Бентли Литтл - Университет

— Фейт в курсе.

— Да вы садитесь. Оба. — Профессор Эмерсон показал рукой на стулья.

— Вы ушам своим не поверите, когда узнаете, что я нашел! — сказал Джим, садясь напротив профессора. — Точнее, что мы с Фейт нашли.

— Молодцы! Ладно, выкладывайте... Тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Бакли, который с порога громыхнул:

— Привет, маменькин сынок!

Заметив студентов, он смущенно осекся.

— Извини, Ян, — пробормотал он, — я не знал, что ты занят. Зайду попозже.

— Нет, нет! Останься. Ведь ты с нами заодно.

— "Заодно" в чем?

— Мы обсуждаем университет. И то, что здесь происходит в последнее время.

— То, что здесь происходит? Ты имеешь в виду...

— Да, все то странное, чему конца и края нет. Бакли плотно прикрыл за собой дверь, взял запыленный стул из дальнего конца комнаты и подтащил его к столу.

— Что ж, — сказал он садясь, — в этой озабоченности я с вами заодно.

— Знакомьтесь, профессор Френч, — представил его Ян.

— Для студентов, которые у меня не учатся, я просто Бакли.

Джим вежливо кивнул и сказал:

— Меня зовут Джим, л это моя подруга Фейт.

— Джим и Фейт провели углубленное исследование самых мрачных моментов в истории нашего университета, — пояснил Ян. — Они внимательно просмотрели подшивки "Сентинел" за все годы существования газеты. Поручая им это дело, я надеялся, что статистические данные о преступлениях и странных происшествиях на территории К. У. Бреа позволят увидеть какие-то закономерности — так сказать, вычертить кривую развития зла.

Джим подтвердил его слова кивком и предложил:

— Я прямо сейчас доложу, до чего мы докопались.

— Давайте, мы слушаем.

— Хорошо, что вы сидите, — сказал Джим. — Такие сведения лучше выслушивать сидя. Итак, мрачная статистика: восемьдесят семь самоубийств, тридцать убийств, четыреста восемнадцать изнасилований, шестьдесят девять человек бесследно пропали, начиная с 1980 года. Уровень преступности неуклонно возрастал — с годами акты насилия учащались и становились все страшнее. Но даже начальные цифры были уже достаточно высокими. Фейт использовала компьютерный банк данных в библиотеке, чтобы сравнить уровень преступности и самоубийств с другими калифорнийскими университетами. Показатели нашего университета разительно отличаются от других на протяжении всего существования К. У. Бреа. Однако последние два семестра творится что-то необычное даже для нашего университета, А уж о текущем семестре и говорить не приходится... — Джим показал в сторону окна. — Имеющий глаза — сам видит. — Тут он протянул Яну несколько листов бумаги. — Я распечатал все данные специально для вас. На последней странице есть наглядный график.

Ян быстро просмотрел распечатку и спросил:

— А как насчет естественных смертей? Ничего странного?

Джим кивнул головой и заглянул в свои бумаги.

— Да, здесь тоже сюрприз. Уровень смертности у нас намного выше, чем в других калифорнийских университетах. На протяжении рассматриваемого нами периода от так называемых естественных причин скончалось двести шесть человек — тут и преподавательский состав, и студенты, и просто работники университета.

— Черт побери! — воскликнул Бакли. — Неужели никто этого не замечал! Как так получилось, что за все годы не нашлось ни одного чиновника-зануды, который просмотрел бы эти цифры и ахнул: "Э-э, да тут что-то не то!"

Джим переглянулся с Фейт и с довольным видом сообщил:

— Мы и это выяснили. Нашелся такой чиновник. В восемьдесят первом году. Поводом был трагический случай: студент застрелил профессора, который поставил ему плохую оценку.

— Помню, помню, — вздохнул Бакли. — Пол Норсон. Преподавал химию.

— Совершенно верно. Члены правления направили президенту университета письмо, где сообщали о том, что в К. У. Бреа проводится специальное исследование дисциплинарной политики в связи с необычайным ростом насилия. Они упоминали антивоенные демонстрации, "студенческие беспорядки", дурное влияние "смутьянов-агитаторов со стороны". Насколько я понял, изучение уровня насилия на территории университета проводилось и раньше — в шестидесятые и семидесятые годы, когда положение было еще сравнительно терпимым. Но в письме президенту члены правления возлагали всю вину не столько на самих студентов, сколько на просчеты дисциплинарной политики университетской администрации. У меня сложилось впечатление, что они увидели нечто странное в цифрах преступности и лихорадочно искали, кого бы обвинить.

— И чем же это закончилось? — спросил Ян.

— Не знаю. Я обнаружил статью по поводу этого письма. Но "Сентинел" ни словом не обмолвилась о реакции высшего руководства на тревожный доклад.

Если и была заметка на эту тему, то где-нибудь в уголке на последней странице, а мы с Фейт просматривали преимущественно первые страницы и большие статьи. При необходимости я могу еще раз пролистать подшивку за тот год — с удвоенным вниманием. Бакли посмотрел на Яна и воскликнул:

— А ведь мы в то время уже работали здесь! Как же случилось, что мы ничего не слышали об этом письме?

Ян пожал плечами.

Джим позволил себе ироническую улыбку.

— Возможно, профессорам следует почаще читать университетскую газету, — сказал он. Бакли рассмеялся.

— Возможно, возможно...

— А не поговорить ли нам с администрацией университета? — предложил Джим. — Расскажем о своих наблюдениях, введем их в курс дела — если они сами еще ничего не заметили. Впрочем, может оказаться и другое — вдруг они знают больше нашего и способны сообщить нечто такое, что нам еще неизвестно?

Бакли презрительно фыркнул.

— А по мне, так идея недурная, — возразил Ян. — Не знаю, что тут происходит и к чему мы катимся, но чем больше у нас будет союзников в борьбе с неведомым, тем лучше. Кроме того, возможно, Джим попал в самую точку, и администрация действительно уже осознала необычность ситуации, озабочена ею и уже что-то предпринимает. Надо знать, что они делают, и скоординировать наши усилия. Я лично поговорю с Дианой Лэнгфорд, нашей президентшей.

Джим с энтузиазмом кивнул.

— А я мог бы написать статью в "Сентинел", чтобы все узнали...

— Но хочешь ли ты, — спокойно перебила его Фейт, — чтобы оно узнало, что ты знаешь?

Все мужчины повернулись в ее сторону. Девушка произнесла свои слова тихо, но в них было столько затаенного страха и вместе с тем искренней озабоченности, что ее реплику услышали и отнеслись к ней со всем вниманием.

— Толковое замечание, — пробормотал Ян. Бакли горестно вздохнул.

— Хотел бы я знать, — сказал он, — кому вообще мы можем доверять в этой ситуации? Похоже, оно — уж не знаю, как иначе называть то, что ответственно за все происходящее, — так вот, это загадочное оно уже завладело умами некоторых людей. Если мы сообщим то, что нам известно, кому-нибудь из его сообщников, оно будет знать, что уже мы знаем.