Алекс Флинн - Зачарованный

— Мэг, — шепчу я.

— Вижу, — отвечает она, но я понимаю, что ее голова повернута в противоположную сторону.

Я вынимаю бинокль Вэнделла. Гигант. Два гиганта. Потому что там, куда смотрит Мэг, еще один. Они прочесывают кусты.

— И не подумаю здесь ночевать, — говорю я.

— Не-а, — соглашается Мэг.

Но чтобы удовлетворить Вэнделла, мы решаем притвориться, что все-таки останемся здесь.

— Лучше разбить палатку, пока они не подошли ближе, — говорю я. — Ты оставайся тут, на дереве. Если позовешь, я поднимусь при помощи мантии.

— Разве тебе не надо помочь?

— Нет.

— Почему нет?

— А…

Я качаю головой. Я собирался сказать, что не хочу подвергать ее опасности. Но Мэг это не понравится. Она не такая кисейная барышня, как Викториана, которой нужен парень-защитник.

— Нам нужен дозорный, — придумываю я.

— Хорошо, но поторопись.

Я желаю оказаться внизу и начинаю ставить палатку.

— Джонни! — слышу я, когда уже заканчиваю.

Голос у Мэг хриплый, как от долгого крика. Она яростно машет в направлении слева от себя. Гигант уже настолько близко, что я могу рассмотреть его. Темные волосы покрывают большую часть тела. На поясе повязана шкура какого-то огромного животного — это его единственная одежда. Лицо перепачкано оленьей кровью. Я вспоминаю строчку из сказки «Джек в Стране чудес»: «Я перемелю твои кости, чтобы сделать себе хлеб». Такой мог бы с легкостью, хотя он больше напоминает мясоеда, чем любителя углеводов. Великан идет ко мне. Спокойно. У нас был план. Надо взять мантию. Я протягиваю руку, но ничего не нахожу. Я оглядываюсь и наконец вижу ее в паре метров от себя. Приближается второй гигант, который наверняка тоже меня заметил — слишком уж блестит его глаз. У него он только один — второй закрыт. Наверное, выбит.

Времени на раздумья нет. Я хватаю мантию, но она цепляется за ветку. Одноглазый убыстряет шаг. Я чувствую отвратительный запах, как от протухших яиц, или скунсовых выделений, или человеческих экскрементов. Одна эта вонь сама по себе могла бы убить оленя. Земля содрогается. Я тяну за мантию. Бесполезно.

— Я спускаюсь! Я отвлеку его! — раздаются сверху вопли Мэг.

— Нет! — вырывается из меня крик при очередной попытке вытащить мантию.

Удары ног все громче. Я дергаю сильнее. Пожалуйста, пожалуйста, не спускайся, Мэг. Великан так близко, что я вижу его полные губы, напоминающие подушечки собачьих лап, и очень острые зубы. Я делаю рывок. Мантия рвется, но поддается. И как раз в этот момент до меня доходит ближайший гигант. Я накидываю на плечи оставшиеся лохмотья.

— Хочу оказаться на дереве с Мэг.

И вот я рядом с ней. Она не спустилась.

— Ты в безопасности, — говорит Мэг, и я вижу, что она плакала.

Но великаны теперь знают, где мы. Одноглазый добрался до дерева. Он начинает раскачивать его сильнее любого ветра. Вонь такая страшная, что я ее чувствую, даже дыша ртом. Я выпускаю Мэг и хватаюсь за ветку. Гигант бьется о ствол головой.

Теперь подошел и его собрат. Мы обречены. Я стараюсь обмотать нас обоих мантией, но порыв ветра срывает ее с плеч Мэг.

— Просто пожелай, чтобы ты сам исчез, — просит она, — По крайней мере один из нас должен жить.

— Не вариант.

За дерево берется Двуглазый. Я понимаю, что еще немного, и они начнут действовать вместе, раскачивая его взад-вперед. Один может даже залезть на спину другому и дотянуться до нас.

Но потом что-то происходит. Одноглазый замечает Двуглазого, издает рык и бежит к нему. Они оба ударяют дерево, и оно раскачивается. И вдруг великаны уже на земле — дерутся друг с другом, как два ребенка, поссорившихся из-за последнего печенья. Они откатываются от дерева, и в эту секунду мне удается набросить нам на плечи самый крошечный кусок мантии. Перекрикивая их рев, я загадываю первое, что приходит в голову.

И вот я там.

— Где мы? — Мэг осматривается. — Кажется, я бывала здесь, но…

Я снимаю мантию с наших плеч и быстро ее складываю, пока никто не увидел. Здесь пахнет гораздо лучше.

— Мы на Пенсильванском вокзале.

— На Пенсильванском вокзале?

— Он же в Нью-Йорке? Когда ты сюда ездила в прошлом году, то рассказывала, что здесь всегда столько людей, сколько борцов за права животных на конференции работников меховой промышленности. Вот я и подумал, что это может быть подходящим местечком и тут не должны заметить вынужденной посадки двух тинейджеров, одетых, как Призрак оперы.

И действительно, никто не замечает. Кажется, что мужчина в желто-коричневой куртке, похожий на профессора, смотрит прямо на нас, но он опускает голову и погружается в газету. Какое-то время нас оторопело разглядывает бандитского вида парень, затем отворачивается и продолжает разговаривать по мобильному.

— Придется тебе перезвонить. Неважно себя чувствую. — Он трет глаза.

В ту же секунду на меня натыкается парень с контрабасом.

— Извините… — начинаю я, но он орет на меня на незнакомом языке.

Я поворачиваюсь к Мэг.

— Думаю, я был прав. А теперь нам нужно убить время до ночи. Так что, может, посмотрим город? Залезем, например, на статую Свободы. Мои прабабушка и прадедушка прибыли в Нью-Йорк через иммиграционный пункт на острове Эллис.

— Поедем на метро или воспользуемся мантией?

Мэг с готовностью принимает мое предложение.

Мгновение — и мы уже в факеле статуи. Сейчас она закрыта для посещения, поэтому пуста. Мы глядим вниз. Отсюда виден верх короны, переносица и милое зеленое платьице гигантского размера, спускающееся прямо до пьедестала в форме звезды.

— Смотри, — говорю я Мэг. — На книге в ее руке написана какая-то дата. Июль, потом римские цифры… — Я прищуриваюсь, чтобы их разглядеть.

— Четвертое июля тысяча семьсот семьдесят шестого года, — отвечает Мэг. — Дата принятия Декларации независимости.

Она показывает на гавань.

— Видишь тени от облаков? Они похожи на континенты.

Я берусь за перила и наклоняюсь. Мэг права, это действительно так.

— Сегодня мы были в Европе, — говорю я. — А теперь мы в Нью-Йорке. Фантастика, да?

— Действительно нереально, — соглашается она.

Я мог бы быть с Викторианой, путешествовать с ней и видеть все эти вещи. Наверное, она уже видела все это, делала все это, была везде.

Мэг хватает меня за руку.

— Это так восхитительно, Джонни. Спасибо, что взял меня с собой.

У меня вдруг начинает кружиться голова от высоты. Но я крепко держу руку Мэг, а она в ответ сжимает мою. Мне лучше.

— Я рад, что ты здесь.

И это правда.

Налюбовавшись, мы перемещаемся на пьедестал. Как и на вокзале, люди вроде бы видят наше приземление, но в то же время не обращают на нас внимания. В нас врезается ребенок.

— Эй, не заметил вас.