианитяне решили, что Ваал — не такое уж средоточие святости. Но Христос вот уже две тысячи лет как удалился пообедать, а люди не только по- прежнему следуют его учению, но живут и умирают с верой в то, что он скоро придет, и не будет ничего удивительного во втором пришествии. Примерно то же чувствуют люди Свободной Зоны в отношении матушки Абигайль. Эти люди абсолютно уверены в том, что она вернется. Вы с ними разговаривали?

— Да, — сказал Стью. — Просто не верится. Старая женщина разгуливает неизвестно где, а никто и в ус не дует. Интересно, успеет ли она до собрания принести Десять заповедей на каменных скрижалях.