Роберт Мазелло - Кровь и лед

Бог никому не помогает, но если Синклер найдет в себе силы запрячь собак и погрузить на сани провизию, помощь Бога и не потребуется. Он поможет себе сам. Возьмет судьбу в свои руки.

Синклер опрокинул чашу и допил последние капли.

Майкл, ясное дело, оказался первым, кто пришел к флагу, под которым участники поисковой экспедиции условились встретиться. Он стоял у снегохода и постукивал ботинками по мерзлой земле, стараясь усилить кровоток в ногах. Кому-то пришло в голову опутать флагшток длинной блестящей мишурой красного и зеленого цвета; она так прочно примерзла к металлу, что оторвать ее от столба было уже нереально. Так и будет на станции Адели вечное Рождество.

Майкл поглядел на небо. Даже сквозь зеленые стекла солнцезащитных очков оно казалось темно-синим, как пасхальные яйца, что он раскрашивал в детстве. В поле зрения промелькнула птица грязно-серого окраса, описала в небе круг и вдруг спикировала ему прямо на голову. Майкл быстро пригнулся, но, судя по крику, птица взлетела и пошла на второй заход. Он поднял руки над головой, памятуя о том, что пернатые всегда целят в самую верхнюю точку на теле противника, но когда птица спикировала снова, до него вдруг дошло, что поблизости, во всяком случае, в пределах видимости, нет ни гнезд, ни еды, на которую она могла бы претендовать. Майкл торопливо смахнул с очков ледяные кристаллы и внимательнее присмотрелся к назойливому гостю, хлопающему крыльями прямо у него над головой. Это, случаем, не Олли?

Он покружил широкими кругами над вершиной флагштока, где на холодном ветерке реял флаг США, и уселся на крышу административного модуля. Майкл сунул руку в карман и нащупал твердый, как камень, батончик мюсли. Поморники, насколько он знал, не слишком привередливы в еде. Закутанными в варежки руками он принялся раздирать оболочку, а птица внимательно за ним следила. Подняв руку, Майкл повертел батончиком в воздухе, затем бросил угощение на землю в нескольких футах от себя. Поморники — птицы ушлые и никогда не упустят шанс схватить то, что плохо лежит. Птица в мгновение ока слетела с крыши и спикировала на землю с уже раскрытым клювом. Парой резких клевков она размолотила еду на несколько кусочков и два из них моментально отправила в желудок. Майкл всматривался в поморника, надеясь увидеть признаки, которые помогли бы понять, Олли перед ним или нет. Когда птица проглотила последний кусочек мюсли, Майкл присел, чтобы рассмотреть ее получше.

— Олли! — сказал он. — Это ты?

Поморник невозмутимо посмотрел на человека бусинками черных глаз, но не улетел. Тогда Майкл протянул к птице руку, хоть и понимал, что это не самый умный поступок, учитывая, какие поморники троглодиты. Та прыгнула навстречу и, мягко клюнув его в ладонь, осталась стоять рядом.

— Будь я проклят, — пробормотал Майкл.

Он вдруг почувствовал ком в горле, хотя и сам точно не знал, отчего он возник. Может, из-за того, что маленький пернатый негодник сумел-таки выжить… один из немногих. Он представил Кристин, лежащую на больничной койке, а потом… на похоронах, на которых он не смог присутствовать. Мысленным взором он увидел ее гроб, утопающий в букетах больших ярко-желтых подсолнухов. Олли снова клюнул его в руку, но у Майкла, к его большому сожалению, больше не было никакой еды.

— Больше нет. — Он выпрямился и развел пустые руки в стороны.

Поморник пошарил по земле вокруг себя, но, ничего не найдя, резко, как ракета, взмыл в воздух. Майкл с тоской наблюдал, как его питомец пересек территорию лагеря и полетел в направлении водолазного домика, где затерялся среди своих собратьев, бороздивших небо. Как бы глупо это ни казалось, Майкл почувствовал себя родителем, ребенка которого сверстники на игровой площадке только что приняли в свою компанию.

Со стороны административного модуля послышался нарастающий шум двигателей, и спустя мгновение Майкл увидел Мерфи, Лоусона и Франклина; каждый на своем снегоходе. На взгляд Майкла, троица походила на полицейский отряд, и сходство еще больше усилилось, когда он увидел, что мужчины вооружены. У Мерфи на поясе висела кобура с пистолетом, а из багажного отделения на машине Франклина торчал ствол винтовки.

— Я думал, это поисковая экспедиция, а не военная, — заметил Майкл.

Шеф бросил на него многозначительный взгляд, который как бы говорил: «Что б ты смыслил, мальчишка».

— Вы что, никогда не были в отряде бойскаутов? «Будь готов», как говорится. — Начальник взял из багажника гарпунное ружье и протянул Майклу. Такое же было и у Лоусона. — Когда прибудем на китобойную станцию, мы с Франклином прочешем береговую линию, а вы с Биллом сразу направитесь к цехам, — объявил Мерфи, перекрывая голосом тарахтение моторов на холостых оборотах. — И смотрите, куда едете. В прошлом году я уже потерял одного «пробирочника» в ледяной расселине, и больше мне ЧП не нужны.

Он опустил забрало шлема, двигатель оглушительно взревел, и снегоход сорвался с места.

Франклин оседлал своего «арктического кота» и сказал:

— Лучше ехать цепочкой. Так будет больше уверенности, что наст впереди прочный.

Лоусон поехал третьим.

Майкл опустил визор шлема с широким незапотевающим стеклом и устроился на сиденье. Снегоходы были мощными и тяжелыми машинами, весом свыше пятисот фунтов, с высоким горизонтальным рулем. Он повернул ручку газа сильнее, чем требовалось, и четырехтактный двигатель ответил зычным ревом. Гусеница вгрызлась в снег, нос снегохода задрался, и Майкл рванул вслед за Лоусоном. Машина, которую он вел, не имела ничего общего с его старым снегоходом времен юности. Сидя на «арктическом коте», он всем телом ощущал мощь грохочущего под ним табуна лошадей, не говоря уже о работе энергоемкой подвески. Майкл привык ощущать пятой точкой все неровности льда и шероховатости обнаженной земли, но на этом снегоходе он словно парил на ковре-самолете над заснеженным полем.

В этом-то и таилась главная опасность.

Он отметил, что Мерфи, Франклин и Лоусон начали выстраиваться цепочкой, тем не менее на безбрежной белой долине ледниковая трещина могла возникнуть совершенно неожиданно, целиком поглотив любого из них. В «снежной школе», сразу после прибытия на станцию Адели, Майкл прослушал от Лоусона длинную лекцию на эту тему и, хотя не запомнил разницу между бергшрундами, краевыми или продольными расселинами, твердо усвоил главное — они часто скрываются под прошлогодним снегом. Он формирует над ними своеобразный хрупкий мост, от которого неизвестно чего ожидать: снежный купол может выдержать вес одного человека, но неожиданно обрушиться под идущим следом. Тогда несчастный провалится в ущелье глубиной под сотню футов с зазубренными ледяными стенами насыщенного голубого оттенка. Дно трещины, где воздух охлажден до минус сорока градусов, представляет собой ложе из замерзшей соленой воды. Мало кому из тех, кто проваливался в ледниковую расселину, удавалось выбраться из нее живым, если вообще выбраться…