Одри Никсон - Тело Дженнифер

Он нахмурился.

— Стой. То есть ты все-таки меня бросаешь? Я больше не твой парень?

— Теперь ты на очереди. Я чувствую.

— А как же бал?

— Господи, да плевать на него!

— А мне — нет! Я уже заказал тебе букет на корсаж! Орхидею за двенадцать долларов!

— Слушай, я приду на бал, — смягчилась я. — Буду следить за Дженнифер. Но ты ко мне не подходи.

Он посмотрел на меня как брошенный хозяевами щенок. У меня засосало под ложечкой. Нет, ни за что на свете не позволю Дженнифер сожрать Чипа!

— Не больно-то и хотелось.

Чип отдал мне папку и ушел. У меня сердце рвалось на части. Я его безумно люблю! Но все так запутано…

И тут до меня стало медленно доходить, какая же тварь эта Дженнифер Чек.

Главной песней на балу, естественно, была «Под сенью деревьев тебя отыщу». Все ее просто обожали! Организаторы буквально поняли слова и первые две недели апреля старательно сооружали деревья из папье-маше, превращая спортивный зал в лес. Можно подумать, нам тут настоящих лесов недостаточно!

Вскоре наступил день бала. Колин погиб через месяц после Джонаса, столько же времени прошло с момента его смерти. По-видимому, Дженнифер снова пора кормить демона. Скорее всего, она выберет кого-нибудь на балу, Чипа, например, мне назло. В начале спортсмен, потом гот, сейчас самое время для ботаника.

Я одевалась в своей комнате. Неделю назад мама принесла мне с работы странное платье в стиле 80-х — ей его отдала сотрудница. Оно переливалось всеми оттенками пурпурного и включало множество интересных деталей: пышные рукава, на бедре большая розетка, на спине кружева, спереди короткая кружевная юбка с тюлем, сзади — длинная. Чипу бы платье понравилось. Жаль, я иду на бал одна.

Под ногами крутился Спектр, он то и дело обнюхивал болтающийся тюль. Над моими волосами колдовала мама, вооружившись раскаленными щипцами для завивки.

— Ты — красавица! — сказала она.

Я взглянула на себя в зеркало.

— А по-моему, я выгляжу глупо.

— Да ну что ты! — возразила мама. — У тебя талия, как у модели. Я всегда считала, что ты похожа на Синди Кроуфорд.

— Это еще кто?

— Самая красивая женщина современности! У нее даже родинка, как у тебя, правда, на лице…

Щипцы обожгли мне шею.

— Ай! Осторожно! Не так близко к коже!

— Если у тебя останутся следы от поцелуев Чипа, говори всем, что это я тебя обожгла.

— Мам, ты же знаешь, мы с Чипом расстались.

— Тем более ты должна быть великолепна! Замри! — Мама накрутила на раскаленные щипцы еще одну прядь мышиного цвета.

— Что ты там делаешь?

— Развратную прическу!

— Мама!!!

— Ну, у тебя же много сама знаешь чего, и волос тоже должно быть не меньше.

Мамиными стараниями я стала похожа на нечто среднее между пуделем и невестой Франкенштейна. К счастью, мама забрала мои очки: сил больше не было на себя смотреть! И на золотое сердце «ЛП» тоже. Я решила, что буду носить его до конца.

Мама достала цифровой фотоаппарат и сняла меня в гостиной на фоне клетчатого кресла. Затем встала рядом, вытянула руку и запечатлела нас вместе. Мама получилась с закрытыми глазами, а у меня вид был несчастный. Видимо, потому, что мне было жутко грустно. Казалось, это мои последние снимки.

От декораций зарябило в глазах. Деревья напоминали зелено-фиолетовые синяки, в самом зале как будто взорвался магазин аксессуаров для вечеринок: повсюду шарики и обрезки лент. На огромном плакате было написано: «Под сенью деревьев тебя отыщу — Весенний бал».

С диджеем в этот раз не повезло. Песни резко сменяли одна другую. Явно не хватало плавных переходов.

Неподалеку шли «Мертвячки». Хлоя протыкала шарики иголкой. Когда они лопались, она приговаривала что-то вроде:

— Это мое сердце!

Хлоп!

— Моя душа!

Хлоп!

— Все, во что я верила.

Хлоп!

Какие-то болваны посмеялись над моим платьем, но мне было все равно. Я сюда не развлекаться пришла. Нужно найти Дженнифер. Пока что не пришла ни она, ни Чип. Я налила в пластиковый стаканчик клюквенный сок и облокотилась о стену. Если надо, прожду всю ночь. Интересно, Дженнифер одна придет?

По залу скользили пары, время шло очень медленно. Я взглянула на свои часы со стрелками в виде Микки Маусов: что-то друзья опаздывают.

Мистер Роблевский подошел к рубке диджея и взял микрофон. На учителе были смокинг в стиле 70-х и голубая гофрированная рубашка. Искусственная рука блестела в лучах дискотечного шара. Музыка затихла.

— Можно минутку внимания? — начал Роблевский. Все недовольно притихли. — Добро пожаловать на Весенний бал! Надеюсь, вы успели насладиться печеньем и фруктовым соком, которые нам так любезно предоставил родительский комитет. — Взрослые вяло захлопали. — Но главное угощение еще впереди. Сегодня у нас необычные гости. Они прервали гастроли по стране, хотя билеты были распроданы уже давным-давно, и приехали к нам, чтобы выступить бесплатно! — толпа загудела, а Честити радостно вскрикнула. Я же чуть не подавилась любезно предоставленным соком.

Мистер Роблевский выдержал эффектную паузу, а затем поднял искусственную руку и радостно прокричал:

— Юноши и девушки, встречайте! «Опасная обочина»!

Зажегся свет, и зазвучала новая версия все той же песни, а на сцене появились придурки-музыканты. Сзади виднелся их символ, и наконец я поняла, что съехавшая машина — это дорожный знак «Опасная обочина». Что за чушь?

Чип и Дженнифер так и не пришли. Неожиданно меня осенило, и от ужаса я чуть не запачкала себе все белье.

— Чип!!! — прокричала я и бросилась к выходу, спотыкаясь на высоченных каблуках, которые мама заботливо покрасила в цвет платья.

Выскочила на улицу и вдохнула свежий воздух. Было немного туманно, и уличные фонари отбрасывали зловещий свет. Я сбросила пурпурные атласные туфли на парковке и устремилась в парк Маккалма.

Никто и не догадывался, что я умею быстро бегать. На легкую атлетику никогда не ходила, потому что плохо выгляжу в шортах. Да и Дженнифер всегда считала, что бег хорош для лесбиянок. И все же я умею. В смысле, бегать, и очень быстро. Даже в праздничном платье. Асфальт горел под ногами, но я бежала. Бежала, чтобы спасти ему жизнь.

Прежде всего я побежала к Чипу домой. В душе еще теплились крупицы надежды, что он просто опаздывает. На крыльце я упала на колени и, тяжело дыша, изо всех сил нажала на звонок.

Дверь открыла младшая сестра Чипа, Камилла, — чудесный круглолицый ребенок с густой челкой. Она ела фруктовое мороженое, и все лицо у нее было в красных липких пятнах.

— Э… Привет, Камилла! Чиппер дома?

Я взяла себя в руки и попыталась не напугать ребенка, но слишком уж живописно я выглядела: в пурпурном бальном платье валяюсь на крыльце. Камилла взглянула так, будто я предложила ей бритвенные лезвия на Хэллоуин, и снова облизала мороженое. Разговор зашел в тупик.