Рэмси Кэмпбелл - Голодная луна

Несколько человек закивали в знак согласия, даже начали шептаться. Возможно, в этот момент, думала Диана, многие говорили что-то себе.

— Никто не спрашивал Марию и Иосифа, хотят ли они иметь дитя Христа, — возразил мистер Скрэг. — Желанием, одним только вашим желанием горю не поможешь, мистер Милман. Я думаю, что мы должны вернуться к теме нашей встречи.

— Это еще не все, по правде говоря, — выпрямился мистер Милман. — Я говорил мисс Крэмер, что некоторые из ее новых учеников и их истории являются моей Кристи в кошмарах.

— И что же мисс Крэмер ответила вам? — спросил мистер Скрэг, восседавший на двух подушках, которые добавляли высоту его стулу.

— Она сказала, что я должен поднять этот вопрос здесь.

— Вы могли бы спросить ее сейчас сами, я думаю, — сухо сказала миссис Скрэг. — Ну и как, интересно, наши новые друзья могут вызвать у вашей дочери ночные кошмары?

— Они рассказывают ей о дьяволе, говорят, что дьявол заберет ее, если она не признает хотя бы самую маленькую ошибку, которую она когда-либо допускала. Это еще ничего, они даже хотели, чтобы она рассказала мисс Крэмер, как она однажды заснула, забыв сказать молитву перед сном. Я восхищаюсь мисс Крэмер и знаю, что она никогда не пожелает слушать всякую чепуху такого рода. Они же добились того, что Кристи стало сниться по ночам нечто, разгуливающее под лунным светом и постоянно увеличивающееся в размерах, и, небеса знают, что там еще. Мне кажется, вовсе не это она должна изучать в школе.

— Позвольте мне немного пояснить, — вступил в разговор один из сторонников Мэнна. — Мы верим во взаимопомощь. Признание греха означает разделение с другими этого бремени. Наши дети лишь пытаются помочь вашим. Возможно, вам стоит спросить себя, уж не Господь ли посылает вашей дочери кошмары, чтобы показать ей, в чем она совершила ошибку и где поступила неправильно…

— Я хочу вам сказать вот что: я знаю моего ребенка, черт возьми, гораздо лучше, чем ваши детки, и не думаю, что я один здесь, кто придерживается такого мнения. — Он бросил быстрый взгляд на ничего не выражающие выражения лиц других. — Разве это не так?

Бормотание в знак согласия было почти беззвучным и трудно различимым. Миссис Скрэг самодовольно ухмыльнулась мистеру Милману:

— Вы должны сами убедиться, что не все дети такие же совершенные, как ваш ребенок. Я думаю, что говорю от имени большинства присутствующих здесь сейчас. Все, что мы в состоянии сделать для их совершенствования, мы должны делать.

— Небольшой шанс для их совершенствования при такой величине ваших классов теперь, — возразил Джереми Буфс. — Вы не можете ожидать от детей всего, на что они способны, если они сидят по двое за партами.

— Они справляются с этим достаточно хорошо в моем классе и в классе моего мужа, — миссис Скрэг вытянула шею и отыскала взглядом Джереми. — Но вы ведь не приходитесь никому из них родителем. Что вы хотели доказать, представляя себя в этом качестве?

— Он здесь представляет интересы родителей Эндрю, — ответила Диана. Миссис Скрэг даже не удостоила ее взглядом:

— Давайте выслушаем тех, кто имеет право говорить. Кто хочет высказаться в пользу школы? Наши новые друзья могут подумать, что они ошиблись в нас.

— В школе должны быть какие-то правила, — робко начал мистер Клегг, зеленщик. — Правила, не обязательно подчиняющиеся логике. Когда наши дети вырастут, они должны будут следовать законам, которые не будут подчиняться логике в отношении к ним ко всем…

Диана вспомнила некоторые порядки, заведенные Скрэгами в школе: никаких брюк на девочках зимой; никакого сока детям во время завтрака — только горячая вода:

— Не хотите ли вы приучить людей к индифферентности, отбить у них всякие желания что-то изменять в этой жизни, в существующем порядке и жизненном укладе? Если мы двинемся немного дальше в этом направлении, то мы вообще отучим их думать!

— Они здесь не для того, чтобы думать, а для того, чтобы учиться, — казалось, миссис Скрэг была удовлетворена лихо закрученной фразой собственного изготовления. — А теперь я хочу провести голосование, после того, как были выслушаны все суждения. Вы знаете, что недостаточно смелые люди, боящиеся даже показать свои лица, делают в нашем городе такие вещи, которые, по вашему убеждению, никогда нельзя было наблюдать в нашем городе раньше, только потому, что не желают слыть грешниками, как все мы. Итак, исходя из этих дополнений, кто против дисциплины и порядка в нашей школе?

— Это совсем не то, о чем мы говорили, — запротестовал отец Кристи.

— Это и не может быть тем, о чем вы хотели поговорить, однако здесь помимо вашего ребенка есть и другие дети, интересы которых нельзя не учитывать. Если же у вашей дочери будут и дальше продолжаться ночные кошмары, вам лучше всего направить ее к доктору. Итак, разве кто-нибудь из вас хочет, чтобы наши новые друзья чувствовали себя здесь неуютно только потому, что они поступают как христиане?

Миссис Скрэг фыркнула, когда не увидела никакой реакции со стороны присутствующих:

— Так кто же недоволен дисциплиной?

Отец Кристи и Джереми сразу же подняли руки. Кое-кто еще из родителей начал робко поднимать руки. Многие из оставшихся украдкой наблюдали друг за другом, боясь принять неправильное решение и остаться в меньшинстве. В итоге, большинство воздержалось от голосования.

— Немногие из вас выразили недовольство дисциплиной, — сказал мистер Скрэг, соединяя вместе свои маленькие руки. — Если кто-нибудь желает после собрания поговорить со мной, я буду ждать у себя в кабинете.

Однако после встречи, завершающая часть которой не была отмечена никакими событиями, некоторые из родителей зашли в класс к Диане, чтобы сказать ей о своем желании направить своих детей в ее класс. Вероятно, они слишком за них боялись, чтобы высказаться по этому поводу на собрании.

— Мы в любом случае подумывали о переезде в Манчестер, — сказал ей отец Кристи, и неожиданно ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног.

Диана направилась домой, чувствуя тяжесть на душе и глупость происходившего. Луна находилась вне поля зрения, скрываясь за островерхими фризами труб и дымоходов. Вдали над лесом подобно мухе сверкнули огни пассажирского самолета, звук от которого не соответствовал его кажущимся снизу размерам. Она дошла до коттеджа, уйдя прочь от громыхавшей тьмы, и стала готовиться ко сну.

Она спала без всяких сновидений, проснулась на утро бодрой и полной оптимизма. В конце концов, Мэнн и его последователи будут все равно продолжать свою деятельность и в один прекрасный день все-таки одержат свою историческую победу над язычеством. Она же будет продолжать учить своих ребят и общаться с ними так, как считает нужным, кроме маленьких глашатаев Мэнна, которым запретит рассказывать в классе свои байки. Она уже многого добилась в своем постоянном классе, несмотря на все попытки Скрэгов изменить школьные порядки. Она чувствовала себя более свободной и восприимчивой ко всему новому. Когда солнце погнало облака в сторону от коттеджей, и когда она увидела, как мистер Скрэг махнул ей рукой из окна своего кабинета, приглашая к себе, она направилась туда не задумываясь.