Мария Барышева - Дарители

Он был проницательнее, но ты — сильнее. То есть, Неволин знал, что и как вытаскивать, причем вытаскивать без ущерба для того, что останется, и его натуры почти не менялись, потому что он видел, что за чем идет и что может вылезти наверх. По этому принципу, может, и натуры отбирал — не все, но большую их часть. Иначе гонения должны были начаться гораздо раньше. Но он был слабее. А у тебя больше сил, но ты дерешь без просчета, наугад — что увидела, то и выдернула, вырубила. Если Неволин в какой-то степени был хирургом, то ты — мясник. Ты очень сильна, очень… Но ты — мясник.

Время шло. Чужие высветленные ресницы дрожали во сне. Ее темный силуэт отражался в полированной дверце шкафа. На экране телевизора что-то происходило. Телефон звонил много раз, но она не подходила. А когда в дверной замок вставили ключ, Наташа едва не вскрикнула — настолько неожиданно громким прозвучал этот слабый скрежещущий звук. В комнату стремительно вошла Света в длинном кожаном плаще терракотового цвета. Ее недавняя аккуратная прическа торчала во все стороны беспорядочными лакированными прядями — свидетельство того, что на улице поднялся нешуточный ветер.

— О, да здесь сонное царство! — весело сказала она, и Вита мгновенно вскинулась, сбросив одеяло, дико посмотрела на часы, потом, слегка успокоившись, — на Матейко.

— Здесь никто не спит, — произнесла она хриплым со сна голосом. — А ты почему это не стучишься, когда входишь в палату царственных особ?!

— Ты такая занятная!.. — сказала Матейко с простодушным детским смехом и ушла в другую комнату. Вита мрачно посмотрела ей вслед.

— Занятная… Что бы подумала бедная Сметанчик, узнай она, что думает солидарно с матерым убийцей?

— Вряд ли она смогла бы оценить такую иронию, — заметила Наташа. — Скорее всего, она уже не помнит, как тебя зовут. А он, значит, занятной тебя считает?

— Ага. С исследовательской точки зрения. Он изучает, видишь ли! Только, я тебя прошу, не начинай все сначала! И кстати, — Вита глянула в окно, потом опять на часы, — мне пора уходить. Светик, я позаимствую еще раз твои ключи?!

— Не вопрос! — отозвалась Матейко и появилась в дверях комнаты, завязывая пояс халата, на этот раз длинного, бледно-желтого, украшенного сюрреалистическими птицами. Вита оценивающе поглядела на халат, потом отвернулась, рассеянно пробормотав: «Так-так, придется надевать дареное», — и начала быстро натягивать одежду, внимательно посматривая в сторону Наташи, наблюдавшей за ней с сонным и спокойным видом. Что-то Виту в этом спокойствии настораживало, но она так и не смогла понять, что именно, и списала свои подозрения на износившиеся нервы. Причесавшись и подкрасившись, она надела пальто и уже взялась было за ручку входной двери, но, не выдержав, все же вернулась в комнату и осторожно спросила:

— Наташ… ты, вообще, как?

— Здоровье мое хорошо, — ответила Наташа скрипучим голосом и слегка сощурилась. — Или ты имеешь в виду что-то другое?

— Да нет, — Вита пожала плечами. — Ладно, не ждите меня — я буду поздно.

— Ты главное будь, а мы уж как-нибудь, — сказала Наташа своим обычным голосом и помахала ей рукой. Вита фыркнула, сделала реверанс и вышла. Через секунду хлопнула входная дверь, и Наташа тихонько выдохнула, отвернувшись, чтобы Света не увидела ее возбужденно заблестевших глаз.

Она не стала сразу же кидаться к шкафу, а выждала минут пятнадцать. Все это время Света, уютно устроившись в кресле, что-то говорила ей, но Наташа не слушала ее, лишь изредка вставляя в разговор какую-нибудь короткую фразу, даже не задумываясь — к месту она или нет. Наконец она встала и, оборвав Свету, произнесла, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно добродушней:

— Свет, я хочу кое о чем подумать… ты не против, если я часик побуду в этой комнате одна?

— Конечно, — покладисто сказала Света, вставая. — Я все равно собиралась принять ванну. Я дверь не запираю, так что если тебе что нужно — заходи и спрашивай — я не стеснительная.

Она вышла, услужливо прикрыв дверь в комнату, и вскоре из ванной донесся шум льющейся воды, долетели слабые звуки включенного магнитофона. Наташа повернулась и стремительно бросилась к шкафу.

Она разложила на полу все свои приобретения и на мгновение застыла, скривив губы в презрении к самой себе. То, что она собиралась делать, было плохо. Подло. И опасно. Но остановиться было уже нельзя. Это было возможно раньше, но после последней картины склон, по которому скатывалась ее воля, стал отвесным. Она познала тьму, и большей части ее сознания хотелось окунаться в эту тьму снова и снова. Она ощутила собственную силу, и ей хотелось увеличить ее и понять, до каких же границ простираются ее способности.

Скоро ты сможешь дать нам и жизнь…

Нет, остановиться было нельзя, дорога позади нее ссыпалась в пустоту и теперь вела только в одном направлении — вперед. Наташа отстраненно подумала, что возможно, если бы Слава был сейчас с ней, ей бы удалось сдержаться. Но Славы не было. Вите она вреда не нанесет ни в коем случае. А остальное… остальное уже почти не имело значения. Значение имели картины, образы, цвета и голодный огонь, требующий насыщения. Может и ее самой уже совсем не осталось? Наташа испуганно глянула на себя в зеркало. Нет. Она себя осознавала. Может, и не было тех голосов, может, это все-таки была галлюцинация?

Да, думай так. Так оно и легче. И зло всегда совершать проще, если называть его добром. Легче удовлетвориться названиями, чем докапываться до сути. Правда?

Она это подумала или не она?

Наташа склонилась над красками, выбрала кисть, посмотрела на тонкий волосяной хвостик, дотронулась подушечкой указательного пальца до остро отточенного грифеля карандаша, потом слегка надавила, и на подушечке осталось маленькое серое углубление. Пальцы правой руки задрожали нетерпеливо словно сами по себе, живя некой отдельной жизнью.

Пронзительный дверной звонок заставил Наташу уронить карандаш и испуганно вскочить. Вначале она подумала, что вернулась Вита и сейчас она будет поймана с поличным, но тут же вспомнила, что у Виты есть ключ и испугалась еще больше, а Света уже прошлепала задниками тапочек мимо ее двери, направляясь в прихожую и что-то весело напевая себе под нос.

«Не открывай!» — хотела было крикнуть Наташа, но вместо этого прижалась к двери, вздрагивая всем телом. В конце концов, Вита сказала, что здесь их найти никак не могут, по крайней мере настолько быстро, — просто пришел кто-нибудь из знакомых Светы, которых, как она уже убедилась, у Матейко было полным-полно. Она услышала щелчок открываемого дверного замка, потом неразборчивый мужской голос. Света что-то ответила, и почти сразу же хлопнула закрывшаяся входная дверь. Наташа прислушалась, потом, не выдержав, выглянула в коридор, но отсюда прихожей не было видно, и она крикнула: