Стивен Кинг - Бессонница

Старина Дор посоветовал ему не делать этого — вне всякого сомнения, хороший совет, но на самом деле у Ральфа не было выбора… Потому что эти двое лысых коротышек заставили его вмешаться. Это они, в самом прямом смысле, устроили убийство Макговерна.

Клото и Лахесис увидели его злобу и отступили на шаг (хотя сделали это, казалось, не двинув ногами); на их лицах отразилась еще большая тревога.

[Вы двое — причина смерти Макговерна. Вот она, правда, верно?]

Клото: [Пожалуйста… Если вы только дадите нам закончить объяснения…]

Лоис тревожно и испуганно уставилась на Ральфа:

[Ральф? Что случилось? Почему ты так разозлился?]

[А ты не понимаешь? Эта их маленькая затея стоила Макговерну жизни. Мы здесь, потому что Атропос или сделал нечто такое, что не нравится этим парням, или готовится сде…]

Лахесис: [Вы делаете поспешные выводы, Ральф…]

[…Но есть одна, самая основная проблема: он знает, что мы видим его! Атропос ЗНАЕТ, что мы его видим!]

Глаза Лоис расширились от ужаса… И понимания.

Маленькая белая рука опустилась на плечо Ральфа и улеглась на нем как дым.

[Пожалуйста… если вы только позволите нам объяснить…]

Он ощутил перемену — тот щелчок, — происшедшую в его теле еще до того, как он полностью осознал, что пожелал ее. Он снова ощутил порыв ветра, вырвавшегося из темноты как лезвие холодного ножа, и вздрогнул. Прикосновение руки Клото теперь стало не более реальным, чем фантомная дрожь прямо под поверхностью его кожи. Он мог видеть их, всех троих, но теперь их силуэты были молочно-белыми и смутными. Теперь они стали призраками.

Я шагнул вниз. Не совсем туда, откуда мы начинали, но по крайней мере вниз, на тот уровень, где у них не может быть почти никакого физического контакта со мной. С моей аурой, с моим «воздушным шариком»… О, я уверен, они могут добраться до всего этого, но физическая часть меня, живущая моей реальной жизнью в Краткосрочном мире? Никоим образом, братишки.

Голос Лоис, отдаленный, как исчезающее эхо: [Ральф! Что ты делаешь со своей…]

Он взглянул на призрачные силуэты Клото и Лахесиса. Теперь они показались ему не просто тревожными или слегка виноватыми, но и здорово напуганными. Лица их были расплывчатыми и трудноразличимыми, однако их страх — явным и отчетливым.

Клото, далеким, но различимым голосом: [Вернитесь, Ральф! Пожалуйста, вернитесь!]

— Если я вернусь, вы прекратите играть в свои игры и будете с нами откровенны?

Лахесис, тускнея, исчезая: [Да! Да!]

Ральф снова вызвал этот внутренний щелчок. Те трое опять обрели резкость. В то же время цвет вновь заполнил мир, а время обрело свой прежний бег; он увидел бледнеющую луну, скользящую по дальнему краю неба, как капелька мерцающей ртути. Лоис обвила руками его шею, и мгновение он не был уверен, чего она хочет: обнять его или задушить.

[Слава Богу! Я подумала, ты меня бросишь!]

Ральф поцеловал ее, и на долю секунды его голову заполнила приятная смесь чувственного восприятия: вкус свежего меда, ощущение прикосновения к вычесанной шерсти и запах яблок. В мозгу мелькнула одна мысль

(каково было бы заниматься здесь любовью?),

и он тут же изгнал ее оттуда. Ему нужно было думать и говорить очень осторожно в последующие несколько

(минут? часов? дней?),

а мысли о подобных вещах лишь здорово затруднят это. Он повернулся к маленьким лысым врачам и смерил их взглядом:

[Надеюсь, вы говорили серьезно. Потому что, если нет, я думаю, нам лучше прекратить эти скачки прямо сейчас и отправиться каждому своим путем.]

На сей раз Клото и Лахесис не стали тратить время на переглядывания; они оба с готовностью закивали. Заговорил Лахесис — оправдывающимся голосом. С этими малышами гораздо приятнее иметь дело, чем с Атропосом, подумал Ральф, но они не больше привыкли подвергаться допросу — или испытанию характера, как сказала бы моя мать, — чем тот.

[Все, что мы вам сказали, Ральф и Лоис, правда. Мы могли оставить в стороне возможность того, что Атропос обладает немного большим пониманием ситуации, чем нам на самом деле хотелось бы, но…]

Ральф: [Что, если мы откажемся слушать дальше всю эту чушь? Что, если мы просто повернемся и уйдем?]

Никто не ответил, но Ральфу показалось, он увидел нечто ужасное в их глазах: они знали, что у Атропоса сережки Лоис, и они знали, что он знает. И только сама Лоис не знает этого — по крайней мере Ральф очень надеялся на это.

Она стиснула его руку:

[Не делай этого, Ральф… Пожалуйста, не делай. Нам надо выслушать их.]

Он снова повернулся к ним и резко кивнул, чтобы они продолжали.

Лахесис: [При обычных обстоятельствах мы не пересекаемся с Атропосом, равно как и он с нами. Мы не смогли бы пересечься с ним, даже если бы и захотели; Случай и Цель — как белые и черные клетки на шахматной доске, они разделены по контрасту. Но Атропос желает вмешиваться в то, как устроены вещи — вмешательство в очень реальном смысле и есть то, для чего он создан, — и в редких случаях возникает возможность сделать это действительно в большом масштабе. Попытки остановить его вмешательство случаются крайне редко…]

Клото: [Точнее говоря, практически никогда; на нашем веку ни разу не предпринималось попытки контролировать его или помешать ему.]

Лахесис: […и предпринимаются, лишь если ситуация, в которую он собирается вмешаться, очень деликатная, где очень много серьезных обстоятельств находятся в равновесии и могут его утратить. Сейчас возникла как р а з такая ситуация. Атропос перерезал тот жизненный шнур, который ему лучше было бы оставить в покое. Это вызовет ужасные проблемы на всех уровнях, не говоря уже о серьезном нарушении равновесия между Случаем и Целью если эту ситуацию не исправить. Мы не можем справиться с тем, что происходит; ситуация вышла далеко за пределы нашего мастерства. Мы больше не можем ясно видеть, не говоря уже о том, чтобы действовать. Тем не менее в данном случае наша слепота вряд ли имеет значение, поскольку в конечном счете лишь Краткосрочные могут противостоять воле Атропоса. Вот почему вы оба находитесь здесь.]

Ральф: [Вы хотите сказать, что Атропос перерезал шнур кого-то, кто должен был умереть естественной смертью… в смысле целенаправленной?]

Клото: [Не совсем так. Некоторые жизни — их очень немного — не имеют четкого обозначения. Когда Атропос прикасается к подобным жизням, всегда возникает вероятность беды. «Все ставки сняты», как говорят у вас. Такие необозначенные жизни похожи на…]

Клото развел руки в стороны, и образ игральных карт опять вспыхнул между ними. Семь карт, лежащих в ряд, одну за другой быстро переворачивала чья-то невидимая рука. Туз, двойка, джокер, тройка, семерка, дама. Последняя карта, перевернутая невидимой рукой, была пустая.