Стивен Кинг - Бессонница

Лоис смотрела на него с недоумением.

— Они лысые, очень маленького роста, носят белые халатики и больше всего они похожи на рисунки инопланетян с обложек бульварных газет, продающихся в «Красном яблоке». Когда на тебя накатывали приступы гиперреальности, ты не видела кого-нибудь, кто был бы похож на них?

— Нет… Никого.

Он с раздражением стукнул кулаком себя по ноге, на секунду задумался, а потом снова поднял на нее глаза.

— В понедельник утром, — сказал он, — до того, как полицейские объявились у дома миссис Лочер… ты меня видела?

Лоис очень медленно кивнула. Ее аура слегка потемнела, и тонкие, как нити, красные спиральки начали медленно вращаться в ней по диагонали.

— Кажется, ты догадываешься, кто позвонил тогда в полицию, — сказал Ральф. — Ведь так?

— О-о, я знаю, что это ты, — тихонько произнесла Лоис. — Я и раньше подозревала, но до сих пор не была точно уверена. Пока не увидела это… Ну, ты понимаешь, в твоих цветах.

В моих цветах, подумал он. Именно так называл это Эд.

— Но ты не видела двух сильно уменьшенных копий мистера Инопланетянина, выходивших из ее дома?

— Нет, — сказала она, — но это ничего не значит. Из окна моей спальни даже не виден дом миссис Лочер. Его загораживает крыша «Красного яблока».

Ральф прижал пальцы рук ко лбу. Конечно, загораживает, и ему следовало сообразить это самому.

— Я подумала, что это ты позвонил в полицию, потому что как раз перед тем, как пойти в душ, я увидела, как ты разглядываешь что-то в бинокль. Никогда раньше я не замечала тебя за таким занятием, но подумала, может, ты просто хочешь получше разглядеть бродячего пса, который роется в мусорных баках по утрам. — Она указала на подножие холма: — Его.

Ральф ухмыльнулся:

— Это не он, а она — наша великолепная Розали.

— А-а… Словом, я долго была в душе, потому что намазала волосы специальным средством. Не краской, — резко добавила она, словно он обвинил ее, — просто протеин и разные витамины, от которых волосы должны казаться гуще. Когда я вышла из душа, там уже повсюду сновали полицейские. Я глянула на твое окно, но тебя там уже не было. Ты или ушел в другую комнату, или отодвинул кресло от окна. Иногда ты так делаешь.

Ральф тряхнул головой, словно желая прочистить мозги. Значит, он все-таки сидел не в пустом театре все эти ночи; в зрительном зале был еще кое-кто. Просто они сидели в разных ложах.

— Лоис, на самом деле мы с Биллом поссорились не Из-за шахмат…

У подножия холма Розали издала хриплый лай и начала подниматься на ноги. Ральф глянул в ее сторону и почувствовал, как какая-то льдинка проскользнула ему в живот. Хотя они с Лоис просидели здесь около получаса и никто даже близко не подходил к строению с туалетами, пластиковая дверь с табличкой ДЛЯ МУЖЧИН медленно приоткрывалась.

Из нее вынырнул док № 3. Шляпа Макговерна — знаменитая панама с отгрызенным куском полей — была сдвинута на затылок, придавая ему дикий вид, как у самого Макговерна в тот день, когда Ральф впервые увидел его в этой коричневой шляпе: он был похож на охотящегося за новостями репортера в криминальной драме сороковых годов.

В поднятой руке лысый незнакомец сжимал ржавый скальпель.

Лоис? — Собственный голос показался Ральфу эхом, доносящимся из какого-то громадного глубокого каньона. — Лоис, ты видишь это?

— Я не… — Ее голос сорвался. — Это ветер открыл дверь? Нет… Там кто-то есть? Потому и собака встрепенулась?

Розали медленно пятилась от лысого человечка, отведя лохматые уши назад; ее морда сморщилась, обнажив настолько стертые зубы, что они выглядели не более угрожающими, чем твердые резиновые шипы. Она несколько раз хрипло и отрывисто гавкнула, а потом начала отчаянно скулить.

— Да! Ты что, не видишь его, Лоис? Смотри! Он же вон там!

Ральф вскочил на ноги. Лоис тоже встала, приставив ладонь козырьком к глазам, и стала напряженно разглядывать склон холма.

— Я вижу какую-то дрожь в воздухе, и больше ничего. Как от вентилятора.

— Я же сказал, оставь ее в покое! — заорал Ральф. — Прекрати! И убирайся прочь!

Лысый человечек поглядел в сторону Ральфа, но на этот раз в его взгляде не было удивления; взгляд был небрежный и равнодушный. Он поднял средний палец своей правой руки, махнул им Ральфу в древнем приветствии, а потом оскалил зубы — куда более острые и угрожающие, чем у Розали, — в беззвучной усмешке.

Розали съежилась, когда маленький человечек в грязном халате вновь зашагал к ней, а потом подняла переднюю лапу и накрыла ей свою голову — жест словно из мультика, он должен был показаться забавным, но вместо этого лишь выразил ужас собаки.

— Что я не вижу, Ральф? — простонала Лоис. — Я что-то вижу, но…

— Пошел ПРОЧЬ от нее! — закричал Ральф и опять поднял руку, словно готовясь нанести тот же удар карате. Однако его рука внутри — та самая рука, из которой раньше вырвался клин жесткого голубого света, — по-прежнему ощущалась как разряженный пистолет, и на этот раз лысый док, казалось, это знал. Он глянул в сторону Ральфа и легонько и насмешливо махнул ручкой.

[Да ладно, перестань, Краткий, — сядь на место, заткнись и наслаждайся зрелищем.]

Существо у подножия холма вновь переключило внимание на Розали, которая сидела, съежившись, у старой сосны. Из трещин в коре дерева струился легкий зеленый туман. Лысый врач наклонился над Розали, протянул к ней одну руку, однако этот заботливый жест очень плохо сочетался с зажатым в левом кулаке скальпелем.

Розали заскулила, а потом… вытянула шею и униженно лизнула ладонь лысого существа.

Ральф глянул на свои ладони, что-то почувствовав в них — не ту силу, которую ощущал раньше, но что-то. Вдруг прямо над его ногтями вспыхнули и заплясали искры ярко-белого света. Его пальцы словно превратились в вилки штепселя, поднесенного вплотную к электрической розетке.

Лоис яростно встряхнула его за плечи: — Что с собакой? Ральф, что с ней случилось?

Не думая почему, Ральф накрыл своими пальцами глаза Лоис, как будто хотел заставить ее отгадать, кто это сделал. Его пальцы на мгновение вспыхнули ярким, почти ослепляющим белым светом. Должно быть, о такой белизне и толкуют в рекламе зубной пасты, подумал он.

Лоис вскрикнула. Ее ладони метнулись к его запястьям, ухватились за них, а потом разжались.

— Бог мой, Ральф, что ты сделал со мной?

Он отнял свои руки от ее лица и увидел мерцающую восьмерку, окружавшую ее глаза, словно она сняла очки, вымазанные сахарной пудрой. Белые «очки» тут же начали тускнеть… только…

Оно не тускнеет, подумал он. Оно всасывается.

— Ничего страшного, — сказал он и указал на лысого человечка рядом с Розали: — Смотри!