Анна Клименко - Морф

— Лекарь! — гаркнул в лицо атаман, — ты что, ума лишился?

Откуда-то сбоку появилась Милаведа с большой кружкой в руках.

— Прекрати его трясти, — сказала она кротко, — видишь, господину магу дурно сделалось? Вот, выпей, сразу полегчает.

…Конечно же, в кружке оказалась брага, да такая, что дыхание застряло где-то на уровне бронхов, а по пищеводу вниз покатилось расплавленное серебро, не иначе. Шерхем глубоко вдохнул. Выдохнул. И виновато посмотрел на Эрда.

— Я… Мне, правда… Мне все мерещится…

— Знаю, что тебе мерещится, — ухмыльнулся полуорк, — небось, пациентов своих вспоминаешь? Ну, тех, кого прямиком к Хайо отправил?

— Так, ребятки, хорош, хорош, — Милаведа осторожно, но крепко взяла Шерхема за локоть, — прошу к столу, господин маг. А то после нашей целебной водицы тебе еще упыри начнут мерещиться, или иная пакость. Знаю я вас, магов. Все как один на голову больные.

…Потом он сидел за столом, ел блины с жирной сметаной, и с любопытством разглядывал хозяев, все еще пытаясь понять — есть ли в Милаведе орочья кровь или нет.

В том, что отцом Эрда был орк, сомневаться не приходилось: парень получился вполне себе человеческой внешности, со светлой кожей и льняными волосами, но при всем при этом настолько походил на орочьего воина, что это не могло быть простым совпадением. Ну, и характерная черта орков, крупные, выпирающие из-под губы клыки. Эрд в своем стремлении быть просто человеком подпилил их, но от этого вышло только хуже: теперь, когда он скупо улыбался, из-под губы торчали толстые пеньки.

А вот Милаведа была изящна и миниатюрна по сравнению с братцем. Ни клыков, ни острых ушей. Мелькало, правда, странное звериное выражение на ее лице, но оно было столь мимолетно, что высмотреть его мог только очень внимательный наблюдатель.

— Это правда, что благодаря тебе орки из-под Снулле ушли? — вдруг поинтересовался Эрд.

«После этого он меня точно прирежет», — сокрушенно подумал Шерхем, а вслух сказал:

— Так говорят.

— Нет дыма без огня, — усмехнулась проницательная Милаведа, — мы слыхали о тебе, господин Черный лекарь. Много интересного про тебя рассказывают.

— Не стоит верить всему, — осторожно сказал Шерхем.

— А правда, что ты мертвяков можешь подымать? — глубоко посаженные глаза Эрда светились живейшим интересом.

— Сейчас не могу, — Шерхем покачал головой, — раньше для этого у меня был талисман специальный, теперь его нет.

— Потерял или отобрали? — уточнила женщина.

— Сам отдал другу.

— Это что ж за друг такой? — Милаведа хитренько улыбнулась, — разве у Черного лекаря есть друзья?

Шерхем грел пальцы о кружку с горячей водой и, задумавшись, ответил не сразу.

— Мне бы хотелось… да, мне бы очень хотелось, чтобы мы были друзьями. Но боюсь, теперь она меня ненавидит за то, что я сделал.

Брат и сестра навострили уши, но Виаро поспешно прикусил язык. Только откровений в этот поздний час не хватало.

— Завтра мы на тракт пойдем с мужиками, — тихо сказал Эрд, — пойдешь с нами.

— Глотки резать никому не буду, — Шерхем смотрел в чашку, где плавали редкие чаинки.

Полукровка усмехнулся.

— А я тебя и не прошу, сами управимся. Но за постой надо платить, так ведь?

— Я же говорил, чем заплачу, — буркнул Шерхем, — я все-таки лекарь, клятву давал.

Милаведа звонко рассмеялась, закидывая назад голову. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам сияющей волной, ворот блузки сбился набок, и стало видно рабское клеймо под ключицей.

— Ой, уморил, — отсмеявшись, она хлопнула ладонью по столешнице, — клятву он давал! Мы даже здесь слыхали, как справно ты эту клятву выполнял все эти годы!

— Я тебя с нами беру, чтобы ты, если беда случится, всегда под рукой был, — серьезно сказал Эрд, — а все остальное тебя не касается.

Шерхем пожал плечами. Похоже, ему ничего не оставалось, как поутру участвовать в разбое. Ну и охр с ним, Милаведа права — сколько раз уже пришлось клятву нарушить? Он неспешно ковырнул ложкой сметану, намазал ее на сложенный вчетверо блин.

— Так все-таки это ты из-под Снулле орков прогнал?

Снова Милаведа. Да что ж ей так неймется? Шерхем посмотрел на нее в упор, все еще пытаясь угадать, что последует за прямым и честным ответом, а потом махнул на все рукой. Если все закончится прямо здесь — значит, так тому и быть. А об Ирбис, хотелось бы верить, позаботится господин Штойц.

— Да. Я сделал так, что они передохли как головастики в засуху.

— Ну, я ж говорила, — Милаведа подмигнула братцу.

— За это, лекарь, тебя должны были золотом осыпать, — пробасил Эрд, разглядывая собственные ногти.

— Мнения простолюдинов и монархов частенько расходятся, — Шерхем усмехнулся, — а вам-то это к чему знать? Кровный отец под Снулле остался по моей вине?

Брат и сестра воззрились на него с нескрываемым удивлением, а затем одновременно расхохотались. Из-за занавески выглянул проснувшийся мальчишка и, потирая глаза, подошел к матери.

— Ах, ты мой сладенький, — Милаведа взяла его на колени, звонко поцеловала в макушку.

Эрд вытирал выступившие от смеха слезы.

— Ты это, лекарь, не сердись, — наконец проговорил он, — все неправильно думают, все. Там, под Снулле, ты отца нашего спас. Он только год назад к Хайо отправился.

— Отец наш был сотником, — добавила с улыбкой женщина, продолжая ласкать мальчонку, — хорошим был человеком… наверное… раз пожалел рабыню-полукровку, выкупил ее и в жены взял.

***

…К вечеру стало ясно, что печалиться о несчастных из ожидаемого обоза уже не стоит. Не произошло ровным счетом ничего, за исключением проведенного в кустах и среди комаров дня. Купеческий обоз так и не появился, хотя Эрд клялся именем Хайо, что осведомитель надежный и не мог подвести. Все кончилось тем, что усталые и раздраженные, все вернулись в деревеньку и разбрелись по своим избам. Эрд отправился к себе, в трактир, а Шерхем — туда, куда его поселили.

Милаведа накрывала на стол, ее мальчишка, Ронник, пропадал где-то в саду. Кивнув хозяйке, Шерхем прошел во двор, стянул пропотевшую насквозь рубаху и от души поплескался в начищенном медном тазу. Стоило повернуться — а предусмотрительная Милаведа уже протягивает кусок холстины, а заодно и свежую рубашку, явно с плеча атамана.

— Иди ужинать, лекарь. Уж больно ты тощий, — сказала она и нахмурилась, — обоз не пришел, да?

— Не пришел.

— Значит, беда скоро придет, — обронила женщина и, повернувшись, пошла в дом.

Оторопев, Шерхем несколько мгновений молча смотрел ей вслед. Затем, не вытираясь, нырнул в чистую, пахнущую луговыми травами рубаху.

— Подожди! Милаведа!

— Что тебе? — остановившись на пороге, она исподлобья смотрела на лекаря.

— С чего ты это взяла? Про беду?