Мария Ема - КОТАстрофа. Мир фантастики 2012

– Случилось, – спокойно сказал Тимофей. – Ты, мама, только не волнуйся, но Александра я никуда не сдам и бросать в подворотне его не стану.

– Да бог с ним, с твоим котом, – выдохнула мама. – Разве в этом дело?!

В ее взгляде, обращенном на «принца», сквозило раскаяние.

– Что ж ты наделал, Тимка, а? – сказала она с упреком. – Я тут Болеславу Григорьевичу такого наговорила…

– Да уж! Сказала: из-за меня родной сын из дома сбежал, – буркнул тот, не отрываясь от созерцания кофейной лужи. – Я, может, тоже погорячился. Живут же люди… с котами.

Александр презрительно фыркнул, подходя к своей миске.

«Скотами?» – вертелось на языке ехидное замечание, но Тимка удержался. Он вздохнул, взял тряпку, молча вытер пол. Потом налил чай и подсел третьим к столу.

Александр тут же заскочил к нему на колени и заурчал.

Она появилась в доме совершено случайно, никто этого не планировал. Просто, увидев свою будущую Хозяйку, она сразу побежала к ней, для чего пришлось пересечь улицу, по которой в обоих направлениях сновали огромные рычащие машины.

Хозяйка, ни слова не говоря, сунула котенка себе под куртку и принесла домой. Хозяин, увидев ее, сердито спросил:

– Что это?

– Это кошка, – ответила Хозяйка.

Ей дали имя, очень красивое, не то в честь какой-то феи, не то волшебницы, но оно оказалось слишком длинным и поэтому не прижилось. Все так и звали ее просто Кошкой.

Шло время. Из недокормленного котенка она превратилась в очаровательную черно-белую кошечку. Кошечка привыкла, что теперь у нее есть дом, есть двое людей, которые ее любят. Она поверила, что больше никогда не окажется на улице, где холодно, ездят машины и полно опасностей.

Каждый день ей давали сардельку, на которую она сначала набрасывалась, а потом начинала играть с ней, как с пойманной мышью, оставляя куски посреди коридора. Ведь так должны поступать настоящие охотники. Ее никто не учил, она просто всегда знала это. Кроме того, настоящая кошка должна точить когти, а что может быть для этого более подходящим, чем ковер и диванные подушки?

Хозяева сердились на нее, потом кричали друг на друга, потом мирились, и все шло вроде бы как обычно. Она переживала и вела себя не так, как положено благовоспитанной кошке. Впрочем, Хозяин быстро прощал ее, а Хозяйка все реже смотрела в ее сторону.

Однажды после бурного скандала с антресолей достали корзину. Кошка поняла, что это имеет отношение к ней, и спряталась под кроватью, в самом дальнем углу, за старым чемоданом. Хозяин полез туда и, бормоча что-то ласковое, извлек кошку на свет. Потом ее посадили в корзину, которую завязали сверху какой-то тряпкой. Сквозь нее Кошка слышала, как Хозяйка сердилась и кричала:

– Да уноси скорее, видеть ее не могу!

Корзина плавно раскачивалась, и по тому, как внезапно стало холодно, Кошка поняла, что они на улице. Хозяин тихонько повторял как заведенный:

– Не переживай, мы не бросаем тебя, ты едешь на дачу. Тебе там будет хорошо, будет хорошо…

Когда Хозяин остановился у ларька купить сигарет, Кошке удалось выбраться из корзины. Она долго бежала по улицам, через дворы, полные ужасных злобных собак, и, наконец, очутилась в совершенно незнакомом месте.

Она без труда могла бы найти дом, но возвращаться Кошке не хотелось; ей больше не хотелось быть домашней. Она осталась на улице, и такая жизнь устраивала ее больше. Если не испытывать ни к кому привязанности, можно не опасаться, что те, кем ты дорожишь, однажды тебя предадут.

Единственным воспоминанием о прежней жизни у нее осталась привычка бродить по карнизам и подоконникам и заглядывать в окна. Иногда, увидев за стеклом промелькнувшую тень, или услышав шуршание железа под кошачьими лапками, люди пугаются и спрашивают:

– Что это там?

А потом, присмотревшись, облегченно вздыхают.

– Ничего страшного. Это просто кошка.

Сначала мне это казалось очень прикольным. Ну, еще бы – сразу после школы устроился на работу, с учебой завязал насовсем. Вместо всякой алгебры с географией настоящая взрослая жизнь.

Сергеич – наш сосед по квартире – так и сказал: чтобы быть сантехником, никакой особой премудрости не надо. Меня он знает с самых пеленок и потому смело берет своим помощником. Мой предшественник, тот сбежал, потому что был наоборот «шибко умный» и поэтому работать не хотел.

И маме не стыдно будет рассказывать, где я работаю. Все же Эрмитаж – самый крутой музей нашей культурной столицы.

Первое, что бросилось мне в глаза, – здоровенный дорожный знак: «Осторожно, кошки!»

– Это для водителей? – поинтересовался я у охранника.

– И для них тоже, – ответил тот, хитро улыбаясь в пушистые седые усы.

В отделе кадров, да и во всех служебных помещениях внизу каждой двери было вырезано окошко. Как мне объяснили, это для того, чтобы кошки могли в любое время ходить, где им вздумается.

С бабулями-смотрительницами у меня контакта не возникло. Одна прицепилась, что не так одеваюсь, другая – что курю там, где не разрешено. И вообще, зачем травить никотином молодой еще растущий организм… Ну я ей и объяснил культурно, что жизни пускай своего дедулю учит, а я сам давно знаю, что к чему. Бабуля в ответ фыркнула и что-то прошипела насчет современной молодежи, которая вести себя не умеет, а туда же… Я к Сергеичу: чего делать, вконец достали эти кошки облезлые. А тот на секунду протрезвел, оглянулся кругом и серьезно так мне на ухо шепчет:

– Ты с ними поосторожнее. Они не так просты, как прикидываются.

– С кем поосторожней-то? – пошутил я. – С бабулями или с кошками?

Но Сергеич был уже не в состоянии оценить юмор. Да и ворочать языком тоже.

В тот день мой наставник с самого утра пребывал в состоянии «русская недвижимость». Поэтому лезть в подвал подкручивать краны пришлось именно мне.

Подвалы в Эрмитаже не похожи ни на какие другие, а уж подвалов-то я повидал… Коридоры с низкими сводчатыми потолками, совсем как в ужастике. По стенам тянутся всякие провода, трубы, на каждом углу расставлены мисочки с кошачьим кормом и маленькие такие лежанки.

Одним словом, что требовалось, нашел, подкрутил, присел отдохнуть на лежанку и о бархатную тряпочку, которой она была накрыта, руки вытер. А чего такого, она же все равно ненужная, раз в подвал снесли.

И тут поднимаю голову: прямо надо мной на трубе сидит здоровенный котище тигровой расцветки и смотрит прямо как участковый на алкаша. Мне даже не по себе стало. Я ему:

– Брысь! Иди отсюда, чего уставился?