Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

– Юра, что происходит, а? – сказал Петухов, не отрывая глаз от бушующих качков. – Просвети меня, темноту деревенскую.

– Это я у тебя хочу спросить, – пробурчал Горин. – Ты мне скажи, как старому другу: зачем она приходила?

– Поговорить.

– О чем?

– О любви.

Петухов бросил мышь, и качок на экране замер с раскинутыми в стороны руками. Другой качок, улучшив момент, с размаху хрястнул его по лбу, тот упал, противник нагнулся и хладнокровно добил его.

– Нет, правда, – сказал Петухов. – Вспоминали жаркое лето, сорняки, горящие крыши. Что все влюбились. И так далее…

В голове у Горина забрезжила одна догадка.

– Слушай, – сказал он. – А она не спрашивала у тебя адрес Марины?

– Нет.

Свет, было мелькнувший, так же и погас. Если она обходит всех, кто был причастен к тому событию, то почему же в этой галерее нет Марины?

Задумавшись, Горин не сразу заметил, что Петухов смотрит на него, не мигая, как змей. Качки на мониторе вышли в исходную позицию: вражий кивал головой, манил нашего ладонью, а тот стоял как истукан, поглядывая из своей электронной глубины на брошенную мышь.

– А тебе до Марины – что? – вдруг резко спросил Петухов.

Горин изумился: как это – что? И вдруг все понял… Конечно! Петухов и есть – он, другой. И спрашивает, будто хозяин. И что же теперь? Драться? Горин покосился на качков… Но у него же совсем другая цель: ему нужно узнать.

– Саша, – сказал Горин, – со всеми нами происходит что-то странное. На той неделе ко мне в редакцию пришла Аня Вихрова. Потом вдруг исчезла. Потом она была у Кошелева, теперь вот – у тебя. Ей что-то надо от всех нас. И все это связано с тем случаем, когда ожило пугало.

– Ты серьезно веришь, что пугало ожило?

– Нет. Мы видели что-то другое, только я не пойму что.

– А вот я уже сомневаюсь иногда. Эта мерзкая рожа из чугунка… И Анна сейчас расспрашивала об этом.

– О чем она еще спрашивала?

Петухов задумался, машинально дернул мышью, активизировав на мониторе своего качка.

– Еще она спрашивала о сундуке, – наконец, проговорил он.

Так вот оно что! Конечно же, дело может быть только в сундуке – ведь она спрашивала об этом у всех троих…

Горин сидел в машине, ему было противно: остался неприятный осадок от встречи с Петуховым. Надо же! Чуть было не подрался со старым другом… Есть вещи, которых нельзя допускать. Например, отбивать девушку у друга нельзя. И драться с другом – тоже.

Горин с досадой хлопнул ладонями по рулю. Ведь Анна его просто использовала, и все. Она пришла, задала несколько вопросов, из них один был самым для нее важным – про сундук. А остальные – так себе, для отвода глаз. И, едва узнав о том, что Горин не помнит, где зарыт сундук, просто ушла по-английски.

Нет, ни одной женщине он не позволит так обращаться с ним. Даже ей – единственной, любимой… Сколько их у него было, и всегда, кроме, разве что, истории с Мариной, он выступал демиургом, создателем женских образов, он наполнял их собой, словно пустые сосуды, и властвовал над ними, как могущественный эмир. А теперь его самого подергали за леску, будто марионетку, и бросили. И все из-за какого-то старого зеленого сундука.

Что же такое было в сундуке колдуньи, чтобы это – спустя два десятилетия – искать? Неужели и вправду настолько важен тот древний манускрипт?

Горин вспомнил, как они сидели на траве за сараем колдуньи, перебирая мешочки, вываленные из сундука. Он ясно видел красное сафьяновое дно сундука, на дне лежала лупа и несколько дешевых брошек, какой-то кулон, тоже не представлявший ценности.

Игорь, отложив древнюю книгу, мастерил некое хитроумное устройство. Юра и Саша разбирали полотняные мешочки. Солнышко светило ярко, клонясь к закату, слепя. Трудно было представить, что ужас уже подкрадывается к ним, что он уже здесь, стоит посреди этого солнечного огорода…

Девчонки занимались пугалом. Они набили его живот сеном, туго застегнули на все пуговицы пальто. Игорь вскочил на ноги, поднял над головой свое приспособление. Теперь пугало сможет махать руками, как живое.

– А то никто его не испугается, – уточнил маленький мастер. – Ведь птицы глупые. Они и не поймут, что это пугало похоже на человека. Поэтому и привязывают к пугалу всякие консервные банки, чтобы они гремели на ветру. А если оно еще будет руками махать…

Игорь взобрался на табуреточку и ловко приладил пугалу руки. Они были сделаны из корней больших сорняков, которые во множестве росли на заброшенном огороде колдуньи. Игорь так подобрал и подрезал перочинным ножичком корни, что они и вправду выглядели, как скрюченные пальцы. Проведя веревочку под пальто, Игорь спрыгнул с табуретки и отбежал с веревочкой за угол сарая. В тот же миг пугало дернуло руками, и раздался металлический скрежет. Дело было в том, что в приспособлении Игоря действительно были ржавые консервные банки, которые терлись одна о другую.

Юра рассмеялся:

– Значит, ты так и будешь весь день за сараем сидеть – ворон пугать? Тогда зачем же пугало нужно – сам бы и пугал.

– Пугалом работал бы, – поддакнула Марина.

Игорь вышел из-за сарая – с концом веревки в руке, весь красный от стыда.

– Но это я просто так, пробую… – вдруг его лицо озарилось внезапной идеей. – Я потом моторчик приспособлю. Правда, пока не знаю, как…

Саша насмешливо посмотрел на Игоря:

– Да таким чучелом не ворон надо пугать, а людей.

Пугало на самом деле выглядело страшно. Юра вспомнил, как испугался чугунка – там, на чердаке. Это странное широкое «лицо» было сделано не человеком, а самим временем, какими-то событиями, происходившими с чугунком в таинственном доме колдуньи. И потому оно было таким страшным, таким нечеловеческим…

Все по очереди подергали за веревочку, убедившись, что пугало работает. Делать было больше нечего, ребята заскучали.

– А давайте посмотрим, что в этих мешочках, – предложила Аня.

Прошло две недели с тех пор, как в редакции «Московской страшилки» появилась Анна. Горину опять выпало дежурство, а всем остальным жителям столицы – солнечный день. Время приближалось к летнему солнцестоянию, дневное светило теперь дольше гостило в редакции, нежели в начале июня, и укладка золотых плит в северо-восточном углу помещения началась задолго до того, как Горин пришел на работу. Поглядывая на дверь, он не мог отвязаться от образа Анны – как она вошла тогда, как стояла в дверном проеме, словно портрет молодой императрицы в раме.

Как и тогда, Горин сидел за своим столом и правил материал внештатника, только теперь внештатником была юная школьница, писавшая о сексуальных атаках пришельцев из космоса, которым подвергались молодые жены австралийских фермеров. Интересная, поучительная, очень нужная для газеты тема.