Наталья Александрова - Шкатулка Люцифера

Она набрала полную грудь воздуха, затем резко, с шумом выдохнула и вскинула одновременно обе руки, сбросив руки долговязого грабителя со своих плеч. Затем, не опуская руки, она резко свела их, хлопнув громилу по ушам.

Агриппина прекрасно знала анатомию и понимала, что такой резкий хлопок вызовет динамический удар по барабанным перепонкам – это вызывает жуткую боль и в то же время оглушает противника на несколько минут.

Действительно, долговязый взвизгнул от боли, как кошка, которой прищемили хвост, зажал руками уши и шагнул вперед, выпучив глаза и покачиваясь как пьяный.

Агриппина повернулась к второму противнику.

Коротышка удивленно уставился на своего оглушенного напарника, затем перевел кошачьи глаза на Агриппину и промурлыкал:

– Вот ты у нас, оказывается, какая крутая… ну, мы сейчас посмотрим, кто круче…

Он скользнул к ней кошачьим движением и вдруг выбросил вперед руку, на которой тускло блеснул кастет с четырьмя острыми крючьями, напоминающий огромную кошачью лапу.

Агриппине приходилось видеть раны, нанесенные подобным оружием, и она почувствовала в животе неприятный холодок.

Однако, как уже было сказано, в стрессовой ситуации она не опускала руки, а собиралась, мобилизуя все свои способности.

Отскочив назад, чтобы оказаться вне досягаемости кастета, она быстро нагнулась и зачерпнула рукой горсть липкого подтаявшего снега.

– Что, детка, в снежки вздумала поиграть? – промурлыкал коротышка. – Это хорошо, играть я люблю, особенно в кошки-мышки…

Договорить он не успел: она резко и точно швырнула ледяной комок, так что он попал прямо в полуоткрытый рот коротышки. Тот отпрянул от неожиданности, закашлялся, выплевывая ледяное крошево, и потерял бдительность. Агриппина воспользовалась этим – она подскочила к противнику и нанесла ему два молниеносных удара – левой рукой в висок, правой – в область сердца. Этому приему научил ее один старый врач, которому в шестидесятые годы пришлось несколько лет поработать в рабочем поселке на Урале, где уличная преступность достигала просто немыслимых размеров.

Коротышка глухо охнул и без сознания осел на снег.

Агриппина знала, что этот обморок продлится пять-десять минут, поэтому не стала терять время: она быстро собрала свои разбросанные вещи и поспешно вошла в подъезд.

Только поднявшись на четвертый этаж, она успокоилась, отдышалась и попыталась обдумать происшествие.

Мелкие уличные грабители не работают парами. Обычно это одуревшие от наркотиков одиночки, которым не хватает денег на дозу, и они нападают на самых безобидных, не способных оказать сопротивление людей – старух-пенсионерок, молоденьких девчонок. Конечно, у таких жертв не может быть при себе больших денег, да наркоману много и не нужно – лишь бы наскрести на очередную дозу. При этом никаких моральных тормозов у них нет, и ради ничтожной суммы они способны искалечить или даже убить беспомощного человека. Был даже такой страшноватый анекдот: «Раскольников, и не совестно вам убивать старушку за двадцать копеек? – А что? Пять старушек – рубль!»

Так вот, сегодняшние грабители под такое описание совершенно не подходили: они работали вдвоем и не были похожи на доходяг-наркоманов.

Кроме того, похожий на кота коротышка, завладев Агриппининой сумкой, не взял из нее денег, хотя они лежали на самом виду. Он явно искал что-то другое… он так и сказал своему напарнику: «Здесь ничего нет… где она это прячет?»

Тут Агриппина вспомнила рассказ Федора, своего несчастного соседа-алкоголика, о людях, которые накануне проникли в квартиру и устроили разгром в ее комнате. Тех было тоже двое, и сегодняшние грабители вполне подходили под описание Федора. Как он сказал? «Один длинный, другой короткий, и оба такие… кожаные». Очень похоже на сегодняшнюю парочку!

И те, вчерашние, тоже что-то искали в комнате у Агриппины…

Что же они искали?

Ответа на этот вопрос у Агриппины не было. А она руководствовалась железным правилом – не тратить времени попусту и не ломать голову над неразрешимыми загадками. У нее и без того хватало дел и забот.

Она подумала, не сообщить ли в милицию о нападении, но тут же посчитала это совершенно бесполезным: неудачливые грабители наверняка уже сбежали, а милиция только отнимет у нее массу времени бесполезными вопросами и пустыми разговорами. А ей некогда заниматься всякой ерундой…

Первым делом Агриппина сменила мокрую обувь, переоделась и выпила горячего чаю. Электрический чайник она давно уже держала в комнате, чтобы не выходить лишний раз на кухню. К чаю нашлись только окаменелые пряники да кусок засохшего сыра, завалявшийся в холодильнике. Опять она забыла купить еды.

Агриппина не любила готовить. Что это за времяпрепровождение – толочься возле плиты, помешивая борщ, и сплетничать с соседками о ценах на продукты! Если честно, то и к еде она относилась без всякого уважения. Нужно есть, чтобы поддерживать силы, так уж устроен человеческий организм. А что есть да как, ей было все равно, главное – быстро.

Чтобы предотвратить простуду, она добавила в чай немного медицинского спирта, невольно вспомнив просветленную улыбку Федора.

От горячего чая со спиртом ее немного разморило, но Агриппина вспомнила, что ее ждет этот растяпа из Эрмитажа, Дмитрий Старыгин. Она выволокла на середину комнаты его сумку и еще раз взглянула на нее.

Приходилось признаться, что он не так уж и виноват: сумка была как две капли воды похожа на ее собственную. Может быть, и она на его месте обозналась бы, особенно после долгой утомительной дороги и при плохом освещении.

Выходить снова на февральский холод не хотелось, но делать нечего: она уже договорилась со Старыгиным, а самое главное – ей очень нужны были собственные вещи.

Выходя из подъезда, Агриппина немного задержалась на пороге и опасливо огляделась, хотя и понимала, что грабители наверняка давно уже убрались восвояси.

Снова пришлось брать машину. Этак никаких денег не хватит! Ей-богу, следует выставить счет этому размазне-реставратору, пускай оплачивает ей транспортные расходы, раз сам боится вечером на улицу выходить!

Уже в машине она осознала, что вызвалась сама привезти вещи, потому что ей очень не хотелось, чтобы Старыгин появлялся в ее убогой коммуналке. Как ехидно поднимутся его брови при виде обшарпанных стен и графика уборки, как недоуменно он будет озираться в ее маленькой комнате. И самое главное – какие рожи скроят Курослеповы и Валька Стукова, как долго они потом будут обсуждать на кухне, кто же такой этот мужчина и кем он приходится Агриппине. Бабка Курослепова не раз ей говорила, чтобы Агриппина не смела водить в квартиру мужиков, а не то, мол, она мигом участковому пожалуется. Как будто был у нее повод! Нет уж, никаких больше мужчин в Агриппининой жизни, от них одни неприятности! Она сама вполне может справляться с житейскими трудностями, а что касается любви, то про нее написано только в любовных романах. И то все врут.