Стивен Кинг - Бессонница

— Хорошо, — сказал он. — Я не буду произносить его имя.

— Скажи, что ты сожалеешь! — прошипел мужчина в майке со Снупи, снова тыкая его ножом. На этот раз нож прошел сквозь рубашку Ральфа, и он почувствовал первую теплую струйку крови у себя на боку. Он прикинул, во что сейчас вонзится острие лезвия. В печень? Желчный пузырь? Что там, в этом месте с левой стороны?

Он или не мог вспомнить, или не хотел. В мозгу его возник образ, упрямо перебивавший любую связную мысль, — висящий вниз головой на весах олень перед каким-то сельским магазинчиком во время охотничьего сезона. Остекленевшие глаза, вывалившийся язык и темный разрез вверху живота, в том месте, где человек с ножом — примерно таким же, как этот, — распорол его и вывалил внутренности, оставив только голову, мясо и шкуру.

— Я сожалею, — сказал Ральф уже не очень твердым голосом. — Сожалею… правда.

— Ага, верно! Ты должен раскаиваться, но на самом деле ты врешь! Ты врешь!

Еще один укол. Яркая точка вспыхнувшей боли. Жаркая влажная струйка быстрее потекла по его боку. И вдруг в комнате стало светлее, словно две или три съемочные группы, болтавшиеся по Дерри с тех пор, как начались протесты против абортов, столпились здесь и разом включили осветительные приборы над своими камерами. Конечно, никаких камер не было; свет вспыхнул внутри его.

Он повернулся к человеку с ножом — человеку, который втыкал сейчас в него свой нож, — и увидел, что тот окружен поднимающейся темно-зеленой аурой, напомнившей Ральфу

(болотные огоньки)

тусклое фосфорное свечение, которое он когда-то наблюдал в болотистом лесу после наступления темноты. В этом свечении мелькали остренькие «ягодки» совершенно черного цвета. Он смотрел на эту ауру напавшего на него психопата с растущим страхом, почти не чувствуя, как кончик ножа скользнул на одну шестнадцатую дюйма в глубь его тела. Он смутно сознавал, что кровь капает на подол его рубашки у талии, а больше — ничего.

Он псих, и он действительно настроен убить меня — это не пустой треп. Пока он еще не совсем готов сделать это, он еще не до конца распалил себя, но уже очень близко. И если я попытаюсь убежать — если я попытаюсь отодвинуться хотя бы на дюйм от ножа, который он воткнул в меня, — он сразу начнет действовать. Я думаю, он надеется, что я отодвинусь… тогда он сможет сказать себе, что я спровоцировал его, что во всем виноват я сам.

— Ты и тебе подобные… — говорил тем временем человек с клоунскими пучками седых волос. — Нам все известно про вас.

Рука Ральфа дотянулась до правого кармана и… нащупала какой-то довольно большой предмет, Ральф не помнил, чтобы клал что-то туда. Вообще-то это не много значило; когда не помнишь, какие последние четыре цифры телефонного номера киноцентра — 1317 или 1713, — то возможно все, что угодно.

— Ну, вы и ребята… Ох, черт! — сказал мужчина с клоунскими пучками волос. — Охчерт — охчерт — ОХЧЕРТ! — Ральф вновь почувствовал боль, когда тот провел по нему ножом; кончик ножа оставил за собой узенькую красную полоску от конца грудной клетки и до основания шеи. Он издал тихий стон, и его правая рука крепко ухватилась за правый карман, ощупывая через кожу предмет, находившийся внутри.

— Не ори, — произнес мужчина в майке со Снупи тихим исступленным шепотом. — Ах ты сучий потрох, мать твою, только не вздумай орать! — Его карие глаза вперились в лицо Ральфа, причем линзы его очков так увеличивали их, что крошечные хлопья перхоти, застрявшие в его ресницах, выглядели почти как здоровенные булыжники. Ральф видел ауру этого человека даже в его глазах — та вилась над его зрачками как зеленый дымок над черной водой. Змеевидные спиральки, мелькавшие в зеленом свете, теперь стали толще, сливаясь друг с дружкой, и Ральф понял, что, когда нож будет входить в него, толкать его будет та часть личности этого человека, которая создает эти черные водоворотики. Зеленое — смятение и паранойя; черное — что-то другое. Что-то

(извне)

гораздо худшее.

— Нет, — выдохнул он. — Я не буду. Не буду кричать.

— Хорошо. А знаешь, я чувствую твое сердце. Оно бежит по лезвию ножа и прямехонько в мою ладошку. Должно быть, и впрямь здорово колотится. — Его рот дернулся и растянулся в идиотской мрачной ухмылке. Засохшая слюна прилипла к уголкам его губ. — Может, ты просто брякнешься и сдохнешь от инфаркта и избавишь меня от мороки убивать тебя. — Еще один порыв его смрадного дыхания окатил лицо Ральфа. — Ты же жутко старый.

Теперь кровь уже стекала по его боку двумя ручейками, а может, и тремя. Боль от воткнувшегося в него кончика ножа была безумной — как от жала гигантской осы.

Или иголки, подумал Ральф, и эта мысль показалась ему забавной, несмотря на передрягу, в которой он очутился… а может, благодаря ей. Это был настоящий иглоукалыватель, а Джеймс Рой Хонг — всего лишь жалкий подражатель.

«И у меня не было ни малейшей возможности отменить этот визит», — подумал Ральф. Но потом ему пришло в голову, что с психопатами вроде этого парня в майке со Снупи никакие отмены все равно бы не прошли. У таких психов свое собственное расписание, и они живут по нему, что бы ни происходило — хоть земля разверзнись у них под ногами или случись потоп.

Что бы ни последовало дальше, Ральф понимал, что больше не может терпеть это буравившее его острие ножа. Большим пальцем он поднял клапан кармана своего пиджака и просунул ладонь внутрь. Стоило кончикам его пальцев коснуться предмета в кармане, как он уже понял, что это: аэрозольный баллончик, который Гретхен достала из своей сумочки и поставила на его кухонный стол. «Маленький подарок вам от всех благодарных друзей "Женского попечения"» — сказала она тогда.

Ральф понятия не имел, как баллончик с верхушки кухонного шкафчика, куда он поставил его, мог перекочевать в карман его старого измятого пиджака, да его это и не интересовало. Его ладонь обхватила баллончик, и он вновь воспользовался большим пальцем — на этот раз чтобы откинуть пластиковую крышечку. Делая это, он ни на мгновение не отводил глаз от дергающегося, испуганного лица человека с клоунски торчащими пучками волос.

— Я кое-что знаю, — сказал Ральф. — Если ты пообещаешь, что не убьешь меня, я скажу тебе.

— Что-что? — переспросил человек в майке со Снупи. — Елки-палки, что может знать такой козел, как ты!

Что же может знать такой козел, как я, спросил себя Ральф, и ответ пришел тут же, вскочив в его мозг, как выпрыгивают очки в окошках игрального автомата. Он заставил себя придвинуться и окунуться в зеленую ауру, струящуюся вокруг этого психа, в жуткое облако вони, вырывающейся из его нездорового кишечника. Одновременно он вытащил маленький баллончик из кармана, прижал его к бедру и положил указательный палец на кнопку, выпускающую струю аэрозоли.