Владислав Выставной - Массовка

Неужели он зря плутал всю ночь – все для того, чтобы сделать крюк и вернуться назад?!

Но громче прочих кричал в голове вопрос: почему дымит труба крематория?

Почему дымит?!

Он медленно, словно на автопилоте, шел вперед. Надо было остановиться, отдышаться, привести в порядок мысли. Но нет сил даже на такое простое умозаключение.

Дымящая труба манила страшным черным дымом…

Еще несколько шагов – и из тумана выплыла закопченная бочка с черной железной трубой – в таких плавят гудрон. Человек в грязном оранжевом комбинезоне и вязаной шапочке с изумлением пялился на пришельца из вязкого утреннего тумана.

Шла самая обыкновенная жизнь. Никто никого не резал и не сжигал.

Здесь просто ремонтировали дорогу.

Свет.

Воздух.

Простор.

Свобода.

Синее небо над головой, голуби кружат между домами…

Как странно: раньше все это радовало, вызывало восторг, придавало смысл… Сейчас же хочется закричать, что есть силы этим глупым голубям: летите, летите прочь отсюда! Прочь! Пока обитатели железобетонного муравейника не накинулись на вас и не сожрали.

Одно успокаивает: в муравейнике каждый знает свое место, свою функцию. Так что голуби могут быть спокойны. Пока не появился особый сорт человеков, со специфической функцией – жрать голубей. Такая функция у людей зовется работой, за нее платят деньги. Этим, пожалуй, только этим и отличается гигантский человечник от муравейника.

Артемия передернуло. Он зябко засунул руки поглубже в карманы куртки. Добрые люди позаботились, чтобы он попал в город не в костюме сумасшедшего, а более-менее похожим на нормального человека. И даже не спросили, откуда он такой взялся. Видимо, рабочие, действительно приняли его за беглого преступника. Только почему-то решили не выдавать властям. Все-таки, человечность и закон у нас по-прежнему расходятся. Может, потому и исполнители законов зачастую совершенно бесчеловечны?

Бог с ними со всеми…

Все-таки, жизнь в бараке здорово отразилась на психике. Сколько он там пробыл? Неделю? Месяц? Невозможно подсчитать, основываясь только лишь на собственных ощущениях. Словно время и пространство за колючей проволокой обрели совершенно новые свойства…

Одно ясно: пока не прекратится кошмар для тех, кто остался ТАМ, не будет спокойствия и ему. Потому что он навсегда уже – неотделимая часть этой проклятой массовки, вечный ее статист.

А еще там Старик. И Аня…

– Эй, чувак, закурить будет?

Какой-то лысый крепыш в спортивном костюме маячит перед глазами. Поигрывает связкой ключей. Смотрит нагло. Видимо ищет повода устроить уличную разборку. Только наглость быстро стекает с лица жидкой грязью: что-то во взгляде Артемия его пугает.

– Ну, нет так нет… – неуверенно говорит лысый и отходит в сторону.

– Нету у меня… – вслед ему рассеянно бросает Артемий, и крепыш с опаской оглядывается. Вжимает голову в плечи и улепетывает.

…Артемий перевел дух, помотал головой. Надо взять себя в руки. И что-то делать. Главное – начать, даже, если не знаешь, что именно. Как там говорил Наполеон: «Главное – ввязаться в бой, а бой покажет»

Простая логика: в одиночку он бессилен. Значит, нужна помощь. К кому обращаются за помощью в безвыходных ситуациях?

Правильно, к бандитам. Или, на худой конец, к частным детективам. Наивные граждане обращаются в милицию. Граждане продвинутые – к знакомым из ФСБ или прокуратуры.

У Артемия были знакомые в прокуратуре. Точнее – в следственном управлении. Только вот один из этих знакомых уже мертв, а второй вызывал вполне обоснованные опасения.

Таким образом, оставался только один, не самый лучший вариант.

…Идти к Ястребову не хотелось ужасно. Но не идти было бы еще хуже. Главное – взять с собой папку. Это, конечно, не самый сильный аргумент. Более того – это убойный компромат на самого себя, фактически признание в хищении документов для служебного пользования. По крайней мере – в соучастии.

Артемий представил себя в тюрьме и умиленно улыбнулся – настолько смешной показалась угроза тюремного заключения по сравнению с недавними испытаниями. Все относительно, граждане, все относительно…

Спускаясь по эскалатору в метро, он впервые здесь, на воле, остро ощутил, что боится. «Ну, вот, начинается, – подумал Артемий. – Мания преследования – кто бы мог подумать! Откуда это? Неужели после той трубы?»

Прислушавшись к ощущениям, решил, что ни мания преследования, ни боязнь замкнутого пространства тут ни при чем. Не бесконечных лабиринтов метро он боялся, нет.

Страх вызывали люди. Даже не люди как таковые – а их масса. Более того – не хаотичная толпа, а именно та зловещая упорядоченность, с которой двигались люди: этот поток туда, этот сюда, здесь стремнина, здесь водоворот, а тут все стоят смирно, ждут. И все это – не сговариваясь…

– Человечник… – пробормотал Артемий.

– Что? – спросила женщина, стоявшая на ступеньку ниже.

– Ничего. Простите… – улыбнулся Артемий.

Его позабавило, что эти крупные муравьи разговаривают. Если сохранилось чувство юмора – значит, не все потеряно…

Уже стоя перед дверью Аниной квартиры, ощутил себя идиотом: он совсем забыл про ключи. Говоря по правде, он много про что забыл за время пребывания в декорациях демонического спектакля. Теперь не без труда осваивался в реальном мире, задвинув свежие еще воспоминания в самый дальний и пыльный ящик…

И что же теперь делать? Взламывать дверь? Лезть через окно? Или плюнуть на все и идти к следователю без проклятой папки…

– Что, братуха, и тебя она кинула?

Этого еще только не хватало!

На ступеньках лестничного пролета, чуть выше площадки, сидел давешний «джинн».

Анин бывший.

Артемий молча посмотрел на соперника, не зная, чего ожидать – шумной ругани или размеренного мордобоя. Удивления, как такового, не испытывал, скорее – раздражение и досаду.

– У меня вещи там остались, – бесцветно бросил он.

– У меня тоже, – философским тоном сказал «джинн». – Да, с бабами всегда так: даришь им барахло, тратишься, а потом ты же еще и виноват… Эх…

«Джинн» встал со ступенек, подошел к двери, присел, разглядывая замок. Усмехнулся, подмигнул Артемию и достал из кармана ворох чего-то металлически звенящего. Крякнул от усилия – в ответ жалобно хрустнул замок.

– Порядок, – сказал «джинн». – Заходи.

– Куда ведет коридор?.. – пробормотал Артемий и вошел.

В ноги ткнулся отчаянно орущий черный комок.

– Крис, бедняга… – пробормотал Артемий. – Ты живой?..

Кот бился головой о ноги, орал и заставлял спотыкаться при каждом шаге. Кот похудел, осунулся, но на умирающего пока никак не походил.