С. Сомтоу - Суета сует. Бегство из Вампирского Узла

– Знаю, но «Vanitas» не продается. То есть продается, но не так, как они рассчитывали.

Тимми перешел к следующей картине. Девушка на пляже. Темные водоросли облепили ее лоно, приникли к губам; в одной руке она держала морского ежа. Ее можно было бы принять за спящую, если бы не глубокая рана поперек живота, из которой вывалились кишки, практически незаметные среди разбросанных вокруг кораллов и морских раковин.

– Господи, – едва слышно произнес Тимми, – она мне кого-то напоминает.

– Лайзу Дзоттоли, – сказал Пи-Джей. – Ты убил ее в бассейне, у себя в особняке, в Энчино. Потом она тоже стала вампиром и все время носила водоросли вместо одежды.

– Не помню.

– Девочка из твоих фанов. Она сбежала из дома, потому что родители плохо с ней обращались. Она проникла к тебе в особняк, а ты превратился в акулу и растерзал ее на куски.

– Ну, раз ты так говоришь...

Тимми часто говорил, что не помнит событий, которые произошли за те века, пока он был вампиром. И скорее всего так и было. Мозг простого человеческого ребенка не может удерживать столько деталей из прошлого, сотни и сотни ужасных убийств – он бы просто не выдержал стольких травм. Обо всем этом действительно лучше забыть; но Пи-Джея тревожило то, что ему слишком часто приходилось быть памятью Тимми. Ему тоже хотелось забыть о прошлом, но в отличие от Тимми у него не было благословенного дара беспамятства.

– Лайза была похожа на эту девушку на картине? – спросил Тимми.

– Нет, совсем не похожа.

Но у них было кое-что общее. Обе были полностью обескровлены.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Тимми Валентайн.

– Нет! – воскликнул Пи-Джей. – Вампиров больше нет.

Но Тимми только улыбнулся печальной, едва заметной улыбкой и продолжал пристально всматриваться в картину, как будто стараясь вспомнить. Вспомнить что-то, что напрочь забылось.

А Пи-Джей помнил.

Ему тогда было тринадцать. Пожар стремительно распространялся по главной улице города. Пламя гнало вампиров вниз, по заснеженному склону холма. Старики, уговорившие мальчика-вампира переехать в это богом забытое место, погибли в огне. И все закончилось.

Другой пожар. Десять лет спустя. Они снова построили Узел – декорации для съемок фильма. Они поставили все эти сцены из его детства. Только цвета сделали более яркими. Вместо снега насыпали выбеленных кукурузных хлопьев, а особняк Тимми Валентайна, возвышавшийся на холме, был всего лишь фасадом из пластика. Но за этой целлулоидной иллюзией шла другая война... с ведьмой и сумасшедшим проповедником... Война за душу мира. Которая тоже закончилась.

И больше не было никакой магии. Тимми Валентайн превратился в обычного мальчика. Тьму изгнали из мира.

Все закончилось, твердил себе Пи-Джей. Теперь все закончилось. Я неплохо устроился, у меня прекрасная жена из королевской семьи, а это чудовище, ставшее причиной всех моих бед, теперь человек и мой друг.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Тимми Валентайн еще раз.

– Нет, – солгал Пи-Джей.

Тимми приблизился к холсту. Рядом с этим огромным изображением мертвой женщины он казался еще меньше ростом.

– Смотри, как будто следы от укусов. – Тимми показал на ее шею, на две точки, похожие на следы от булавочных уколов, едва заметные в тени от пучка водорослей.

– Скорее всего это родинки. Или просто какие-то пятнышки.

– Может быть.

В то время Пи-Джей обладал даром видения. Он был ма'айпотсом – посвященным мужчиной, который и женщина одновременно; он мог почувствовать и увидеть присутствие незримых духов. Но после того, второго, большого пожара в Узле, штат Айдахо, у него не было ни одного видения, он больше уже никогда не входил в другой мир за пределами нашего мира, он жил обычной жизнью – и жил очень даже неплохо. Такой жизни можно было бы только позавидовать. Но сейчас Пи-Джея вновь охватил прежний благоговейный трепет. Он уже год не испытывал ничего подобного. Живот наполнился неприятной тяжестью.

– Ты чувствуешь! – сказал Тимми Валентайн.

– Нет. Я чувствую... что уже ничего не чувствую. Лишь пустоту.

– Vanitas.

– Да. – Пи-Джей нервно усмехнулся.

– Я тоже утратил способности к сверхъестественному восприятию, – сказал Тимми. – Так же, как и ты.

– Да. Но в этот раз я почему-то боюсь. Может, пойдем? Я хочу позвонить Хит в Бангкок, убедиться, что у нее все в порядке.

– Ага. Давай возьмем мой лимузин и поедем в «The Hollywood Minute».

Мобильный, лежавший в сумке, зазвонил в самый неподходящий момент, когда церемония kae bоп была уже в самом разгаре. Это был очень важный обряд, и Премхитра надеялась, что телефон вскоре замолчит; скорее всего это звонила мама – проверяла ее, будто она все еще девочка-школьница в синей форме и с косичками. Она собиралась провести эту церемонию уже несколько месяцев; когда идешь в храм Эраван, подготовиться следует очень тщательно.

Вокруг шумела уличная толпа. Повсюду были туристы... здесь, на самом оживленном перекрестке Бангкока, где находился и самый почитаемый в городе храм. Солнце палило нещадно. Пахло потом, жасмином и ладаном. Надушенные танцовщицы все еще исполняли свой танец, двигаясь вокруг храма; их тонкие руки совершали изысканные движения загадочного тайского ритуала. Надо было ехать ночью, подумала леди Хит. Интересно, водитель сумел найти место, где припарковаться? Может, в подземном гараже отеля «Regent»? Так, о чем она думает... ей надо сосредоточиться. Она сжала в руке семь зажженных ароматических палочек, повернулась к Брахме и попыталась настроиться на нужный лад. Несмотря на всю эту суету, толчею, рев мотоциклов, здесь был маленький островок спокойствия – надо только суметь отрешиться от всего, что вокруг.

Вот бы еще телефон замолчал...

В конце концов она все же решила ответить.

– Мама, – сказала леди Хит в трубку, – я сейчас занята.

Но это был Пи-Джей, звонивший из Лос-Анджелеса.

– Дорогой, – сказала она, – прямо сейчас я пытаюсь отблагодарить богов за то, что мне удалось запудрить мозги своим родственникам и они разрешили нам пожениться и при этом не лишили меня наследства... ну, ты в курсе. Если Брахма исполняет твое желание, нужно обязательно выполнить и свою часть сделки, иначе случится что-нибудь плохое.

– И что же ты пообещала Брахме?

– Семь слоников и семь групп танцующих девушек. Только как-то оно затянулось. Тут одних этих танцовщиц на целую милю. А вы, ребята, чем там занимаетесь? Ой, сегодня же открытие выставки? Я совершенно забыла... Такое впечатление, что здесь, в Бангкоке, время просто остановилось. Или, наоборот, летит в два раза быстрее.

– Мы уже дома. Вот прямо сейчас нас показывают по телевизору, в утренних новостях.