Шарлотта Джей - Кости мертвецов

Они стояли лицом к лицу. Стелла была спокойна, но по глазам было понятно, что она сознает свое положение. Она не была обескуражена. Вероятность такого развития событий была весьма велика, и она не раз думала об этом, но шла от деревни к деревне, от одного безопасного места к другому, зная, что каждая взятая приступом крепость приближает ее к цели.

Вашингтон был меньше подготовлен к такому обороту дела. В его налитых кровью глазах застыло изумление. Он понимал только, что они, к его ужасу, остались одни. Все сбежали, сбежали, сбежали, нашептывал внутренний голос. Потом он умолк, и только тогда Вашингтон обнаружил, как тихо вокруг.

Стелла тоже заметила это и посмотрела на тропинку, пытаясь понять причины этой тишины, похожей скорее на затишье перед бурей или нападением хищника. Джунгли затаились. На мгновение путники забыли друг о друге, и каждый ощущал свое одиночество.

Потом Стелла повернула голову и снова заглянула в глаза Вашингтона, ответившие ей злым беспомощным взглядом. Он дал заманить себя в ловушку, и теперь все пропало. Туземцы сбежали слишком поздно. Теперь он ни за что не отважится уничтожить единственное человеческое существо, отделявшее его от джунглей, и остаться в одиночестве перед лицом жуткого испытания Золой.

Стелла, словно прочитав его мысли, тихо спросила:

— Ну что, пойдем дальше?

Ее слова немного успокоили его. Ему вдруг стало не так страшно. Она не должна умереть. В эту минуту он не заглядывал в будущее и не думал о последствиях, которые наступят, если оставить ее в живых. Он испытывал огромное облегчение. Он никогда не убил бы ее, даже если бы туземцы сбежали днем раньше, прежде чем они оказались во владениях Эолы. Она была белой женщиной. — Он не мог погубить ее. Все это время он обманывал себя, полагая, что убийство — это самый простой, самый легкий выход из создавшегося положения. Нужно было придумать что-то другое.

Он лихорадочно соображал. Размышления немного подняли ему настроение.

— Мы не можем идти одни, — уверенно заявил он.

— Почему? — Она уже двинулась было вперед, но при этих словах остановилась и повернулась к нему. В чертах ее было столько непоколебимой решимости, что он тут же пал духом.

— Одни мы не справимся. Это опасно.

— У меня есть оружие, — сказала она, указывая на пистолет в кобуре.

— Нам не нужно оружие, нам нужны туземцы, — резко заявил он. Поставив ее, как он думал, на место, Вашингтон почувствовал себя увереннее. — Если они пойдут с нами, нам не нужно будет защищаться.

— Но в прошлый раз они не пошли, — мягко возразила Стелла. В ее спокойном взгляде не было жалости. Он понимал, что за всеми его доводами она безошибочно угадывает истинные побуждения.

— Тогда все было по-другому. Наше появление их встревожило. В этот раз нужно быть осторожнее. Кроме того, Дэвид знал, как с ними обращаться. А мы — нет. С примитивными людьми, я хочу сказать. И потом… запасы…

— Нам нужно попасть туда к трем, — сказала Стелла. — Можно взять с собой только несколько банок консервов, сетки, чтобы переночевать там. Еду раздобудем на месте. Нас угостят картофелем.

— Переночевать там! — Он едва справился с охватившей его дрожью. — Да вы сами не знаете, что говорите.

— Мы не можем вернуться, — сказала Стелла. — Это немыслимо. — Она подошла к нему вплотную. — Что это за люди?

В первый раз к нему обращались с таким вопросом. Даже Сильвия не осмеливалась спрашивать его об этом. Теперь он видел, что пришло время объясниться начистоту. Оба понимали, что он должен был бы ее убить, но не может этого сделать. Нет связи теснее, чем связь между охотником и жертвой, и она имела право спрашивать его о чем угодно.

— Они не такие, как все, — пробормотал он, отводя взгляд.

Стелла молчала. Она нагнулась над вещами.

— Мы заберем это на обратном пути, — сказала она. — Может быть, мы отправим за вещами людей из деревни. Мы наверняка еще не дошли до границы Эолы. Вы понесете свою сетку, а я возьму мою. Мы захватим бутыли с водой и немного консервов. — Она опустошила один из маленьких рюкзаков и складывала туда еду.

Он стоял, беспомощно глядя на нее. Ее большие глаза, некогда горевшие почти фанатичным огнем, теперь прояснились, сделались твердыми. И все же он чувствовал, что она едва ли понимает, что делает, повинуясь, как и он сам, неизбежному. Остальные вещи они сложили в кустах у тропинки и отметили место зарубками на деревьях. Потом Стелла закинула рюкзак за спину и пошла вперед. Она даже не оборачивалась, чтобы посмотреть, идет ли он за ней. Минуту он обескураженно глядел ей вслед. Солнце уже взошло, но в джунглях все еще было сумрачно, и очертания ее удалявшейся фигуры утратили четкость.

Но он продолжал стоять; тело его не повиновалось рассудку. Тишина обволакивала. Кольцо затаившихся в кустах глаз сужалось. Живая петля затягивалась. Судорожно глотнув воздух, он побежал за Стеллой.

— Подождите!

Она остановилась и повернулась к нему.

— Вы забыли рюкзак, — сказала она.

Он жалобно посмотрел на нее, потом на тропинку, где лежал рюкзак. Он боялся отойти. Даже несколько шагов, разделявших их, казались ему пропастью. У него было такое чувство, что, если он отвернется от нее хоть на миг, она исчезнет навсегда, поглощенная джунглями. И он останется один. Она поняла, о чем он думает, и тихо сказала:

— Я вас подожду.

Только когда она пообещала ему это, он повернулся и послушно поплелся за рюкзаком.

Они пошли вперед. Тропинка сворачивала от реки в джунгли. Стало жарко, воздух был влажный и удушливый. Но они не так страдали от жары и усталости, как в предыдущие дни, как будто их души оставили тело, продолжающее по привычке передвигать ногами.

То и дело в голове Вашингтона всплывали вопросы. Что мне делать? Что говорить? Как я им это объясню? Они снова зароются в землю, словно те болотные твари, что прячутся в иле. Он лишь изредка вспоминал о прошлом или будущем. Тело теперь не принадлежало ему; воля покинула его. Он шел, потому что впереди шла Стелла, а он не мог без нее. Он не боялся, потому что уже утратил способность чувствовать что-либо. Позади смыкались, будто занавес взбунтовавшейся сцены, джунгли, и каждое дерево и каждый куст были как две капли воды похожи на другие деревья и кусты. Лишь время от времени в душу его на цыпочках прокрадывалось ощущение этой затаившейся, выжидающей, мстительной тишины, от которого его спасало только присутствие Стеллы.

Стелла остановилась. Он не имел представления, сколько они шли. Может быть, несколько минут, а может, часов. Они вышли на широкую поляну под непроницаемым куполом листвы. Судя по всему, когда-то она была полностью очищена от растительности до самых деревьев, но теперь почти вся заросла подлеском, и только посередине виднелся клочок голой земли. Вокруг возвышались стройные стволы фиговых деревьев с длинными листьями, вздымающимися вверх, словно церковные своды. По деревьям стлались вьющиеся растения, на каждой ветке которых висело по одному яркому, круглому, напоминающему апельсин плоду — казалось, будто джунгли украшены рождественскими гирляндами. Подлесок здесь был реже, и меж корней деревьев сияли зловещей чистотой высокие белые лилии.