Бентли Литтл - Университет

— Я никогда не выставлял тебя беспомощным калекой! Однако ты должен понять: здесь заваривается очень крутая каша!

— Я в курсе того, что тут происходит.

— Что-то не заметно. Иначе ты бы уже давно унес ноги отсюда!

— Не знаю, заметил ты или нет, но у меня дистрофия мышц, а не мозгов.

— Брось балаган! Мы говорим серьезно, а ты затеваешь пикировку из-за ерунды.

Хоуви дернулся всем телом, чтобы приподнять голову и заглянуть другу в глаза.

— Ладно, Джим, — сказал он, — я понимаю, что ты заботишься обо мне. И мне это приятно. Но тебе не стоит волноваться. Ничего со мной не случится.

— Не уверен. Тебя тут на каждом шагу поджидают опасности. А если бы ты оказался на том концерте один? Этим пьяным мерзавцам ничего не стоило изуродовать или убить тебя.

— Эти пьяные мерзавцы могли изуродовать или убить любого нормального человека. От таких и на здоровых ногах не очень-то убежишь! Да, меня могли поколотить. Я мог бы получить по башке бутылкой, запущенной на сцену. Но то же самое могло произойти со мной в любом ночном баре Лос-Анджелеса. Подобные мерзости совершаются повсюду — ничто не ново под луной.

— Послушай, уже несколько студентов бесследно исчезли, другие убиты. У нас были беспорядки на расовой почве. При такой озлобленности дело очень скоро дойдет до преследования и всех прочих меньшинств — в том числе и инвалидов.

— Я могу только повторить: спасибо за заботу, я очень тронут. Но давай будем реалистами. Сейчас середина семестра...

— Точнее, миновало уже две трети.

— Хорошо, две трети. Тем более. В университете Бреа учится примерно двадцать пять тысяч студентов. Если прежний уровень преступности сохранится, до конца семестра погибнет еще человек десять. Что такое десять из двадцати пяти тысяч? Капля в море. Подключи теорию вероятности и сосчитай, много ли шансов, что я попаду в эту десятку? Мне осталось доучиться чуть больше полугода. Если я сейчас брошу учебу, то получу диплом в лучшем случае через полтора года. Я не могу так разбрасываться своим временем. Его у меня мало. Поэтому я остаюсь — какие бы странные события здесь ни происходили!

— Эти события могут стать настолько странными, что ум за разум начнет заходить! — мрачно сказал Джим.

— Поверь мне, я как-нибудь справлюсь. Джим недоверчиво покачал головой.

— Хоуви, твои доводы кажутся разумными, в них есть логика. Зато в происходящем разумом и логикой даже не пахнет. Поэтому можешь выбросить в корзинку для мусора свой разумный подход и свою стройную логику. Мы имеем дело со сверхъестественной силой, которая плевала на всю эту дребедень. Пойми, сейчас мы с тобой живем внутри фильма ужасов.

— Разве я спорю? — спокойно сказал Хоуви. Тут раздался щелчок дверного замка, и в комнату вошел Дейв. Он кивнул Джиму и сказал "привет".

— Как свидание? — поинтересовался Джим.

— Спрашиваешь! Все мои трубы прочистили на пять ротиком, который не хуже самого могучего пылесоса. Полный кайф. Теперь принять душ и в койку. Дейв направился прямиком в ванную комнату. Когда дверь за ним закрылась, Джим сухо заметил:

— М-да, милый мальчик, с хорошими понятиями о морали...

Хоуви устало откинулся в кресле.

— По-моему, тебе пора, — сказал он. — Время очень позднее.

Он явно торопил Джима. Прежде таких ноток в голосе друга никогда не бывало.

— Что это ты... — начал было Джим.

— Послушай, Дейв не любит, когда ты здесь задерживаешься.

Джим удивленно заморгал.

— Погоди, кто в этой комнате хозяин?

— Бога ради, иди к себе!

Тут из ванной комнаты донесся голос Дейва:

— Эй вы, голубки, не пора ли вам разлетаться?

Хоуви бросил на друга отчаянный взгляд: дескать, помалкивай и, ради всего святого, уходи побыстрее.

Джиму стало ясно, что Хоуви боится своего помощника.

Ну и дела!

Джим озадаченно тряхнул головой. Дейв, конечно, не подарок — грубоватый, неотесанный, гора мышц и очень мало ума. Такого можно бояться. Но ведь Хоуви платит деньги, он босс, а Дейв работник. У Хоуви нет ни малейшего резона терпеть что-либо от него. Если Дейв начнет хамить или плохо выполнять свои обязанности — Хоуви может попросту уволить его, и весь сказ.

Но коль скоро Хоуви так мягкосердечен, то он, Джим, останется, дождется, когда Дейв выйдет из ванны, и скажет этому зарвавшемуся болвану пару ласковых слов!

— Пожалуйста, — умоляющим тоном произнес Хоуви, — уходи.

Джим непонимающе уставился на друга. Что происходит? Почему он так боится Дейва? Неужели тот как-то притесняет его или издевается над ним? Чем он сумел так запутать Хоуви?

— Послушай, Дейв не позволяет себе чего-нибудь такого? — тихонько спросил Джим. — Он тебя, часом, не обижает?

— Нет.

— Ты не обязан терпеть его выходки. Тебе достаточно уволить его и найти другого помощника...

— Мне будет достаточно, если ты сейчас уйдешь.

— Я...

— Ради всего святого, ступай к себе! В голосе и в глазах Хоуви было столько отчаянной мольбы, что Джим поневоле сдался.

— Ладно, ухожу, — сказал он.

— Ас Дейвом я сам разберусь. Обязательно. Но только сам. Хорошо?

— Хорошо. Если тебе нужна моральная поддержка или свидетель, я готов...

— Пока что просто уходи. Джим кивнул.

— Хорошо, хорошо...

— Завтра утром я тебе позвоню, — сказал Хоуви.

— Утром я к тебе забегу.

— Да иди же ты!

Джим подхватил свои книги и направился к двери. Взявшись за ручку, он услышал голос Дейва, вышедшего из ванной комнаты под громкий звук воды из смывного бачка.

— Я же предупреждал тебя, чтоб и ноги твоего дружка здесь не было! — произнес Дейв.

— А я предупреждал тебя, чтоб ты не смел указывать мне, что мне делать, а что нет! — отозвался Хоуви.

Джим тихонько закрыл за собой дверь. В коридоре он подождал пару минут — на случай, если в комнате возникнет громкая перепалка. Так и не дождавшись признаков продолжения ссоры, молодой человек некоторое время поглядывал на золотистую ручку двери. Может, все-таки удостовериться, что с Хоуви все в порядке? Ведь он только прикрыл дверь за собой, а не запер. Достаточно повернуть ручку...

Но в его ушах звучала умоляющая интонация Хоуви, он помнил и его умоляющий взгляд. Если после таких настоятельных просьб он вломится в комнату, Хоуви ему этого никогда не простит.

С камнем на душе Джим медленно побрел по коридору к своей комнате. Он чувствовал себя виноватым, хотя ума приложить не мог, в чем же именно состоит его вина.

Брэд Макдональд опаздывал на занятия. Однако сегодня ему было наплевать на это.

Первая лекция — по антропологии — начиналась ровно в час, и обычно Брэд въезжал на студенческую автостоянку не позже, чем в двенадцать пятнадцать. Место найти было непросто, приходилось ждать в очереди. Припарковавшись, он задерживался в машине, чтобы неторопливо съесть пару сандвичей.