Олег Трувинс - Неоновые блики

Катя осторожно отмотала с головы скотч, и, потирая затекшие руки, осмотрелась. Судя по всему, радоваться ей было еще очень и очень рано.

Она действительно находилась в очень глубоком погребе, единственным выходом из которого служил квадратный железный люк на потолке. Сам потолок был таким высоким, что Катя сразу же поняла – добраться до люка она не сможет никогда. Кроме стен, выложенных крупными серыми бетонными блоками, бетонного же пола, потолка, и самой Кати, в этом зловещем каменном мешке не было больше абсолютно ничего. Ни сумки, ни пакетов с покупками, которые она сделала в ЦГНУМ-е и аптеке, в погребе тоже не было. Катя пошарила по карманам куртки и джинсов.

Пусто! Исчез даже ее мобильный телефон, который лежал в боковом кармане куртки.

«Приехали…», – Катя села на пол, прислонившись к холодной стене, – «какой-то погребизм, прямо… В прямом и переносном смысле. Ну и как же мне отсюда выбраться? За что меня сюда замуровали?! Кому и что я сделала плохого?! Что, вообще, происходит?!»

Она пощупала свой затылок. Никаких следов после сильнейшего удара она не обнаружила. Не было даже маломальской ссадинки. Минут десять Катя отрешенно сидела на полу, но потом вздохнула и встала на ноги.

«Сидеть и погибать здесь в бездействии? Ну уж нет! Не дождетесь, погребисты проклятые!»

Наморщив лоб, Катя немного подумала, а потом подошла к ближайшей стене и принялась тщательно обстукивать ее костяшкой указательного пальца. Стена отзывалась очень глухим звуком.

«Не меньше метра в толщину», – методично простукивая стену за стеной, думала Катя, – «бронированный погреб какой-то…».

Звук от трех стен был абсолютно одинаковым – глуховатый и тупой, однако, добравшись до последней, четвертой, стены, Катя вдруг поняла, что звук от ее пальца внезапно изменился. Он стал заметно громче и звонче. Катя подняла с пола скотч, которым еще недавно были опутаны ее руки и ноги, и, оторвав клочок, приклеила его к тому участку стены, где ощущалась перемена звука. Продолжая простукивать четвертую стену, она отметила таким образом все места, где звук от глухого переходил в звонкий. Обстучав всю стену, она отошла к противоположной стене и осмотрела свои художества.

Получилось, что клочками скотча она изобразила прямоугольник, с метр в ширину и около двух – в высоту, начинавшийся прямо от пола.

«Не иначе, как бывшая дверь, которую заложили одним слоем бетонных блоков. Ну что ж, это уже кое-что…», – подумала Катя и снова наморщила лоб, задумчиво оглядываясь вокруг.

Ее взгляд задержался на рубильнике. Поскольку в погребе больше ничего интересного не было, Катя подошла к рубильнику и, ухватившись за слегка выступающую из стены черную коробочку пальцами, попыталась ее раскачать. Коробочка не поддавалась. Катя сняла куртку и, зажав пальцами замочек молнии, принялась ковырять им цемент вокруг рубильника. Цемент оказался довольно рыхлым и сыпучим. Уже через пять минут, как следует расковыряв цемент, Катя вновь захватила коробочку пальцами. В этот раз рубильник немного сдвинулся с места. Методично раскачивая его то вправо-влево, то вверх-вниз, Катя наконец-то настолько увеличила амплитуду, что еще несколько минут усилий, и рубильник выскочил из цемента, оказавшись в ее руках. Со стеной его теперь связывал только толстый электрический провод, через маленькое отверстие уходящий вглубь бетонного блока. Катя покрутила рубильник в руках. Заметив две шляпки от винтиков, которыми к коробочке была прикручена металлическая задняя крышка, она, не раздумывая, снова схватила замочек молнии от своей куртки и с помощью него открутила винтики. Через несколько секунд в ее руках оказался пусть небольшой – всего-то десять сантиметров в длину, но довольно крепкий инструмент – стальная крышка рубильника.

Зажав ее в руке, Катя подошла к отмеченному скотчем прямоугольнику, и принялась остервенело крошить цемент вокруг центрального бетонного блока…

Прошел час. Вконец обессиленная от нечеловеческих усилий, обливающаяся потом Катя отошла от «прямоугольника» к противоположной стене и медленно опустилась на пол. Ее пальцы разжались, и из ладони вывалился окровавленная и слегка погнутая крышка рубильника.

За этот час Катя смогла расковырять цемент почти на всю длину крышки – примерно на десять сантиметров. Сделала она это вокруг пяти блоков – одного центрального и четырех, расположенных вокруг него.

Катя немного посидела, отдохнула, подула на истертые в кровь пальцы, а потом вдруг вскочила, разбежалась, и изо всех сил ударила правым плечом прямо в центральный блок.

Стена, даже не шелохнувшись, устояла, а Катя, корчась от невыносимой боли в плече, упала на пол и зарыдала от безысходности.

– А-а-а, – выла от боли и отчаяния Катя. Ее вой поднимался к потолку, отражался от него и возвращался обратно в виде зловещего эха, больше похожего на хохот гиены, чем на человеческий голос.

Услышав этот страшный хохот, Катя вдруг не на шутку разозлилась. Она вскочила на ноги, подняла вверх обе руки, медленно сложила целых два маленьких кукиша и прокричала, обращаясь к железному люку:

– А вот это видели, погребисты драные?! Сдохну, но выйду отсюда! Понятно?! Сдохну, но выйду! Живой и невредимой!

Она решительно вытерла слезы, плотно обмотала левое плечо курткой, снова отошла от «прямоугольника» к противоположной стене, слегка наклонилась вперед и… со звериным ревом ринулась на бетонную стену, попав плечом прямо в самую середину центрального блока.

В этот раз стена сдалась, словно поняв, что Катя все равно от нее не отстанет. Центральный блок «прямоугольника», не выдержав мощного натиска, провалился куда-то внутрь. Плечо же, надежно защищенное кожаной курткой, почти не пострадало. Катя отмотала куртку, посмотрела вверх и молча показала своим невидимым врагам весьма неприличный жест. Расшатав и выдернув из стены остальные четыре блока, она просунула голову в образовавшееся отверстие. В эту секунду, словно дождавшись того момента, когда Катя расправится со стеной, вверху, тихо щелкнув, потухла лампочка. В погребе вновь воцарилась непроницаемая мгла.

– Чем дальше, тем страшнее…, – прошептала Катя. Она наощупь надела куртку, резким движением застегнула молнию и, не раздумывая, пролезла в отверстие.

Очутившись по ту сторону стены, Катя поняла, что там ничуть не лучше чем в погребе, из которого она только что выбралась. Под ногами по-прежнему ощущался бетонный пол, пальцы вытянутых в стороны рук встретили все тот же холодный бетон, но самое неприятное – вокруг стояла все та же непроглядная темень.

Катя вытянула руки вверх. Пусто.

«Неужели я потратила столько усилий лишь для того, чтобы очутиться точно в таком же погребе?», – ужаснулась она. Горестно вздохнув, она вытянула перед собой руки и осторожно пошла вперед.