Джереми Робинсон - Демоны Антарктоса

Вашингтон и все, что в нем находилось — Пентагон, Белый дом, Капитолий, — исчезло под сотнями футов снега и льда. Уитни узнала, что президент и его ближайшее окружение покинули планету, когда налетела волна, а следом ледяной воздух, но остальные жители округа Колумбия — за исключением нескольких счастливчиков, подготовившихся к встрече со стихией, — погибли. Правда, в центре континента жертв было меньше.

Вода поглотила громадные пространства, устремившись на несколько сотен миль в глубь от побережья, до самых истоков крупных рек, и уничтожила все живое, прежде чем на эти территории набросился смертоносный мороз. А за пределами досягаемости страшных волн миллионы людей медленно умерли от холода в своих домах. Но были и те, кто не испугался опасного пути на юг и достиг мест, пригодных для существования. Беженцев приняли Флорида, Джорджия, Алабама, Миссисипи, Луизиана, Техас, Нью-Мексико, Аризона и Южная Калифорния. Никто не знал, что произошло с Гавайями; скорее всего, там все погибли. Аляске тоже серьезно досталось, по ее берегам прокатилось цунами, а потом резко упала температура воздуха. Однако военные подразделения, размещавшиеся на подземных базах, сумели спастись и доложили об этом, когда все успокоилось. Вскоре там потеплело, льды растаяли, но, не считая нескольких сотен людей, Аляска опустела…

Ситуация оказалась гораздо хуже, чем предполагала Уитни. Когда Райт наконец рассказал ей в подробностях о катастрофе, она проплакала полночи, пока не заснула, и весь следующий день. Цифры, несмотря на то что были неточными, наводили ужас. В Канаде не осталось никого. Как и большая часть Соединенных Штатов, она стала жертвой наводнения, за которым последовало резкое похолодание. В Японии выжило около пяти тысяч человек. Филиппины были стерты с лица земли. Индонезия полностью разрушена, но сотням тысяч человек удалось спастись. Куба и Доминиканская Республика перестали существовать, их смыли бушующие волны. Австралия почти вся замерзла — только северные территории сохранились в прежнем виде. Мексика и большая часть Южной Америки понесли не слишком большой урон. В Центральной Америке и в северной части Южной Америки похолодало на двадцать градусов, а южные ее районы страдали от засухи, ставшей причиной многочисленных пожаров.

Россия и большая часть Европы превратились в пустыню. Вулканические извержения уничтожали города и деревни, огонь испепелял леса, чудовищные песчаные бури проносились над землей, срывая с нее остатки растительного покрова. Северное полушарие стало необитаемым, хотя в странах вроде Китая, на всем Ближнем Востоке и в Северной Африке воцарился настоящий рай.

Территории у побережья всех стран подверглись опустошению. У Мирабель ком подступил к горлу, когда она вспомнила число погибших: полтора миллиарда. Как сказал Райт, это заниженная оценка размеров бедствия. О некоторых странах вообще ничего не было известно, а ресурсы, необходимые для того, чтобы выяснить их судьбу, отсутствовали. Предполагалось, что общее число жертв колеблется между двумя и двумя с половиной миллиардами — почти половина населения земного шара. И люди продолжали гибнуть от болезней, голода, засухи или холода.

Но даже несмотря на то, что смерть выкосила столько народу, бездомных беженцев негде было поселить, места не хватало. Повсюду свирепствовали эпидемии, запасов продовольствия было мало, и, учитывая, что правительства многих стран потеряли свою власть, большая часть мира начала погружаться в хаос. Всего одиннадцать государств поддерживали внутренний порядок и сохраняли влияние на другие нации. Соединенные Штаты, снова объединившийся Советский Союз, Китай, Индия, вновь созданный Арабский Альянс, сражающееся за выживание и недавно сформированное Европейское Королевство, Южная Африка — которая расширила свои границы и поглотила другие африканские страны, расположенные далеко на севере, до самого Конго, — и страны Южной Америки: Перу, Чили, Аргентина и Бразилия. Их главы, обсуждая судьбу планеты, пришли к выводу, что необходимо срочно действовать. О том, какие шаги они собирались предпринять, Райт не мог объяснить Мирабель до особого разрешения. И добавил, что для него первая хорошая новость за долгое время — встреча с ней, живой и невредимой.

Да, Уитни приняла вызов судьбы и победила. Но почему ее личность имеет такое значение? Мир, вне всякого сомнения, не слишком пострадал бы, лишившись фотографа, снимающего дикую природу.

Когда Мирабель спросила, что произошло с Антарктидой и теми, кто там находился, включая доктора Кларка, Райт ответил, что седьмой континент находится «в состоянии постоянного изменения». Такое определение могло означать все, что угодно.

— Ну, как ты там? — крикнул Райт, сидевший впереди.

Уитни вернулась в мир пронзительного холода и голых, безжизненных пейзажей. Она пожалела, что капитан прервал ее размышления.

— Хорошо, — ответила она.

— Осталось всего два дня, — сказал Райт. — Затем немного потеплеет. В Форт-Беннинге, в Джорджии, ждет военный вертолет — он доставит нас в Даллас.

— А что в Далласе? — Уитни пыталась перекричать вой ветра, несущегося навстречу.

— Новая столица, президент, вице-президент, представители государственной администрации.

— А зачем нам туда? Мне казалось, мы собираемся в Антарктиду.

— Я же сказал, — отрывисто объяснил капитан, — Антарктида находится в стадии постоянного изменения. Когда мы отправились за тобой, никто не знал, существует ли она еще. Если речь пойдет о всемирном плане, мы получим приказ лично от президента.

Уитни даже представить не могла, каким таким важным знанием может располагать Кларк. Мир вокруг разваливался на части, миллиарды людей погибли, а им вдруг понадобился доктор Кларк — единственный из всех! Зачем?

— Мы встретимся с президентом?

Райт кивнул.

— Скоро ты все поймешь.

Уитни сообразила, что разговор закончен, и огляделась по сторонам.

Слева Круз сгорбился за рулем своего снегохода. За прошедшие дни спецназовец смягчился, и они рассказали друг другу, как им удалось пережить цунами, беспорядки, жуткий холод. Он даже перестал называть ее малышкой.

Феррел ехала справа, немного отставая. Она сидела с вызывающе прямой спиной, словно предлагая ветру столкнуть ее с сиденья.

Кэт держалась настороже и ни с кем не разговаривала. Все время — если они не мчались по снегу, не перекусывали или не укладывались спать — она чистила свою проклятую снайперскую винтовку. Как будто ей было в кого стрелять.

— Пока я не останусь последней сукой на земле, — сказала Феррел однажды вечером, — всегда будет в кого стрелять. Не думай, что, если с миром случилась катастрофа, все станут паиньками.