Николай Шпыркович - Злачное место

Ну, естественно — все, как и всегда относительно. В глухих деревнях, где к сексу относились достаточно традиционно, и жизнь протекала относительно размеренно — ценились как раз вещи — патроны те же. Или резиновые сапоги. К имеющимся запасам антипротозойных средств относились точно так же, как в африканских племенах — к золотому песку или слоновой кости- вещь, неплохая и по своему, нужная — копье вождю, там, украсить — но малоценная. Сапоги нужнее. А вот в "метрополиях" все давно уже измеряли все в том числе и в "таблетках" и курсах лечения. Быстро выработался и свой курс — дороже всего ценился орнидазол в блистерах — как наиболее эффективный и сильнодействующий. Подешевле — трихопол в блистерах, еще дешевле — в бумажной упаковке. Российский метронидазол в бумаге играл роль мелкой монеты — за которую, тем не менее, можно было купить и патроны, и консервы, и даже супердефицитный теперь шоколад. Да и как иначе? Без шоколада прожить можно, да и меда уже хватало. А вот ты без секса проживи… Соответственно, как и в дикую Африку — за золотом, так и в уцелевшие райцентры — за таблетками отправлялись целые экспедиции. Можно было выменять таблетки на что нибудь, а можно было и ограбить — все, как и тогда. Лучше всего было, конечно, найти вымерший райцентр в глухих джунглях, и, отстреливаясь от диких зверей и индейцев, то бишь зомбаков и морфов, в з я т ь а п т е к у. Для будущих Луи Буссенаров, коли такие все же будут, открывалось непаханое поле.

А чем должен был стать завод, новенький, с иголочки, построенный перед самой Херней, потом чудом уцелевший в произошедшем катаклизме, и производящий подобные спасительные препараты? С чудом сохранившимися запасами сырья на год из расчета еще т о й экономики. С заводом, выпускавшим таблетки по импортной технологии — пластинки — упаковки легко делились на части, а на каждой упакованной таблетке все равно стояло название препарата, штрих-код — и все такое плюс голограмма в придачу? Эльдорадо, и Форт-Ноксом в одном лице. Не знаю, как с этим было в Эльдорадо — но в Форт — Ноксе наверняка, время от времени заводятся крысы…

… - Я вот не пойму: почему они не пригласят тех же бандитов, или городских? У них там ведь и бойцов побольше, и оснастка получше. Ну, морф, ну, крутой, ну потеряли бы и половину всего состава — однако ухайдакали они бы его, по-любому… — задумчиво проговорил Кусок.

— Ухайдакали бы или нет — еще большой вопрос. — возразил Крысолов. — Мог бы и просочиться, что не так? Питерскую "Блондинку" сколько ловили? А тверского "Бабуина"? Сейчас уйдет, а через месяц снова завод встанет?

— Так оставить здесь бригаду… — начал Кусок и осекся. Крысолов насмешливо посмотрел на него.

— Ага, бригаду, чтобы контролировала здесь в с е — и одновременно подмяла бы под себя в с е. И кем тогда будет здешнее начальство? Это сейчас они — султаны. Гарем у директора, по крайней мере — не хуже. Но, ладно, приперло бы — пошли бы и на это. И пойдут, если мы не справимся. Вот только ни одна из трех здешних реальных сил — ни бандюки, ни вояки, ни город — не потерпят такого усиления одной из сторон. Плюс у каждой здесь — доля. А что это значит?

— Ежу понятно, — отозвался Банан. — большая драчка здесь будет.

— А уцелеет ли завод после этого — б-а-альшой вопрос. И если команда любой из сторон морфа прикончит — заплатит здешнее руководство — в разы больше, не говоря уже о том, что и влияние все равно утратит. Опять те же яйца — но вид сбоку. Они ж пока — типа покойной Швейцарии, нейтральные. За счет чего и стригут всех. Почище чабанов. Они нас потому и позвали, что хотят и дальше нейтральными быть.

— Ладно, с этим разобрались. Вопрос только один: нам это надо? — деловито сказал Сикока.

— Ну, вот и давайте думать — тяжело вздохнул Крысолов.

— Артем непонимающе смотрел — на них. Такие деньги в руки валятся — и думать? — о чем он простодушно заявил, за что получил сильный щелбан в затылок от подошедшего сзади Банана.

— "Глаза не должны быть шире рта", — слышал такое, молодой? Ты слышал, что Индеец сюда не пошел? А у Индейца, к твоему сведению — жадность почище Плюшкина, но и нюх на дерьмо — овчарки обзавидуются. И раз здесь он не взялся — здесь куча дерьма — в "БелАЗ" не влезет. Понял теперь? Толку будет, если мы тут ляжем, а ничем твоей деревне не поможем?

— Понял, — проворчал Артем, потирая затылок. — А Плюшкин, он в какой команде, из Питера? Или из "Пламени"?

— Креатив — говно. — констатировал Банан. Возвратившись на койку, он лег на нее, заложил руки за голову и начал что-то негромко насвистывать.

— Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? — А чего, кстати, вообще все так завязались с этими таблетками? Нельзя что ли, презиков понаделать?

— А из чего? — полюбопытствовал Старый. — Каучуковая пальма у нас как-то не шибко произрастает. Старые реставрировать на уцелевших станциях шиномонтажа? Представляю: "Наварка старой резины, развал и схождение…" да и кроме того: ты когда, еще до Этого видел последний раз отечественный презерватив? Заводов, чтобы их выпускать еще задолго до Херни Этой уже не было, а ближайшие поставки из Китая, по нынешней ситуации еще ой не скоро ожидаются.

— Даже не в заводах дело, — вмешался Крысолов, — предположим, "не хлебом единым…", презервативы и из кожи шить можно, кстати, и шьют кое- где, сам видел, точно как и в 19-м веке, — только презервативы и до Херни на каждом углу продавались, а СПИД и тогда смертельным был, только ни СПИДа меньше не становилось, ни другой работы у венерологов. — Он подошел к Артему:

— Артем, ты, конечно, извини, но тебе туда нельзя… Там серьезная тварь, нам конечно, шестой нужен, но мы уж постараемся кого-нибудь здесь найти, из более обстрелянных. Да, ладно, не сопливься ты. Ну, правда, в другой раз — возьмем. И в этот взяли бы, не будь тут какой-то засады.

— Да я на кабана ходил. На секача! — еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, выговорил Артем. — А, они тоже, между прочим, оживают.

— Артем…, тут не кабан. Ты умеешь стрелять, и я видел это, но… Ладно, пройдемся по поселку, поищем бойца, заодно и посмотрим на ситуацию в целом. Подумаем, на свежем воздухе. Свои соображения потом выскажет каждый.

Они вышли из стоящего на отшибе здания, пару раз свернули между домами и вдруг очутились на главной улице поселка. Когда они в него входили, было раннее утро, и народу на улице не было, а теперь Артем смотрел на непривычно большое количество людей — человек двести, не меньше. Он уже и забыл, когда последний раз столько народа видел. Ну, пожалуй, как раз тогда, когда те ботинки с матерью — покойницей покупали. А, кстати, вон и парень тот, с книжками. Старый и Крысолов тоже подтянулись поближе. Народ подходил к лоткам и деловито копался в книгах. Правда теперь, доля детективов и фэнтези резко сократилась в пользу садово-огородных и прочих им подобных руководств. На глазах у Артема плотный мужик купил невесть каким образом уцелевшую книгу " Ручная коса. Литовка и горбуша" — совсем желтую и потрепанную, но мужик не скупясь отвалил за нее две таблетки. Рядом с мужиком стояла женщина с маленькой девочкой — по всей видимости, его жена и дочь. Девочка внезапно громко заплакала: