Татьяна Ставицкая - Московская плоть

– С помощью возгонки ПРА. Мы его «золотим» – анодируем в спецрастворе налогов, акцизов, рекламы, упаковки, сервисных услуг. В результате цена продукта поднимается до порога, на который реагирует встроенный потреблятор чистой публики.

– Какой еще «потреблятор»? Куда встроенный?

– А как же? Как иначе понудить чистую публику к сцеживанию ПРА? Это же ежедневное донорство.

– А куда встроен потреблятор?

– Мы долго думали. И пришли к выводу, что самый незаметный способ встроить потреблятор в организм – это услуги стоматологической клиники. Рот и сам по себе идеальный потреблятор, природой данный. Значит, надо его усовершенствовать. Вот мы и открыли стоматологические клиники. Чистая публика ведь не застрахована от кариеса. В образовавшееся дупло и встраиваем. Прямо в пломбировочный материал. Это, кстати, один из самых надежных источников ПРА. Зубы-то у всех имеются. А вся стоматология в Москве – наша.

– Рамзик, это все, конечно, замечательно, но я не совсем понимаю, какое отношение реклама имеет ко мне. Ведь моя работа начинается ночью. Или я что-то не поняла?

Секретарь замялся:

– Э-э-э… видите ли, пани, объектом вашего внимания будет не сама по себе реклама, а Черный Блогер, который наших рекламистов ненавидит, стремится всячески ославить, а главное, он ночами наши билборды и растяжки исправлять пытается. Заказчики недовольны. Работу наших мастеров фотошопа замусоливает до неузнаваемости своим креативом. И ругается при этом грязно.

– И как же вы предлагаете мне его обезвреживать?

– Ну, способ-то известный… Пани давеча в офисе его опробовала. Сдуть его, и все дела.

– А как я его узнаю?

– По лестнице узнаете. Он в ночное с лестницей выходит. Телескопической. А как заберется, так можно спросить у него, который час. На руке он носит большие часы Христофора Галовея – без стрелок и цифр. Вместо того чтобы бросить взгляд на расположение двух стрелок, он читает четыре слова. Например: двадцать три сорок четыре. Спросите его, который, мол, теперь час, и в этот момент и сдувайте: времени хватит, пока читает.

Кстати, шоу-бизнес взял подряд на продвижение нашего товарного знака «звезда». Фабрики звезд плодят живые рекламные носители, насыщают плоть пеной. Пока справляются успешно. Но есть проблемы. Кто-то сказал юным дарованиям, что попасть в шоу-бизнес можно только через постель. Так им теперь всем постель подавай! А где ж столько взять? Хотим попить фабрикантов, а они норовят через постель. Причем «через постель» для многих из них и есть главная цель. Говорят: нам обещали через постель! И везде написано. Так что извольте! Мы им уже создаем всякие реалити-шоу, чтобы они между собой как бы, а они все равно в постель к продюсерам лезут. Продюсеры ропщут…

– Рамзик, а вот я еще хотела спросить. После посещения продюсерского центра у меня возник вопрос: зачем нам надо, чтобы люди смотрели телевизор? Нам-то что от этого?

– Пани забывает о ПРА. Телевидение сейчас является отличным насосом: и реклама, и PR, и продакт плейсмент… Правда, тут пожиже будет. Недоработали еще. Но наши разработчики двигаются в этом направлении. Пани обращала, наверное, внимание, что на передней панели каждого телевизора имеется красный огонек. Вот через него и должен идти бесконтактный отъем. Но пока случаются сбои в идентификации жидкостей. Ну, вы меня понимаете.

– Рамзик, а можно я спрошу о другом?

– Чего пани желает?

– Послушай, мне, право, неудобно, но все-таки… Скажи, а почему комьюнисты пьют партнера во время секса?

– В этом торжество правды, пани, – важно и со значением сдвинув надбровные дуги, ответил секретарь, – члены комьюнити могут позволить себе искренность в отношениях. К тому же, как я слышал, оргазм усиливается многократно. Любовь, кровь, рука об руку…

– Рамзик, скажи, почему мне досталась самая грязная работа? Я ведь думала, что ночная Москва – это самый гламурный гламур. А оказывается – твердые бытовые отходы, охрана клубов от поджигателей, сдувание с лестниц безумных креативщиков… Получается, муж мой кайфует в ложе, а я с берданкой патрулирую ночные улицы столицы… Где справедливость?

– Не расстраивайтесь, пани! Зато ваше дело – ПРАвое! А что до справедливости, то не советую: сПРАведливость, по законам нашего жанра, – это слив ПРА. Да и вообще, пани должна понимать, что мать – она по хозяйственной части. Если мать станет тусить, то пожалеть можно такое семейство.

Неожиданно объяснения ответственного секретаря были прерваны завывшей сиреной, словно кто-то жалостливый близко к сердцу принял его слова.

– Бежим! – скомандовал Мумия.

– Что это??? – закричала на бегу Маша.

– Гражданская оборона настала… – отозвался Рамзик, ковыляя по коридорам со вспыхивающими то и дело лампами аварийных выходов.

– А что делать-то???

– Каждый должен спасти не менее трехсот килограмм органики. Надо просто выпихивать плоть из огня!

Секретарь вытолкнул Мать на поверхность Москвы, а сам по спецсвязи вышел на Министерство Непредвиденных Случаев.

На сей раз полыхало рядом с метро. Горел киоск, в котором продавали диски. Сухой морозный воздух разносил искры в направлении мобильного оператора, торгующего по соседству связью и гаджетами.

Какая еще гражданская оборона? – думала Мать. Нет давно никакой гражданской обороны! Теперь каждый гражданин обороняется сам, как может.

Вход на станцию метро был задымлен. Мать потянула носом морозный воздух и, сама того не ожидая, втянула весь дым. Закашлялась, из глаз потекли слезы. По ушам ударила пожарная сирена подъехавших специализированных машин. Обесточив ларьки и разогнав публику, снимающую телефонами зрелище, пожарные принялись заливать источник возгорания.

– Охренеть! – вырвалось у Марьи. Она вынула из сумочки зеркальце и взглянула на свое лицо: в ее глазах плескались языки пламени догорающих киосков.

В Юсуповском дворце в Большом Харитоньевском переулке, более известном как Волковы палаты, собрался Совет безопасности. Некогда здесь находилась Огородная слобода, жили торговые люди, бояре, дворяне, священники, а главное – царские огородники, которые выращивали и поставляли свежие овощи к государеву столу. Первое строение в Огородниках было возведено при Иоанне Грозном. Царь, страстно увлекавшийся охотой, приезжал в дремучий лес, простиравшийся от нынешних Сокольников до Красных ворот. Охота часто длилась несколько недель, и по государеву указу для отдыха и ночлега был построен подмосковный охотничий дворец, названный Сокольничим. Место его возведения было выбрано не случайно. Малюта помнил, как Иоанн Грозный, проезжая однажды верхом через сосновый бор, зацепился за ветку собольей шапкой, и та упала в снег. Царь-батюшка лесу не простил. Не привык он обнажать голову перед всякой древесиной. Не на шутку разгневавшись, царь приказал вырубить на этом месте вековые сосны и на широкой поляне вознести каменный дворец. Царь часто гостевал здесь с пирами-гуслярами да певчими из Задонских степей. Дворец был непрост. По государеву приказу прорытый подземный ход от Сокольничего дворца в Кремль соединялся с другими многочисленными подземными дорогами, расходившимися от кремлевского холма в разные стороны к заставам. Царь часто пользовался известным только ему тайным подземным путем и неожиданно появлялся в Кремле или на одной из застав, слушая людскую молву, а затем, никем не узнанный, возвращался восвояси. Параклисиарх доверял этим стенам, как никаким другим. Во все времена это место находилось в собственности комьюнити, и вот теперь здание арендовала у холдинга ЗАО МОСКВА проектная организация «МежрегионНИИпроект». Подразделение было создано с целью выполнения работ в области проектирования: от обследования на ПРА-пригодность и технического состояния зданий и сооружений до проектирования уникальных объектов промышленного, спортивного, жилищного назначения. То есть являлось разработчиком ПРА-напорных комплексов, заказчиком которых выступал холдинг.