Стивен Кинг - Бессонница

Ральф начал снова улавливать ее ауру — тусклый серый призрак, в котором возникали и пропадали темно-синие пятнышки.

— Прежде чем расскажешь мне, — прервал он ее, — послушай-ка меня и посмотри, не покажется ли это тебе знакомым.

Он рассказал, как к его крыльцу подошла миссис Перрайн, когда он ужинал и ждал возвращения Лоис. Рассказывая о том, что он сделал с этой старой дамой, он опустил глаза и почувствовал, как у него снова вспыхнули уши.

— Да, — сказала она, когда он закончил. — Я сделала то же самое, только… Я не хотела, Ральф… Во всяком случае, я не думаю, что это было нарочно. Я сидела с Миной на заднем сиденье, и она начала опять бубнить и бубнить про то, как я изменилась, как молодо я выгляжу, и я подумала — мне неловко произносить это вслух, но все же лучше я скажу, — подумала: «Я заткну тебе глотку, ты, старая завистливая карга». Потому что это была зависть, Ральф. Я видела это в ее ауре. Большие заостренные копья цвета кошачьих глаз. Неудивительно, что зависть называют зеленоглазым чудовищем! Словом, я указала в окно и сказала: «О-о-о, Мина, ну разве не чудесный маленький домик?» И когда она отвернулась, чтобы взглянуть, я… Я сделала то же самое, что и ты, Ральф. Только я не сворачивала трубочкой ладонь. Я просто вытянула губы… вот так… — Она продемонстрировала, вызывая при этом такое желание поцеловать ее, что Ральф ощутил тягу (честно говоря, почти непреодолимую) воспользоваться моментом. — …И я вдохнула большое облако из ее штуковины.

— И что случилось? — спросил Ральф изумленно и испуганно.

Лоис виновато рассмеялась:

— С ней или со мной?

— С вами обеими.

— Мина подпрыгнула и шлепнула себя сзади по шее. «Там на мне жук! — закричала она. — Он меня укусил! Убери его, Лу! Пожалуйста, сними его с меня!» Разумеется, никакого жука на ней не было — это я была жуком, — но я все равно провела рукой по ее шее, потом раскрыла окно и сказала ей, что он улетел. Ей повезло, что я только провела рукой по ее шее, а не вышибла из нее мозги, так я разозлилась. Мне хотелось выскочить из машины и пробежать весь путь до дома на своих двоих.

Ральф кивнул.

— Это было чудесно… Слишком чудесно. Как в случаях с наркотиками, которые показывают по телевизору, — как сначала они отправляют тебя в рай, а потом запирают в аду. Что, если мы начнем это делать и уже не сможем остановиться?

— Ага, — сказал Ральф. — И что, если это приносит людям вред? Я все время думаю про вампиров.

— А знаешь, о чем я все время думаю? — Голос Лоис упал до еле слышного шепота. — О тех вещах, про которые, как ты рассказывал, говорил Эд Дипно. Про тех Центурионов. Что, если они — это мы, а, Ральф? Что, если они — это мы?

Он обнял ее и поцеловал в макушку. Худшие его страхи, слетевшие с ее языка, частично сняли тяжесть с его сердца, и это заставило его подумать о словах Лоис про одиночество — что оно самое худшее в старении.

— Я знаю, — сказал он. — И то, что я сделал с миссис Перрайн, было совершенно импульсивно — я не помню, чтобы я хоть капельку подумал об этом. Просто сделал, и все. У тебя это было так же?

— Да. Точно так же. — Она склонила голову ему на плечо.

— Мы больше не должны этого делать, — сказал он. — Потому что к этому действительно можно привыкнуть. Все, что доставляет такое наслаждение, должно вызывать привыкание, верно? Еще мы должны попытаться создать какую-то защиту, не позволяющую нам делать это бессознательно. Потому что, мне кажется, я сделал это именно так. Возможно, поэтому…

Его оборвал скрежет тормозов и визг шин, трущихся по асфальту. Широко распахнув глаза, они уставились друг на друга, а звук снаружи все продолжался, словно ища точку финального удара.

С улицы послышался глухой стук, когда визг шин и скрежет тормозов оборвались. Затем раздался короткий вскрик женщины или ребенка — Ральф не сумел точно определить. Кто-то еще крикнул: «Что случилось?» А потом: «Ох, бедняга!» — и звук чьих-то бегущих шагов по мостовой.

— Не вставай с дивана, — сказал Ральф и торопливо подошел к окну комнаты. Не успел он поднять жалюзи, как Лоис очутилась рядом с ним, и Ральф ощутил вспышку благодарности. Именно так в данных обстоятельствах поступила бы Кэролайн.

Они выглянули на кошмарный мир, пульсировавший странным цветом и потрясающим движением. Ральф знал, что сейчас они увидят Билла, знал это — Билла, сбитого машиной и валяющегося мертвым на улице, и его панаму с отгрызенным от полей куском, лежащую возле откинутой руки. Он обнял Лоис, и она стиснула его руку.

Но не Макговерн, выхваченный светом передних фар развернувшегося «форда», лежал посредине Харрис-авеню; там была Розали. Ее ранним утренним экспедициям по мусорным бакам пришел конец. Она лежала на боку в растекающейся луже крови; ее спина была переломана в нескольких местах. Когда водитель ударившей ее машины опустился на колени возле старой псины, безжалостное мерцание ближайшего уличного фонаря осветило его лицо. Джо Уайзер, аптекарь из «Райт эйд»; его оранжево-желтую ауру сейчас окутывали беспорядочные клубы голубого и красного дыма. Он гладил бок старой собаки, и каждый раз, когда его рука погружалась в отвратительно черную ауру, окутывавшую Розали, она исчезала.

Сонная волна ужаса накатила на Ральфа, понижая его температуру и морозя яйца до той стадии, пока они не стали ощущаться как маленькие твердые косточки от персиков. Вдруг снова настал июль 1992-го, Кэролайн умирала, часы смерти тикали, и что-то жуткое происходило с Эдом Дипно. Эд спятил, и Ральф увидел, как пытается удержать обычно добродушного мужа Элен от того, чтобы он накинулся на мужчину в кепке «Садовод Вест-Сайда» в попытке вырвать тому глотку. Потом — вишенкой в шарлотке, как сказала бы Кэрол, — появился Дорранс Марстеллар. Старина Дор. И что он сказал?

«Я бы на твоем месте не стал больше до него дотрагиваться. Мне не видно твоих рук».

Мне не видно твоих рук.

— Боже мой, — прошептал Ральф.

Его вернуло к реальности ощущение того, что Лоис навалилась на него так, словно она на грани обморока.

— Лоис! — резко произнес он, хватая ее за плечо. — Лоис, с тобой все в порядке? — Наверное… Но, Ральф… Ты видишь?

— Да, это Розали. Наверное, она…

— Да не ее — его! — Она указала рукой вправо.

К кузову «форда» Джо Уайзера прислонился док № 3; панама Макговерна залихватски торчала на затылке его лысого черепа. Он глянул в сторону Ральфа и Лоис, нагло ухмыльнулся, потом медленно приставил большой палец руки к носу и пошевелил остальными пальцами в их направлении.

— Ах ты, ублюдок! — рявкнул Ральф и с яростью ударил кулаком по стене рядом с окном. С полдюжины людей бежало к месту происшествия, но никто уже ничего не мог сделать; Розали отдаст концы раньше, чем первый из них подбежит к тому месту, где она лежит, выхваченная светом передних фар машины. Черная аура сгущалась, превращаясь в нечто похожее на обожженный кирпич. Она обволакивала собаку, как сшитый по мерке саван, и ладонь Уайзера исчезала аж до запястья всякий раз, когда ныряла в это жуткое одеяние.