Каролина Фарр - Загадка Кондор-Хаус

— Однако кто же еще мог охотиться с ними сегодня? — перебила я. — У кого, кроме вас, есть… свисток масаев?

Она вздрогнула и внезапно вцепилась мне в руку с такой силой, что ее ногти впились в мою кожу. Я сбросила ее руку.

— Не отрицайте этого! — сердито воскликнула я. — Именно свисток масаев отозвал гепардов от меня. А у кого еще, кроме вас, в этих краях мог оказаться свисток масаев?

— Откуда вы знаете? — злобно спросила она. — Что вообще вы можете знать о подобных вещах?

— Масаи, дрессировавшие Заида и Фатиму, пользовались такими свистками, не правда ли?

Я рассерженно потерла руку и пристально посмотрела на нее. Если даже она не охотилась с гепардами, то знала, кто охотился.

— Брюс рассказал вам об этом?

— Да, он. Когда я поведала ему о гепардах и о свистке, с помощью которого кто-то отозвал их от меня, он упомянул свисток масаев и сказал, что подарил вам его.

Она кивнула. Вся кровь, казалось, отхлынула от ее лица, а вместе с ней исчез и гнев. Она равнодушно бросила:

— Да, Брюс дал мне свисток, когда привез сюда гепардов. Но я не пользуюсь им — предпочитаю командовать только голосом. Сомневаюсь, что они станут реагировать на свисток теперь.

— Реагируют, — с чувством заверила я ее. — И поверьте мне, я этому очень рада.

Она долго оценивающе смотрела на меня, затем довольно спокойно сказала:

— Думаю, вам лучше подробно рассказать мне о том, что произошло, Маделин. Не упуская ни единой детали, будто я слышу обо всем в первый раз.

И я рассказала ей все, что помнила, заново переживая все ужасные моменты…

Она медленно кивнула, когда я закончила.

— Да, они обычно так и бегут, бок о бок, Заид чуть впереди. Он всегда ведет, всегда нападает первым. Затем на добычу сзади набрасывается Фатима, пока он отвлекает внимание жертвы. И они отворачиваются, когда их натравливают на кого-то — на оленя или лося, на того, кто привлекает их больше, чем просто добыча…

— Или на человека, — содрогнувшись, добавила я.

— Но если бы их на кого-то натравили, вы бы увидели. Я знаю это место. Они загнали бы животное в заросли буков и убили. Вы должны были что-то увидеть или услышать.

— Они бежали прямо на нас. Их отозвали в самый последний момент. Они побежали по тропе к краю утеса. Переезжая через холм, я оглянулась — они вернулись к дороге и стояли там около зарослей буков, глядя мне вслед.

— Значит, они упустили добычу, за которой их послали, — нахмурившись, сказала она. — Странно. Обычно от них никто не ускользает. — Она с подозрением посмотрела на меня. — А что вы там делали? Это место не для конных прогулок.

Я не сразу смогла ответить ей — ужасная мысль пришла мне в голову. Если они только на время отвлеклись на нас с Пашой, кого же тогда их послали убить? Ведь там на краю утеса стоял Тони…

— Что вы там делали, Маделин? — нетерпеливо спросила Симона.

Внезапно я ощутила радость оттого, что не упомянула при ней имени Тони. Возможно, потому, что я знала о ее неприязни к нему, но теперь у меня появилась другая причина. И она пугала меня.

Я заставила себя небрежно пожать плечами и произнести:

— Я заметила тропинку между буками. Она показалась мне похожей на верховую тропу, и я пошла по ней. Я вела Пашу под уздцы, так как тропинка была мокрой и скользкой и, похоже, не понравилась ему. Увидев утесы, я повернула назад. Не люблю высоты — у меня кружится голова… Вернувшись на дорогу, я села верхом, Паша почувствовал гепардов, затем и я увидела, как они выскочили из подлеска под соснами. Остальное я вам рассказала. Послушайте, я очень устала, все тело словно окостенело и болит. Я хочу подняться наверх и принять горячую ванну.

Она нахмурилась:

— Думаю, сначала нам следует кое-что выяснить. Пойдемте в библиотеку. Свисток масаев хранится там в витрине вместе с другими вещами. Витрина давно уже не открывалась.

Выйдя в холл, она повернула к библиотеке. Поколебавшись, я последовала за ней. Она поверит, когда увидит, что свистка там нет. Я заставлю ее присматривать за гепардами…

Я вошла вслед за ней, и она зажгла свет. Мы подошли к стеклянной витрине, где лежали небольшие безделушки, напоминающие о ее африканских сафари. Бусы масаев, резная слоновая кость, сплетенные из травы пояса, плюмажи…

Она с театральным видом протянула руку:

— Видите? Вот он, там, где и должен быть. Я даже не знаю, где ключ. Здесь давно не вытирали пыль.

Я смотрела и не верила своим глазам — он был там, в центре коллекции, аккуратно снабженный этикеткой — печатной карточкой с объяснением: « Охотничья флейта масаев. Используется масайскими моранами для дрессировки гепардов, чтобы охотиться на дичь. Озеро Магади, Кения, 1965 г . »

При ярком свете ламп над витриной я видела сквозь стекло толстый слой пыли, покрывавший флейту. Она была длиной с мою ладонь и сделана из небольшого рога какого-то дикого животного.

— Может, у кого-то еще есть подобная флейта, — пробормотала я. — Или другой инструмент, производящий похожие звуки. Говорю же вам… я слышала его! Отчетливо слышала. Это было своего рода… ну, не свист и не игра на флейте, но что-то среднее.

Она кивнула, сосредоточенно глядя на флейту:

— Именно так она звучит. У кого еще может быть нечто подобное? Кто сможет играть на ней? Пойдемте со мной, посмотрим на гепардов. Уж я-то увижу, если они охотились, поверьте мне.

— Вы сами посмотрите, — поспешно сказала я. — Только не я. Я же рассказала вам, что произошло. Я больше никогда в жизни не захочу увидеть гепарда, даже за решеткой!

— Дорогая, будьте благоразумны…

— Я абсолютно благоразумна, Симона. И надеюсь, что гепарды никогда не будут охотиться на вас и вы никогда не увидите своих любимцев глазами преследуемого, как довелось мне сегодня утром.

Она ничего не ответила, проводила меня до дверей библиотеки и остановилась там. Поднимаясь по лестнице, я ощущала, как она смотрит мне вслед.

Войдя в комнату, я отдернула занавески и застыла на месте — гепарды вернулись. Они лежали бок о бок в тени под деревом. Но не грелись на солнышке, как прежде. Теперь они избегали солнца. Звери тяжело дышали. Я это ясно видела.

Симона поверит мне, когда увидит их влажные от пота бока. И если она еще не знает, кто был с ними на склоне холма, она в своей властной манере выяснит это, я нисколько не сомневалась.

Я отвернулась от окна и вдруг снова подумала о Тони Ранде. Если сегодня утром он был в опасности на краю утеса, то снова подвергнется ей. И опасность кроется скорее не в его мрачном настроении, но в этих дрессированных грациозных убийцах, которых кто-то, по-видимому, хотел использовать, чтобы убить его сегодня утром. И они преуспели бы в этом, если бы я не увидела машину и не подошла к нему. И если бы я не вынудила его уехать так быстро, рассердившись на меня.