Артемий Ульянов - Останкино. Зона проклятых

— И долго они у нас будут сидеть? — спросил Валерка.

— Зришь в корень. Я уверен, что все скоро уедут. Или почти все. С одной стороны — ставки за видео фантома, я думаю, очень серьезные. С другой стороны…

Федерал задумался, задрав глаза в потолок и подбирая слова.

— С другой стороны, у них та же проблема, что и у нас. Ничего не известно и не понятно. Фантом вообще можно снять на видео, на фото? Глазами его отлично видно, это им дает надежду. Но они знают, что никто из искавших его не нашел. Тоже минус. Восьмой день тихо. Минус. Я думаю, скоро съедут. Они здесь деньги теряют.

— Лукашин, ты сказал почти все, да? — строго сказал шеф и выразительно прищурился.

— Теперь о главном, — тут же отреагировал федерал. — Есть вероятность, что некоторые останутся. Расчет такой. Если здесь неожиданно начнется… ну, в общем… если все пойдет по худшему сценарию и будет принято то самое решение… Вот тогда они залягут, постараются остаться в закрытой зоне. И будут потихоньку снимать. Даже если не смогут передавать, то потом смонтируют фильм. А если смогут, подкупив кого-то, кто ходит за периметр… Им светят огромные деньги. Это раз.

— Еще и два есть? — беспокойно спросил Еременко.

— Есть еще и три. По порядку. Есть такой Джим Бойл. Известный парень. Сорок два года. Начинал тележурналистом лет двадцать назад. Афганистан, Ирак, Сомали, погромы в Лос-Анджелесе, британские футбольные хулиганы. Стреляли в него, топтали, били. Не из пугливых. Здесь с 19-го числа. А 18-го у нас было первое официальное заявление, которое по лентам новостей пошло. Через сутки у нас уже был, визу открыл за два месяца на всякий случай. Это признак класса. Живет в районе, никаких гостиниц. Парень крутой, но я думаю, что через пару дней поедет он домой. Его вчера по телику показывали на всю страну по «Второму федеральному». Значит, он для себя этот проект закрыл. Это два.

— А если останется? Это будет пощечина органам, если он из закрытой зоны эфирное вещание организует, — поморщился шеф.

— Отловим, если останется, — уверенно хмыкнул федерал. — А теперь три. Еще один стрингер высокого класса. Слушаем и сравниваем с Бойлом. Итак, тридцать три года, гражданин Канады. Ник Берроуз звать. Информации на него не очень много. Работает около тринадцати лет. Бойл начинал с классической тележурналистики. Этот — ни дня не сидел ни на одном телеканале. Все тринадцать лет на вольных хлебах. Самые яркие работы. Ольстер, бои между ИРА и британцами, со стороны ИРА. МС 13, могучая банда, орудует на территории сразу нескольких стран в Южной Америке. Прям изнутри снимал. Ну, штурм Грозного, вторая компания.

Еременко побагровел, спросив голосом автоответчика:

— Грозный с какой стороны снимал?

— С обеих. Хватанул там два пулевых ранения. Афганистан, разгар американской компании 2002 года против талибов. Бойл снимал бои со своей стороны, под обстрел попал. Крутой мужик. Этот… внимание! Этот с трех сторон снимал. Начал от британцев, от них ушел к талибам, и потом — к Шах Масуду. Оттуда в Таджикистан, потом в Киев — и домой. Двадцать четыре года ему тогда было. Ирак. Бои у Киркука, со стороны иракцев. Город снимал с микрокамерой, которую монтировал в паранджу. То же самое — в Палестине, когда близнецы рванули. Делал очень рискованные репортажи о восторженных демонстрациях в поддержку бен Ладена. Там Аль-Джазира работала и он. Израиль — Ливан, с двух сторон, само собой. По следам капрала Шалита шел, ранение у него там было, а какое — неизвестно. Сомали, пиратская тема. Пять или шесть абордажей с резиновой моторной лодки. «Аутлоз», это рокерская банда. Скрытой снимал, в Лондоне. Скотленд-Ярд требовал от него пленку — послал он их культурно через адвоката, они потом извинялись. Сделал фильм, как тигры Тамил Илама наркотрафик охраняют и регулярные части мочат. В Новом Орлеане с рэйнджерами негритянские банды мародеров обезвреживал. Ну, и по мелочи… Переворот в Тайланде, цунами. Теперь вот Останкино. Мы его случайно отследили. Прилетел из Минска в Питер. И канул. Теперь внимание! В Питере был 14-го числа, за четыре дня до официального заявления МВД. Во все основные страны визы у парня, судя по всему, есть.

— Так он в Москве, что ли? — раздраженно протрубил шеф.

— Он? — удивился Лукашин. — Если он в Питере фильм про скинов снимает, я его арестую. Плюну ему в рожу и вышлю из страны. Он в Останкино. И давно. Шифруется плотно. Этот в ящик не полезет, как Бойл.

— Фотка есть?

— А как же… Вот она. А что толку-то? Он завтра из себя пятидесятилетнего мужика лысого с усами сделает, и все дела.

Валерка взял фотографию, присмотрелся.

— Рязанская рожа такая… — протянул он задумчиво.

— Троекуров, ты меня удивляешь, — как-то торжественно сказал федерал. И добавил, вроде как между делом: — Ник Берроуз… А полное имя в паспорте знаете какое? Николай.

— В смысле? — тряхнул головой Белинин.

— Что в смысле? Николай его зовут. Папа Джон, мама Элизабет. А бабушка Светлана — мать у него полукровка. Есть сведения, что немного говорит по-русски.

— Да, это меняет… — начал было Троекуров. Но Лукашин его перебил:

— В сухом остатке. Парень собирает информацию по мониторингу, имеет визы по списку, денег у него до хрена, говорит по-русски и реально шифруется. Сильный, рисковый, молодой. Ему на страшные опасности вроде патруля ВВ — насрать. Он в парандже по Сектору Газа разгуливал с камерой. Одно неверное движение — его бы разорвали. Так что он вряд ли испугается. Он наркоман адреналиновый, ему в кайф. И судя по его личностному портрету, он эту ситуацию примет как личный вызов. Если кто и найдет фантом, то это он будет. Сначала фантом из Останкина снимет, а потом Останкино из фантома. До Минска на электричках, а оттуда — домой. А нам потом то, что мы тут ищем, по ВВС покажут. — Лукашин сделал такую нервную рожу, как будто фильм по ВВС уже начался.

— Все ясно. Будем искать вашего вундеркинда с камерой, — постановил Еременко.

Лукашин посмотрел на шефа с тревогой:

— Константин Николаевич, искать надо очень аккуратно, чтоб не потревожить. Это наша наживка.

— Валера будет аккуратно искать, — полковник кивнул на Троекурова. — Все свободны, — буркнул Еременко, потянувшись к телефону. И Валерка с федералом двинулись в кабинет Троекурова думать, как быть с канадцем Колей.

К огромному облегчению Троекурова, федерал Лукашин взял работу со стрингерами на себя. Предварительно извинившись перед Валеркой, он уверенно заявил, что менты обязательно облажаются. Троекуров с облегчением согласился, взяв с Лукашина клятву, что он согласует свое решение с Еременко.

Остаток дня Троекуров провел за изнурительной бумажной работой. Когда он закончил, за окном уже смеркалось. Откинувшись в кресле, капитан закрыл глаза. Перед его взором поплыли однообразные казенные буквы отчетов и протоколов.