Стивен Кинг - Бессонница

Да. Он лежит в соседней с другом Билла палате. — Ральф рассказал ей об утреннем разговоре с Фэем и записке, которую он днем нашел на столике в зоне отдыха. Он обратил внимание Лоис на странное совпадение номеров палат и их обитателей — Полхерст, Джимми В. и Кэролайн — и спросил ее, считает ли она это просто случайностью.

Нет. Я уверена, что это не случайно. — Она глянула на часы. — Поехали, по-моему, прием там кончается в девять тридцать. Если мы хотим успеть, нам лучше пошевелиться.

Теперь, свернув на подъездную дорожку к больнице ( опять забыл включить этот чертов поворот, родной, заметила Кэролайн), он глянул на Лоис — Лоис, сидевшую рядом со сложенными на сумочке руками и пока что невидимой аурой, — и спросил, нормально ли она себя чувствует.

Она кивнула:

Да. Не особо, но в норме. Не беспокойся обо мне.

Но я беспокоюсь, Лоис, подумал Ральф. Здорово беспокоюсь. И кстати, ты видела, как док № 3 вытащил расческу из кармана Джо Уайзера?

Глупый вопрос. Конечно, она видела. Лысый карлик хотел, чтобы она видела. Он хотел, чтобы они оба это видели. Весь вопрос в том, сколько значения она этому придала.

Сколько ты на самом деле знаешь, Лоис? Сколько связей ты поняла? Мне приходится задаваться этим вопросом, потому что на самом деле эти связи не так уж трудно увидеть. Я хотел бы знать, но… я боюсь спрашивать.

На четверть мили дальше по этой дороге стояло низкое кирпичное здание — «Женское попечение». Несколько ярких фонарей (они недавно появились, можно не сомневаться) лучистыми веерами освещали лужайку перед зданием, и Ральф заметил двух мужчин, ходивших по ней туда-сюда, отбрасывая гротескно удлиненные тени… Дежурные полицейские, подумал он. Еще один новый штришок; еще одна соломинка, колыхающаяся на ветру зла.

Он свернул налево (на этот раз хотя бы не забыв про мигалку) и осторожно повел «олдсмобил» вверх по дорожке, ведущей к многоэтажному гаражу больницы. На самом верху путь преграждал оранжевый шлагбаум. ПРОСЬБА ОСТАНОВИТЬСЯ И ВЗЯТЬ БИЛЕТ — гласил знак рядом с ним. Ральф еще помнил времена, когда живые люди дежурили в подобных местах, казавшихся от этого не такими жуткими. Где ж вы, славные денечки? — подумал он, опуская стекло и беря билет в автомате.

— Ральф?

— М-м-м? — Он полностью сконцентрировался на том, чтобы не задеть задние бамперы машин, припаркованных по обеим сторонам поднимающихся проездов. Он знал, что на самом деле проходы достаточно широки, чтобы бамперы этих тачек не представляли никакой реальной угрозы для него; разумом понимал, но нутром чувствовал совсем другое. Как бы Кэролайн злилась и нудила от моей езды, подумал он с какой-то отвлеченной нежностью.

— Ты знаешь, что мы здесь делаем, или мы едем просто наудачу?

— Подожди минутку… Дай мне припарковать эту чертову штуковину.

Он миновал несколько отсеков на первом уровне, достаточно больших для его «олдса», но все-таки без того запаса пространства, который бы его устроил. На третьем уровне он отыскал три идущих друг за другом пустых отсека (в них хватило бы места для танка «шерман») и закатил «олдс» в средний. Потом он выключил мотор и повернулся к Лоис. Над и под ними урчали моторы, но определить их местонахождение было невозможно из-за эха. Оранжевый свет — ровное пронизывающее мерцание, кажется, теперь неизменно присутствующее во всех подобных местах, — покрывал их кожу как тонкий слой ядовитой краски. На ее припухших веках ему были видны следы слез, которые она пролила над мертвой Розали, но глаза смотрели спокойно и уверенно. Его поразило, насколько она изменилась даже с сегодняшнего утра, с момента, когда он наткнулся на нее, сидевшую сгорбясь на скамейке в парке и плачущую. Лоис, подумал он, если бы твой сын и твоя невестка увидали тебя сегодня вечером, думаю, они побежали бы прочь, вопя что есть мочи. Не потому, что ты выглядишь страшной, а потому, что та женщина, к которой они приезжали, чтобы заставить ее перебраться в Ривервью-Эстейтс, исчезла.

— Ну? — спросила она с тенью улыбки. — Ты ответишь или будешь просто смотреть на меня?

Ральф, вообще-то принадлежавший к типу застенчивых мужчин, безрассудно выпалил первое, что пришло ему в голову:

— Честно говоря, мне хочется съесть тебя, как мороженое.

Ее улыбка стала такой широкой, что в уголках рта появились ямочки.

— Может быть, позже мы проверим, какой аппетит у тебя к мороженому на самом деле. А сейчас только скажи мне, почему ты привез меня сюда. И не говори, что не знаешь, поскольку я думаю, что это не так.

Ральф закрыл глаза, сделал глубокий вдох и снова раскрыл их.

— Наверное, мы здесь для того, чтобы отыскать двух других лысых парней. Тех, которых я видел выходившими из дома Мэй Лочер. Если кто-то и может объяснить, что происходит, то только они.

— Почему ты думаешь, что найдешь их здесь?

— Я думаю, для них здесь есть работенка… Два человека, Джимми В. и друг Билла, умирают тут бок о бок. Я должен был понять, что такое эти лысые врачи — чем они занимаются, — в ту самую минуту, когда ребята из «Скорой помощи» вынесли миссис Лочер из дома, привязанную к носилкам и с прикрытым лицом. Я бы понял, если бы не был таким чертовски усталым. Достаточно одних ножниц… Но до меня дошло лишь сегодня днем, да и то лишь когда племянница мистера Полхерста кое-что сказала.

— Что именно?

— Что смерть тупа. Что, если бы акушерка столько времени перерезала пуповину у младенца, ее бы засудили за профессиональную непригодность. Это заставило меня вспомнить один миф, который я читал еще в школе, когда бредил богами, богинями и троянскими конями. История про трех сестер — вещих сестер [59] Вещие сестры — таинственные предсказательницы из трагедии У. Шекспира «Макбет». ; а может, это что-то греческое. Черт, не спрашивай меня; я теперь уже забываю даже включать эти чертовы мигалки. Словом, эти сестры отвечали за течение всей человеческой жизни. Одна из них пряла нить, другая решала, какой длины она будет… Тебе ничего это не напоминает, Лоис?

— Конечно! — чуть не закричала она. — «Воздушные шарики»!

— Да, — кивнул Ральф. — «Воздушные шарики». Я не помню, как звали двух первых сестер, но никогда не забывал имя последней — Атропос. И согласно легенде, ее работа состояла в том, чтобы перерезать нить, которую пряла первая и отмеряла вторая. Можно было спорить с ней, можно было умолять ее, но это никогда ничего не меняло. Когда она решала, что время пришло, она перерезала ее.

Лоис кивнула:

— Да. Я помню эту легенду. Не знаю, читала я ее или кто-то мне рассказывал в детстве. Ральф, ты ведь на самом деле веришь в то, что это правда, верно? Только они оказались не вещими сестрами, а лысыми братьями.