Джереми Робинсон - Кронос

— Именно.

— Но это не кронозавр.

— Ну разумеется. Кронозавр считался крупнейшей морской рептилией, но его длина не превышала сорока пяти футов. Наш же монстр мог бы спокойно им пообедать. Но форма головы и нижние плавники — точь-в-точь как у кронозавра. Быть может, они родственники. Или же мы имеем дело с эволюционировавшим представителем вида, который сумел пережить массовую гибель и протянул до наших дней в глубинах океана.

— Послушайте, — Аттикус прервал разглагольствования Тревора, — вам, наверное, очень интересно рассуждать тут о его происхождении, но это никак не поможет нам его убить. Нам надо узнать, где у него находятся жизненно важные органы, как он дышит. Вот что нам сейчас нужно. Чтобы умертвить его, мы должны понять, как он живет.

На борту катера Береговой охраны, залив Мэн

На палубе катера Андреа наслаждалась последними лучами заходящего солнца. Оно висело над самым горизонтом, на востоке уже потемнело. Небо с разбросанными по нему редкими облачками окрасилось в оранжевый, розовый и желтый цвета. Такое небо заставляет замирать сердца влюбленных, фотографов — хвататься за фотоаппарат, а верующих наводит на размышления о Боге. Но ни яркие краски закатного неба, ни приятный теплый ветерок не могли отвлечь Андреа от нелегких раздумий и притупить страхи.

Разработанный ею план был рискованным. Она собиралась, когда окончательно стемнеет, отправиться вплавь к «Титану» и под покровом ночи проникнуть на яхту. В распоряжении Андреа имелись суперсовременные ласты, которые позволяли повысить плавучесть и снизить сопротивление воды. Но это было весьма слабым утешением, поскольку два судна разделяло около полумили. Если «Титан» вдруг снимется с якоря, ей придется вплавь возвращаться на катер, лишь затем можно будет возобновить преследование.

Андреа содрогнулась, подумав: «И как только люди — тот же Аттикус, например, — могут постоянно торчать под водой?» Мысль о том, чтобы тайком пробраться на корабль и найти там человека, не будучи самой обнаруженной кем-либо, повергала Андреа в трепет. Она даже не была уверена, не оттолкнет ли ее Аттикус, если все же удастся его найти. Да, Коннер сердечно приветствовал ее возвращение, но Аттикус… Андреа не сомневалась, что, несмотря на годы, проведенные в спецназе среди крови и убийств, он за прошедшее после отставки время стал другим человеком, искренне любящим. И тем не менее приходилось признать: она не знает его теперешнего.

— Вы уверены, что хотите это сделать? — раздался голос капитана Кнехта.

С удивлением Андреа обнаружила, что уже совсем стемнело. Она была настолько погружена в собственные думы, что и не заметила, как исчезли последние краски дня. Она прямо посмотрела в глаза капитана и кивнула:

— Я должна.

— Вы понимаете, что, если что-то пойдет не так, если вас обнаружат, мы вынуждены будем отрицать нашу причастность к происходящему? — Кнехт вздохнул. — Как только вы покинете катер, вы будете предоставлены сама себе.

Андреа судорожно сглотнула:

— Я знаю.

— Мы отойдем чуть далее, чтобы дать им расслабиться. Но если они уйдут в нейтральные воды…

— …то, значит, обратно мне придется плыть дольше.

Кнехт улыбнулся:

— Намного дольше.

Направляясь на мостик, он сказал:

— Одевайтесь и ныряйте. Мы отойдем в два ноль-ноль. Пусть они думают, что мы возвращаемся в порт. — Он сделал паузу, оглянулся и серьезно произнес: — Надеюсь, что парень стоит того.

Сказав это, капитан удалился, оставив Андреа наедине с вновь нахлынувшими сомнениями.

— Я тоже надеюсь.

Ощущение абсолютной пустоты, которое испытываешь во время ночного погружения, всегда вызывало у Андреа мысли, что именно так должны чувствовать себя космонавты в открытом космосе. Разница только в том, что под водой наличествует внешнее давление. Холод и пустота, лишенная каких-либо признаков света, заставляют глаза напрягаться до появления разноцветных точек. Ночью морские глубины кажутся более зловещими, но то, что она ясно видела сегодня при свете дня, пугало много сильнее, чем ночные воды. Велико было искушение при виде раскинувшейся вокруг пустынной бездны передумать, уступить своим страхам, вернуться назад. Но Андреа отмела подобные мысли. Она представляла себя торпедой, неуклонно несущейся к цели, и упрямо плыла вперед и вперед, потеряв всякий счет времени. Страхи и сомнения исчезли. Напротив, она ощущала в себе прилив сил и непоколебимую уверенность. Она была уверена, что смогла бы, возникни такая необходимость, плыть всю ночь напролет. И лишь когда отчетливо послышались удары волн о борт судна, Андреа сообразила, что достигла цели.

Она сделала это.

Нащупав борт и отталкиваясь одной рукой от его гладкой поверхности, она стала пробираться к корме. Андреа намеревалась проникнуть на яхту там, где накануне проходила «показательная» рыбная ловля. Ни на секунду она не переставала вслушиваться в окружающую тишину: не раздастся ли шум двигателей.

Внезапно борт яхты рядом с ней засиял ярким светом, напоминая телепортирующий луч НЛО из фильмов про пришельцев. Андреа, совсем как напуганный таракан, отпрянула от света, опасаясь, что ее обнаружили. Сделав несколько глубоких вдохов, она достаточно успокоилась, чтобы сообразить: свет исходит из смотрового иллюминатора, расположенного ниже ватерлинии. Соблюдая максимум осторожности, Андреа отплыла на несколько футов от борта, чтобы на нее падало меньше света, и заглянула внутрь.

Такой огромной каюты, чем та, что предстала ее глазам по ту сторону иллюминатора, ей еще видеть не доводилось. Можно было подумать, что это аквариум, с таким искусством неведомый художник изобразил на стенах разнообразных морских животных. Среди всего этого великолепия стоял маленький столик и два вычурных стула возле него; на столике красовались бутылка коньяка и две рюмки. Андреа едва не выпустила загубник, увидев, что к столику подходят рука об руку Аттикус и Тревор Манфред.

Мужчины уселись на стулья и повели о чем-то беседу. Андреа попыталась прочесть что-нибудь по губам, но смогла разобрать лишь несколько слов — завтра… торпеда… и — ядерный заряд? Нет, очевидно, она неправильно интерпретировала последние слова. Они было совершенно неуместны в данных обстоятельствах, да к тому же в устах Аттикуса. Стараясь держаться в тени, Андреа подобралась ближе к иллюминатору, чтобы попытаться все же понять, о чем идет разговор. Любая подсказка поможет сэкономить время на поиски Аттикуса во чреве этого левиафана-«Титана». Увидев свое отражение на стекле, она поняла, что подобралась слишком близко. Осторожно, не торопясь, Андреа стала отодвигаться в тень — и тут-то в иллюминаторе возникло еще чье-то отражение.