Виталий Киреев - Время камней

Своды здания поднимались вверх на несколько десятков метров. Стены были покрыты растрескавшимися фресками, а в конце зала одиноко ютилось распятие.

Люстры не горели, и помещение освещалось лишь несколькими свечами, стоявшими возле него.

Внутри никого не было.

«Странно»,- подумал Типр. - «Мне казалось, здесь должны быть люди».

-Что привело тебя в дом Божий, сын мой? – послышалось в стороне, и Локстон увидел, как из тени выходит человек в облачении священника.

Он был немолод и худощав, а его осунувшееся серое лицо выражало безразличие.

-Я никогда не был верующим, - тихо признался Всезнайка. – Но сейчас, я будто чувствую в себе свет. Может это Бог?

-Господь в каждом из нас, - ответил священник. – Помолись ему, сын мой.

Локстон никогда не молился, так как не умел этого делать. Он подошел к распятию и встал на колени.

-Спасибо тебе, что изменил меня, - произнес он, опустив взгляд. – Я раскаиваюсь в своих грехах, и обещаю, что теперь буду жить по совести.

С этими словами он неуклюже перекрестился, и встал на ноги.

-До свидания, святой отец, - сказал он священнику, и направился к выходу.

-Прощай, сын мой, - ответил тот, и снова скрылся в тени. Многие люди, приходившие сюда последнее время, больше не возвращались.

Локстон покинул храм, и через несколько минут уже шагал по территории госпиталя, предвкушая встречу с Зольнером. Он представлял себе, как обрадуется бедняга, увидев Палфека с гостинцами.

Повернув в коридор, Локстон вошел в палату и направился к знакомой койке. Какого же было его удивление, когда он не обнаружил там Зольнера. Вместо жандарма на койке лежал какой-то старик, с перевязанной ногой.

-А где Зольнер? – спросил он у старика.

-Тебе чего? – старик был видимо глуховат.

-Однорукий! - громко произнес Локстон. – Он лежал здесь. Где он?

-У меня болит нога! – так же громко ответил старик.

-Причем тут нога! – Всезнайка начинал терять терпение.

В это время, услышав громкий разговор, к ним подошла одна из сестер.

-Что здесь происходит? – негромко спросила она.

-На этой койке лежал мой друг. Где он?

-Куган Зольнер?

-Да именно Зольнер.

-А вы кто ему приходитесь?

-Я, - и тут Локстон запнулся. – Я… Я его друг, - наконец сказал он.- Я его лучший друг.

-Пойдемте со мной, - позвала его сестра, и направилась к большой двери на противоположной стене.

-Куда мы?

-Проходите, - и сестра открыла дверь.

В комнате за столом, сидела пожилая монашка и что-то читала.

-Матушка, это к Зольнеру.

-Садитесь, - матушка указала на стул возле стола. – Кто вы?

-Меня зовут Рип Палфек, я друг Кугана Зольнера. А что происходит?

-Дело в том, что вчера ночью Куган Зольнер умер.

-Постойте…, - Локстон от неожиданности начал заикаться. – Как…умер?

-У него было заражение крови. Нам не удалось его спасти.

-Но он… говорил, что чувствует… себя лучше.

-Мы будем молиться за его душу, господин Палфек.

-Молиться… - с этими словами Локстон встал со стула, и, смотря в никуда, направился к выходу.

-С вами все в порядке? - спросила матушка.

-Молиться… - повторил Локстон, не слыша ее, и вышел из помещения.

Проходя мимо храма, он ненавистно взглянул в его сторону. В этой обители больше не чувствовалось грации, и великолепия. Это было просто серое мрачное здание.

Всезнайка снова плелся по залитой дождем улице, не разбирая дороги, и наступая в лужи. Фрукты и перепелку, купленные для Зольнера, Типр оставил в госпитале, захватив лишь ром. Выпивка быстро заканчивалась. На душе снова скреблись кошки, и не помогал даже алкоголь.

«Вот она, расплата за все мои грехи», - отчаянно думал Локстон. – «Я сам этого хотел…. Но как мне дальше жить? Как это выдержать?»

С этими мыслями Типр Всезнайка забрел в винную лавку, и купил рома столько, сколько смог унести.

Дни потянулись томительной чередой. Дождь все лил не переставая. Тучи сгущались еще сильнее, предвещая небывалую грозу, но Локстон всего этого не замечал. Он пил, засыпал, просыпался и снова пил. Всезнайка не помнил, сколько это длилось, но однажды все кончилось.

Было утро, когда в коморку Локстона ворвались жандармы, и ничего не объясняя, оглушили беднягу ударом по голове и увезли неизвестно куда.

Когда Типр пришел в себя, снова сильно болела голова. Состояние напоминало тот день, когда он очнулся в госпитале, только теперь боль была намного сильнее.

Приподнявшись на локтях, он осмотрелся. В помещении было темно и сыро. Повсюду слышались звуки падающих капель воды, и журчание маленьких ручейков. Вокруг стояла невыносимая вонь, от которой к горлу подступала тошнота.

Собравшись с силами Локстон сел, опершись спиной о стену. Неожиданно откуда-то выскочила крыса, и пробежала мимо него, мелькнув в бледном луче света, падающего сверху.

Всезнайка сидел так несколько минут, пока глаза не привыкли к темноте.

-Черт! Куда я попал? – выругался он, разглядывая высящиеся вокруг каменные стены, – Похоже на тюрьму, - решил Типр, и медленно поднялся на ноги.

Все тело болело, и, сделав над собой усилие, Всезнайка прошел несколько шагов вдоль стены.

-Так и есть, тюрьма, - убедился он, упершись в ржавую стальную решетку, закрывавшую узкий проход. - Черт! – и взявшись за прутья, Локстон начал отчаянно их трясти.

-Кто здесь? – неожиданно раздался голос откуда-то справа.

-А ты кто? – вопросом на вопрос ответил Локстон.

-Подойди, - вновь произнес голос.

Локстон медленно подошел к месту, откуда доносились слова. В каменной стене, на высоте человеческого роста находилось небольшое, закрытое решеткой окошко.

-Эй, ты где? – спросил Типр, все же держась на расстоянии от окошка.

-В соседней камере, - ответил голос, и через мгновение в окошке появился темный силуэт. – Меня зовут Болтин Дорсайт, я рыбак. А ты кто?

-Я Рип Палфек, - ответил Локстон, на всякий случай, не сказав своего настоящего имени.- Что это за место?

-Это Кирлская тюрьма, черт ее побери, - ответил рыбак.

-Но я был в этой тюрьме, и она выглядела совсем по иному, - возразил Всезнайка, пытаясь разглядеть своего соседа во мраке камеры.

-Ты был на верхнем ярусе, где держат обычных заключенных. А это темница для особо опасных преступников и пиратов.

-Что за чертовщина? - Локстон оперся о стену и сполз вниз, держась за голову. Резкий приступ боли пронзил его тело с ног до головы.

-Эй, что с тобой? – спросил Дорсайт, заметив, что его новый собеседник исчез из поля зрения.

-Все в порядке,- ответил Типр, и медленно встал, так как боль стала проходить.

-За что тебя? – спросил рыбак.

-Не знаю. Я был дома, когда они ворвались и оглушили меня. И вот я здесь, - ответил Локстон, вспоминая Гриффина, и понимая, по чьей воле оказался в тюрьме. – А ты что натворил?