Светлана Полякова - Служители зла

— А женщина?

Анна провела пальцем по стертому лицу без глаз.

— Странная статуэтка…

— Женщина?

Он не сразу понял, о чем она. Его сознание все еще находилось на невидимой границе между реальностью и детскими сумеречными тенями. Потом он увидел в ее руках маленькую женскую фигурку и понял, о чем она спрашивает, о какой женщине.

Кирилл пожал плечами:

— Спроси у мамы. Я не знаю, при чем тут она. Может, символ полной Свободы? Если подумать, в практике подобных символов очень часто присутствует женщина. Например, Марианна из работ Делакруа, посвященных французской революции. Фактический ее символ — помнишь? Та, с обнаженной грудью, во фригийском колпаке.

Анна кивнула. Но полная красок и жизни Марианна нисколько не походила на хранительницу Уробороса. Эта была лишена жизненной энергии. Как будто кто-то мешал ей ожить и доделать то, зачем она была создана.

Вздохнув, Анна поставила статуэтку на место. Точно так же — развернув лицом к комнате. В конце концов, глупо прятать эти маленькие произведения искусства! Если старухе они так противны, почему она не продаст их, выручив за эти бесценные реликвии неплохие деньги?

Третьей фигуркой она заинтересовалась еще больше.

Черная фигура. Легконогий юноша, похожий на эльфа. Он улыбался, и черты его лица были выполнены с тщательностью совершенно потрясающей. Насмешливая улыбка подчиняла своему обаянию.

— А это?

— Не знаю. Кажется, кто-то из черной плеяды. Хотя постой!

Он поднялся и взял статуэтку в руки. Проведя пальцем по фигурке, усмехнулся:

— Надо же! Мама их не выкинула… А ведь собиралась! С того самого момента, как они появились у нее, она ненавидит их и пытается управиться с ними. Кстати, я уже забыл, почему они оказались у нее. Кажется, ей завещал их какой-то ее друг. То ли священник, то ли художник. Завещание причем было такое странное — что, мол-де, только мама сможет понять их смысл и справиться с их силой! И поэтому она не рискует их выбросить, хотя мечтает об этом постоянно!

— Что? — возмутилась Анна. — Выкинуть это? Лучше бы отдала их в музей или продала на аукционе! Ты же не хочешь убедить меня в том, что они ничего не стоят?

— Стоят, — мрачно усмехнулся Кирилл. — О, ты даже представить себе не можешь, сколько они стоят! Но мама никому их не продаст. Скорее уничтожит.

— Почему это?

— Потому что, по ее словам, продав эти статуэтки, она рискует продать душу!

Он поставил эбонитовую фигурку назад, тщательно перевернув ее лицом к стене.

— Зачем? — Анна возмутилась. — Это ведь совершенно неподражаемая вещица! Почему вы ставите их лицом к стене?

— Мама говорит, так ей спокойнее жить в их обществе.

— И ты веришь во всю эту мистическую чушь?

Он еле заметно передернул плечом. Потом тихо сказал:

— Не знаю. Я не могу верить или не верить в то, о чем не имею никакого представления. Но если маме так больше нравится, это ее право. Может быть, так ей легче переносить тяготы жизни и сопротивляться им.

Сказав так, он перевернул к стене и женщину, и толстяка. Анна готова была поклясться, что фигурки в тот момент тихо простонали.

Она зажмурилась. Последнее время, мадам, вы стали чересчур чувствительны. Вам надо заняться нервишками: немного пошаливают.

Она знала, что все встанет на свои места, как только они переедут в Старую Пустошь. И снова дотронулась до конверта — вестника новой жизни. Спокойной и размеренной, где не будет места этим глупостям.

Спокойной и размеренной, как мерное тиканье часов на стене.

Только оказавшись в комнате, она поняла: что-то тут было не так. Взглянув на икону, она сразу заметила обеспокоенные глаза — о, как часто они менялись!

«Кто тут был? Опять он?»

По взгляду она поняла — да. Он.

«Вот дерьмо! — сплюнула в сердцах старуха.

— Теперь любимая его игра — запугивание маленьких детей! Что-то ты мелочиться стал, силенок маловато?»

Дети сейчас успокоились и явно забыли о происшествии. Павлик сразу же завладел ее коленями — она с трудом сдержалась от вскрика боли, когда он плюхнулся на них, но лишь рассмеялась, прижав его к себе. Он что-то рассказывал ей, делясь планами на будущее, но бабушка куда больше была озадачена странным молчанием Душки, которая вдруг опять погрузилась в себя, задумчиво поглядывая в сторону окна.

«Пора с ней поговорить», — решила старуха.

— Павлик, — попросила она. — Давай-ка ты спустишься к маме и папе и попросишь их организовать нам сюда чайку с пирожными.

Он тут же вскочил, просияв, — ему доверили взрослое поручение!

— Сейчас, — выпалил мальчик, вылетая за дверь.

Некоторое время она не решалась на разговор. Но Душка странно взглянула на нее и спросила:

— Ну? Ты ведь собиралась поговорить со мной?

Едва заметная улыбка коснулась ее губ. Она прекрасно видела бабушкину растерянность.

«Да, я уже умею ПРОНИКАТЬ».

Она не произнесла это вслух. Но направила мысль именно так, как учила ее бабушка — немного собравшись, сосредоточенно и одновременно рассеянно. В самый центр сознания.

Бабушка теперь успокоилась и смотрела на нее уже так же — рассеянно и одновременно серьезно, немного в глубь Душки.

— Значит, ты должна испытывать ответственность. Если Господь наделил тебя каким-то даром, уж поверь мне, Он сделал это не зря. Значит, ты в чем-то слабее остальных. У Господа ничего не бывает просто так, тебе следует это запомнить. Как и у его вечного апологета. Впрочем, говорить о нем мы пока не станем — когда ему захочется явиться, он прежде всего постарается парализовать твою волю и вселить в тебя страх. Запомни, девочка, он питается твоим страхом.

— Почему ты все это мне говоришь? Мы подвергаемся опасности?

Она пожала плечами, встретив напряженный взгляд Душкиных распахнутых глаз.

— Милая, если бы я все знала… Стала бы я в тебе, одиннадцатилетней девчонке, будить эту стихию? Есть у меня какое-то непонятное, необъяснимое недоверие к будущему, но это совсем не предчувствие. Просто недоверие. Мне не нравится этот городок, которого нет на карте. Я привыкла не верить чересчур сладким обещаниям — так уж сложилась моя жизнь, что в ответ на обещание светлого будущего в моей крови появляется много адреналина и я чувствую озноб. Может быть, эта ваша Пустошь просто поселок, недавно построенный… Может быть, там действительно просто добрые люди, старающиеся облегчить жизнь своим несчастным братьям и сестрам. Но тогда отчего вдруг рождается фантазия назвать новый городок таким именем? Почему рядом с Пустошью надо поставить прилагательное «старая»?

— Просто так называлось это место раньше.

Душка сама не верила в это объяснение. Оно слишком уж было логичным, а иногда она сталкивалась с тем, что за кажущейся логикой кроется полная алогичность.