Владимир Васильев - Гостиница

Девчонка тем временем отыскала домашнюю аптечку и, как умела, оказывала первую помощь. Йода в аптечке оказалось слишком мало, поэтому она отыскала бар-холодильник и извлекла оттуда бутылку водки. Прямо из горлышка полила ею на руки и отхлебнула несколько глотков сама.

Послышался шум вертолета. Девчонка выглянула в окно. Вертолет опускался на крышу. Вскоре где-то наверху хлопнула дверь. Рассыпалась дробь торопливых шагов, и в комнату влетела красивая еще молодая женщина в деловом белом костюме и умопомрачительной блузке.

– Сынок! – воскликнула она и бросилась к Мальчику.

Следом вошли усатые и бородатые мужчины в белых халатах и сопровождающие их стройненькие медсестры в белоснежных изящных халатиках. Серьезный энергичный мужчина военной выправки, но в штатском, вырос в проеме двери и застыл там.

Врач-хирург принялся осматривать руки Мальчика. Почувствовал запах спиртного и оглянулся на Девчонку.

– Я полила водкой, – объяснила она.

Врач одобрительно кивнул.

– А это, я понимаю, мой пациент? – наклонился над котом второй мужчина в белом халате. Девчонка кивнула.

– Что с ним? – одновременно повернулись к Девчонке оба врача, каждый имея в виду своего пациента.

– Он – мессия и был распят, – объяснила она.

– Как это? – воскликнули оба лекаря.

– А вот так, на хресте, – чуть покачиваясь, показала Девчонка, расставив ноги и разведя руки, изображая букву “Х”.

– И кот – мессия? – уточнил ветеринар.

– Ага, кошачий, – подтвердила Девчонка, пьяно хихикнув.

Кот утробно завопил, когда его принялись ощупывать, и Мальчик, открыв глаза, произнес довольно внятно:

– Осторожней! Ему же больно!.. Только обязательно вылечите его, пожалуйста! Он должен жить… Это очень важно…

– Разумеется, – заверил ветеринар, – только нужен рентген.

– Пренеприятная рана, – вздохнул хирург. – И ваши конечности не помешает просветить, молодой человек.

Медсестра открыла небольшой белый чемоданчик с переносным рентгеновским аппаратом и, взяв легким движением одну руку мальчика, поднесла ее к экрану внутри чемоданчика. На экране появилось увеличенное изображение внутреннего состояния поврежденной кисти.

Девчонка присела на диван рядом с Мальчиком и оберегала его вторую руку. Мать с ужасом смотрела из-за спины врача на разодранные ткани ладони. Лицо ее было белее костюма.

– Боже! Как я боялась именно этого! Как я пыталась оградить его от контактов с фанатиками… И все-таки они добрались до него!.. Не уберегла…

Девчонка зачарованно смотрела на Женщину.

– Кто это сделал?!.. Где?!.. Как?!.. – устремила она горящий взгляд к Девчонке.

Та не отвела глаз, но и не ответила ничего.

– Говори же! – потребовала госпожа Мэр. – Ты сама-то кто?.. Ах, да, помню… Ты уже год в розыске!.. Где ты скрывалась? Полиция и родители с ног сбились…

Девчонка только криво усмехнулась при упоминании о родителях и продолжала молчать.

– Не трогай ее, мама! – вмешался Мальчик, морщась от боли. – Я все прекрасно помню и знаю сам… Фанаты тут ни при чем…

– Но кто же тогда мог распять тебя, если не религиозные фанатики? – воскликнула, ничего не понимая, мать.

– И кота, мама, и кота!.. – усмехнулся Мальчик очень по-взрослому, что не укрылось от материнского взора, и очень встревожило ее – судьба сына взрывом вырывалась из-под ее контроля. – Уверяю тебя – тут приложил руку некий весьма изощренный философ…

Мужчина в проеме двери чуть насторожился.

– Кто же это?! – нетерпеливо воскликнула мать, горя нескрываемой жаждой мести.

– Предтеча, мама, – посмотрел ей в глаза сын, – мой предтеча, который был так же непорочно зачат своей матерью, как я тобой… Хотя ты никогда мне об этом не говорила…

– Но… – вскинула она руки.

– Я понимаю твои мотивы, – остановив ее взглядом, продолжил он. – Но эта «святая ложь» на какое-то время сделала меня безоружным перед ним… Я не смог перехватить инициативу в философском споре. А это, – горько усмехнулся он, показав глазами и головой на руки, – это, всего лишь, один из моих неуклюжих аргументов в этой схватке интеллектов… Я был вынужден противопоставить словам действия… И спор еще не закончен…

– О боже! – испуганно воскликнула мать. – И когда е он закончится?!

– Да никогда, мама, – заверил ее сын. – Это вечный спор.

– Добра и Зла? – попыталась она вникнуть.

– Нет, – покачал головой Мальчик, – Любви и Свободы… Или, может быть, Созидания и Разрушения… В том-то и проблема, что это спор Бытия с самим собой…

– Ничего не понимаю, – призналась Женщина. – Зачем же распинать?!

– Ну, ежели на большее интеллекта не хватает…

– Извините, – вмешался хирург, – вынужден прервать ваши философские экзерсисы, хотя они явно благотворно действуют на психическое состояние пациента… Срочно нужно в клинику! Требуется ювелирная работа, чтобы сохранить руки… Здесь нет условий.

– О-о-ох… – схватилась за грудь мать.

– И мне тоже, – сообщил ветеринар, рассматривая на экране внутренности кота, засунутого в чемоданчик и подающего оттуда тревожные вопли. – Здесь не только кисти, но и вся его, так сказать, трансмиссия, требует срочного оперативного вмешательства.

– Так скорей же! – заторопилась госпожа Мэр.

– Носилки! – крикнул хирург в дверь.

Оттуда появилась парочка дюжих молодцев с носилками наперевес. Они с помощью медсестер и Девчонки аккуратно уложили Мальчика на носилки, укрепив на груди его перебинтованные руки.

– Боже! Что это на тебе? – только тут заметила мать чужую одежду на сыне. – Ужас какой!

– Ништячней шмоток не раскопала, – объяснила Девчонка. – Его шкурки порезали. Распинали голым. Нам надо было побыстрей линять, пока не кончились фантограммы.

– Фантограммы? – удивилась госпожа Мэр.

– Я отдал им фантомат, – объяснил Мальчик с движущихся носилок, – за кота.

– Но как их найти?! Это же нестерпимо! Таких подонков надо держать в тюрьме! – воскликнула она.

– Лучше не вмешивайся, мама, пока это возможно, – попросил Мальчик. – Когда говорят философы, власть должна молчать…

– Хороши разговорчики! – покачала головой госпожа Мэр. – Бывало, в пылу таковых по полчеловечества с лица Земли смахивалось… И я должна молчать?!..

– Молчи, женщина, когда джигиты базарят, всегда долдонит мой батяня, утюжа мать по пьяне, – вставила Девчонка.

– А ты зачем идешь? – удивилась госпожа Мэр. – Оставайся здесь. Поговорим, когда я вернусь.

– Нет, мама, – воскликнул сын, – я хочу, чтобы она была со мной… Если вы, конечно, не возражаете… – повернулся он к Девчонке.

– Не боись, малыш, – улыбнулась она, – я с тобой.

Мать удивленно посмотрела на эту замарашку, вдруг возымевшую странную власть над ее сыном. Возражать она не посмела – не в служебном кабинете.