Владислав Выставной - Массовка

Переходящий чуть вздернул бровь, но, казалось, остался равнодушным. Конечно же, он выше простых человеческих амбиций. Всего лишь щупальце некоего огромного человечника.

– Ты знаешь, я с ним не согласился, – уже безо всякой надежды сказал Артемий. – Единое способно подчистить каждого… Кроме, разве что, немногих избранных… Впрочем, не важно. Скажи лучше…

– Каких это «избранных»? – дребезжащим голосом произнес Переходящий.

Сердце Артемия забилось чаще, в лицо бросилась краска. Неужели подсек?! Только не торопиться…

– Да так… – пожал плечами Артемий. – Павел думает, что было бы забавно перейти дорогу… Хм… Одной стране. Образно говоря, конечно…

– Ну! – бросил Переходящий.

Даже подался вперед, дрожа от нетерпения. Всесильному посланнику Единого не пристало так волноваться.

– Президентский кортеж… – неопределенно произнес Артемий.

Зрачки Переходящего сузились – словно оптический прицел навел резкость.

Все-таки, он азартен. Может, это просто необходимо для такой роли?

– Просто перейти дорогу. В нужное время в нужном месте, – спокойно продолжал Артемий. – Только Павел считает – как раз это тебе не по силам… Да и я тоже так думаю…

– Почем вам знать! – презрительно процедил Переходящий.

Артемий заставил себя промолчать.

Переходящий дорогу нервно уставился в решетчатое окно. И вдруг оскалился с хитрым прищуром.

– Было бы забавно… – проговорил он.

– Слушай, – произнес Артемий. – А возьми ЕГО… вместо меня. А? Какая Единому разница? А тебе – почет и уважение…

– Единое захотело тебя, – уставившись на Артемия, проговорил Переходящий. – Тут ничего не изменишь. Все остальное – хобби…

– Хобби… – тупо повторил Артемий.

Ему стало страшно. Не за себя даже – за эту слабость. За гнусную попытку подставить вместо себя другого. И, черт, возьми, может, действительно, целую страну…

– Слушай, – медленно сказал Артемий. – Брось, я пошутил с этим кортежем…

– Отчего же, – задумчиво проговорил Переходящий. – Ты заинтриговал меня…

– Не надо, не было никакого разговора, я обманул тебя! – настойчиво продолжал Артемий.

– Я это понял с самого начала, – кивнул Переходящий. – И вот, что я решил: ты не умрешь, покуда не убедишься в моей силе. Ты подал идею, а потому имеешь право насладиться результатами…

– Я не хочу наслаждаться такими результатами! – закричал Артемий.

За железной дверью что-то звякнуло: очевидно охрана наблюдала в глазок за происходящим камере.

Переходящий рассмеялся:

– Вот это и есть самое ценное в моей скромной миссии – твоя реакция! Твои страдания, душевные муки и тому подобное. Обреченный должен покидать этот мир в муках, в каких и появился на свет. Весь смысл в том, чтобы ты осознал: Единое неспроста отторгает тебя. Осознай: ты – вредоносный микроб, паразит в его теле. Тебе станет легче, когда поймешь, что смерть твоя – благо для всех оставшихся…

– Да ты – просто ничтожество… – прохрипел Артемий, сжимая кулаки. – Закомплексованная тварь, вообразившая себя сверхчеловеком, ты…

Слова заглушил заливистый смех. Артемий осекся. Его собеседник смеялся – совершенно искренне, растирая рукавом проступившие слезы.

Хотелось кинуться на этого монстра, придушить его, расплющить его голову о бетон – покуда тот находится на расстоянии вытянутой руки. Но Артемий понял, что не сможет сделать этого.

Судьбу не подправишь кулаками.

Это было бы слишком просто.

Переходящий перестал смеяться и сказал:

– Утром ты выйдешь отсюда. Все равно тебе не долго осталось…

– Как я умру? – с трудом произнес Артемий.

Слова не лезли из глотки. Как же хочется жить, а не играть в героев, с легкостью кидающихся на амбразуру или просто ищущих повод, чтобы пустить себе пулю в лоб. Жить, заниматься любим делом, дружить, любить.

И давить тех, кто мешает людям оставаться людьми.

– Я еще не решил, – ответил Переходящий. – Пусть это будет сюрпризом, как тебе?

Этот гад издевается! Ему нравится наблюдать, как извивается жертва! Главное – не сдаваться, держаться до конца… Не доставить своей смертью ни капли удовольствия этому подонку…

Артемий заставил себя улыбнуться, развел руками: «Что ж, сюрприз так сюрприз!»

Переходящий направился к двери. Та тут же задребезжала засовами, приоткрылась.

Артемий подумал секунду и крикнул вслед:

– У меня только один вопрос: у тебя есть имя?

Переходящий дорогу лишь улыбнулся в ответ.

Разбудило странное ощущение. Будто что-то изменилось в маленьком «каменном мешке». Понимание пришло со звуком: что-то скрипнуло рядом с дверью. Что там может скрипеть, кроме самой двери?

И сквозняк…

Тихо сел на сырой казенной постели. Темно, холодно, тоскливо.

Снова скрипнуло: теперь явственно виден контур двери – из трех бледных линий. Скрипнуло – контур исчез. Снова скрипнуло – контур появился.

Забыли запереть?!

Тихо встал с койки, на цыпочках приблизился к двери. Тронул. Тяжелый прямоугольник нехотя повернулся на петлях. Действительно открыта. Отступил на шаг.

Нахлынуло смятение.

С одной стороны – что с того, что забыли закрыть дверь? Он в самых недрах изолятора временного содержания – или как там называется это чудесное место. Одной настежь распахнутой двери недостаточно, чтобы сбежать. Да и стоит ли это делать? Зачем совершать попытку, которая косвенно указывала бы на его виновность…

С другой стороны – намеки Переходящего…

Чтобы не мучиться дурацкими сомнениями, стоит сразу позвать охрану…

Выглянул в коридор.

Никого. Странно.

Очень медленно вернулся в камеру, прикрыл за собой дверь. Сел на койку, уставившись на дверь. Та с тихим скрипом упорно отползала от стены. Манила, дразнила, издевалась…

Бронированная сучка.

Надо успокоиться. Взять себя в руки, попробовать рассуждать логично…

К черту!

Сорвался с койки и решительно толкнул дверь. В конце-концов, он никому не давал обещания сидеть, как дурак, в открытом помещении, которое никто даже не собирается охранять. По-крайней мере, лишняя возможность прогуляться вне четырех стен…

Что за напасть?!

Двойная решетчатая дверь в конце коридора – эдакий тамбур, шлюзовая камера в мир свободы – тоже открыта нараспашку. И, тоже – никакой охраны.

– Конец света наступил, что ли? – пробормотал Артемий.

Ситуация, при всей своей нелепости, начинала веселить. Это ж надо…

Веселье быстро прошло. Пускай путь фактически открыт – формально пересечение этой границы будет считаться побегом.

Мысли лихорадочно скакали друг через дружку, отказываясь утрамбовываться в удобоваримые «за» и «против». Даже самый дисциплинированный узник вряд ли устоит перед дымящимся проломом в стене темницы. Слишком силен у человека инстинкт свободы. Тем более, у человека, которому не впервой совершать побег.