Елена Хисамова - Мистика и реальность.

Солнце ещё не заявило во всю мощь о своих правах и только готовилось упасть расплавленным золотом на благословенные Ликийские земли. Море, необыкновенного в этот час, белого цвета, простиралось к горизонту и там начинало слегка голубеть, пытаясь слиться с небесами, словно огромный хамелеон, чтобы к ночи опять вернуть себе прежний цвет. С другой стороны волшебной красоты гора, сверкающая кварцевыми бликами, упиралась верхушкой в небо. Когда-то греческие колонисты называли её Олимпом и верили, что на вершине живут боги.

Валентин Петрович пребывал в лёгкой дрёме, и мысли его студенистыми медузами дрейфовали в уставшем мозгу от чрезмерно выпитого, вечернего виски и ночной возни с молоденькой нимфой из забытого Богом Ухрюпинска. Нимфа была необыкновенно хороша собой, но совершенно безмозгла. Мужчина сладострастно вздохнул, причмокнул толстыми, вечно масляными губами и постепенно погрузился в сон.

Вале с детства не везло. Начать хотя бы с имени. Как он ни старался, ни просил, чтобы его называли Валентин, одноклассники, а потом и однокурсники с усмешкой звали его Валюша. Он вообще всегда был объектом насмешек и приколов, неистощимых на выдумки друзей. Но Валька не злился. Он был на редкость не конфликтен и абсолютно не злопамятен. Про таких людей говорят – не от мира сего. В детстве он часто представлял, как на небесах Господь, с длинной белой бородой, делающей его похожим на Деда Мороза, черпает огромным половником из двух чанов, на одном из которых написано «везение», а на другом «невезение», и раскладывает содержимое по тарелкам. А там уж кому что достанется. Вероятно, Вале при раздаче досталась не та тарелка. Иногда он мечтал: вот бы везение досталось ему, стал бы он богатым, успешным и много чего хорошего смог сделать для людей.

В тот год, когда его жизнь резко изменилась, по весне он с друзьями, не изменяя давней привычке, отправился в поход по Карельским лесам. При всей Валькиной невезучести, ни одна вылазка не обходилась без него. Может, из-за того, что все шишки сыпались только на самого Вальку, не затрагивая остальных участников сборища. К тому же, в поход он всегда брал «курковую тулку», доставшуюся ему от деда, над которой он трясся и берёг пуще глаза.

К биваку он подбежал с криком: «Медведь!» Ребята подскочили и начали спешно рубить и остругивать колья, сразу обжигая их на огне, для прочности. В течение трёх последующих часов лагерь жил напряжённым ожиданием вываливающегося из зарослей медведя, а Валька всё это время горестно причитал по потерянной дедовой двустволке, давя друзьям на жалость. Время шло, медведь не появлялся, и ребята решили отправиться, пока не стемнело, на поиски ружья. Буквально через полчаса оно было обнаружено, бережно прислоненным к стволу старой берёзы. Грозно обступив друга, парни потребовали ответа. Что оставалось Вальке, как выложить всю правду? Не везёт, так во всём.

Снявшись с привала, в тот день дошагали они до давно заброшенной деревушки, насчитывающей домов этак пять – шесть. Но самой главной достопримечательностью в ней была деревянная церквушка. Разместившись на ночлег в наиболее сохранившейся постройке, парни предались поглощению нехитрой снеди и, как заведено по вечерам, приёму разведённого до нужной консистенции спирта «Рояль». Валька в коллективе был единственным трезвенником, алкоголь и он просто не могли существовать совместно. Как всегда, напитков оказалось больше, чем съестного, и вскоре все приятели громко храпели в спальных мешках, с большим трудом помещённые туда Валентином.

«Чёрт, и в этом не везёт! Был бы, как все, и не таскал бы их бесчувственные туши на себе, а весело сопел, и всё по барабану…» – сокрушался он.

Ночью подморозило. Луна на небе повисла, словно бутафорская на декорациях в театре. Лес жил тайной ночной жизнью, похрустывая валежником и вскрикивая на разные лады необъяснимыми звуками. Вальке было страшно, но, не отдавая себе отчёта почему, он, каждую секунду оглядываясь и вздрагивая, направился в деревянную церковь.

Дверь в церковь отворилась неслышно, словно незримый служка ухаживал за петлями все годы запустения. Переступив порог, Валька испуганно озирался по сторонам. Луна, сквозь узкие проёмы окон, с любопытством подглядывала за белым, как полотно, любителем ночных прогулок. Церковь была абсолютно пуста. Валентин замер. Со стороны, где ранее, по всей видимости, находился алтарь, послышалось еле слышное шипение и треск. Луна, испугавшись, быстро спряталась за удачно оказавшееся поблизости облако. В кромешной тьме стало разгораться слабое голубое свечение. Всё ярче, ярче, и вскоре огромный светящийся шар повис в воздухе перед Валькой. Внутри сферы причудливо переплетались изображения невиданных ему существ: то лев, с козлиной головой на спине и хвостом в виде змеи; то трёхглавый дракон, извергающий пламя; то необыкновенной красоты женщина. Валька не мог пошевелиться. Горло стянуло спазмом, и крик застрял где-то в груди. Мелькание образов в шаре убыстрялось, превратившись, наконец, в слепящий пульсирующий свет. В мозгу у Валентина чётко прозвучало только одно слово, словно произнесённое бесполым существом: «Исполнись». Раздался громкий хлопок, и сфера разлетелась на множество мелких светящихся искр. Они быстро растаяли во тьме, и опять в церкви воцарилась непроглядная мгла. Он не мог припомнить потом, как добрался до места ночёвки, и ничего не стал рассказывать друзьям.

Удача свалилась на него неожиданно, осыпав всеми доступными и недоступными благами. Сначала нашёлся, неизвестно откуда взявшийся, двоюродный дед, да не где-нибудь, а в Швеции. Усопший по старости и завещавший всё честно нажитое имущество единственному близкому родственнику, то есть ему – Вальке. Счёт имущества старика составил вполне приличную сумму, позволившую открыть собственное дело на родине. Валька выигрывал в казино, в лотерею, на бегах. Деньги липли к нему, словно металлическая стружка к магниту. Он заматерел, растолстел и стал подумывать, чтобы баллотироваться в Думу, как адепт одной из партий. О своей давней мечте, сделать что-то хорошее для людей, если бы он был богат, Валентин Петрович Пупиков так ни разу и не вспомнил.

Вечером того же дня молодая пассия уговорила Валентина Петровича поехать на ночное шоу, проходящее в горах. Там можно было понаблюдать за потрясающим природным явлением. Из-под земли то тут, то там неожиданно возникали сполохи огня. По преданьям на этой горе Беллерофонт на сказочном Пегасе победил ужасную химеру. Девица уморительно канючила, называя его «папулей», надувала губки и царапала студенистое пузо Пупикова акриловыми разноцветными коготками. Тот сдался, предвкушая, что устроит куколке за шоу в номере после экскурсии. Слава Богу, есть ещё порох в пороховнице.