Ли Майерс - BRONZA

Начальство пока не решило, убийство в университетском городке их профиль или нет, но дело осталось на столе у Питера. Чутье подсказывало ему, что это лишь начало продолжительного знакомства с серийным убийцей. Приятная дрожь охотничьего азарта взявшей след гончей заставила металлом сверкнуть глаза.

Чутье его не обмануло. Вторая жертва не заставила себя долго ждать. Вызванная к месту преступления настоятелем церкви Святого Франциска Ассизского полиция решила, что столкнулась с устроенным в храме актом вандализма. Услышав в новостях негодующий репортаж вездесущих репортеров, он сразу понял, что это новая «работа» его убийцы. И отдел тут же наложил на расследование дела свою лапу.

Стоило переступить порог церкви, как в глаза бросалась театральность этой мини-постановки. Пустой храм, и в центре круга из горящих свечей – убитая девушка, сидящая на высоком стуле. На этот раз блондинка, в белых с золотым шитьем одеждах священнослужителя, в епископской митре, с посохом в одной руке и четками в другой. На лице белым гримом нарисована маска Удрученности.

Одежды архиепископа Йоркского и стул с резной спинкой, как быстро выяснили ребята, были украдены из реквизита одной английской труппы, гастролирующей по Штатам с пьесой Шекспира «Ричард Третий». Но почему-то это уже не удивляло. К волосам жертвы убийца тоже приложил руку с ножницами. Длинные светлые пряди, разделенные прямым пробором, с одной стороны были острижены коротко, по-мужски.

Значение этого стало понятно лишь при вскрытии, на котором Питер присутствовал лично, от начала до конца. Жестоко изнасилованная, «выпитая досуха» жертва все же немного отличалась от предыдущей: у нее отсутствовала молочная железа с той стороны, где на голове были острижены волосы. Естественно, задавать вопросы об анестезии, установив, что операция по удалению груди проводилась, когда жертва была еще жива, никто не решился. А осмыслить, что хотел сказать им убийца – что в женщине заключен мужчина или что в каждом мужчине присутствует женское начало, Питер не успел. На радостный возглас патологоанатома, зацепившего что-то пинцетом, отреагировал довольно враждебно.

– Что там? – спросил резко, уставившись на пинцет в его руке.

Тот осторожно положил в прозрачный пакетик улику и протянул ему. Забрав пакетик с единственным седым волоском, найденным на теле жертвы, оставив врача составлять отчет о вскрытии, Питер отправился в лабораторию. Здороваясь с теми, с кем еще не виделся, шел размеренно, по-взрослому, а самому хотелось мальчишкой нестись по коридору.

В лаборатории хозяин пробирок и микроскопов со степенью по молекулярной биохимии от одного взгляда Маккуина вытянулся по струнке. Получив улику, тут же занялся исследованиями. Колдуя у микроскопа, бормотал себе под нос:

– Какая прелесть, волосяная фолликула… Чудесно, чудесно…

А он ждал результата среди стерильной чистоты, мучаясь догадками и желанием закурить. Как оказалось, волос не был седым и человеческим тоже не был.

– Не человеческий? – переспросил Питер, он был уверен в обратном.

– Да, волосок принадлежит канис фамилиарис! Кобелю! Животное молодое, сильное, здоровое! Редкого серебристо-серого окраса. С примесью волчьей крови. Метис. Полукровка! – отрапортовал хозяин спектрометров, чему-то радостно улыбаясь.

– Понятно! – протянул Питер, глянув на него, как на личного врага. – Интересно, а над животными… этот живодер издевается? – вчитываясь в результаты анализа, спросил он уже на выходе.

Собрав ребят в своем кабинете на внутреннюю летучку, прислушиваясь краем уха к негромким разговорам собравшихся, Питер мысленно анализировал имеющиеся факты, не замечая, что барабанит пальцами по столу. Где-то внутри, на уровне подсознания, тревожно мигала красная лампочка. Он что-то просмотрел, что-то упустил, но никак не удавалось ухватиться за все время ускользающий от внимания кончик нити, чтобы распутать весь этот клубок загадок и предположений.

Первая жертва – студентка, недавняя школьница, глупышка, не знающая жизни. Вторая, наоборот, самостоятельная, вступившая во взрослую жизнь хозяйка антикварного магазинчика на Манхеттене, доставшегося ей вместе с домом от родной тетки. Питер мысленно хмыкнул. У этой тетушка была. Девушек ничего не связывало между собой, кроме насильственной, эффектно обставленной смерти. По какому критерию, руководствуясь каким принципом убийца выбирает свои жертвы? Если принимать во внимание, что он заранее вступал с ними в контакт, – выбор явно не был случайным. Как ему удается обходить все препятствия и оставаться невидимкой? Время… на создание таких «художеств» нужно время! Почему же никто ничего не замечает? Откуда он тащит трупы? Не на месте же убивает!

– Шеф, что там насчет улики? Вы уже получили результаты?!

Услышав требовательные нотки в голосе Шеннон, Питер оторвался от своих размышлений. Пожалуй, его заявление, что убийца трепетно относится к домашним питомцам и, возможно, выгуливает по утрам здоровую псину с примесью волчьей крови, присутствующих слегка удивило.

– Прямо как нацисты в концлагерях! Те тоже собак любили, а людей вагонами отправляли в крематорий! – уходя от темы, высказался кто-то из ребят.

Хлопком ладони по столу Питер призвал подчиненных к вниманию.

– Хорошо, об ужасах прошлых войн поговорим как-нибудь в другой раз, а сейчас давайте послушаем, что все думают о нашем убийце!

Ну, что зуб имеет на женщин… это всем понятно! Вырос мальчик в неблагополучной семье. Мать-алкоголичка издевалась над сыном, избивала его или это делали ее часто меняющиеся сожители… Нет, он рано остался без родителей, жил с чокнутой, суровой бабкой, которая грозилась отрезать ему кое-что, если он еще раз написает в кровать! Или это была любая другая родственница – женщина, не устроившая свою личную жизнь и заставлявшая подростка удовлетворять ее похоть… А в колледже над ним жестоко издевались сверстницы!

– Все это чушь собачья, мальчики! – авторитетно заявила Шеннон, оглядев присутствующих тем самым, раздевающим до спинного мозга взглядом. – Тот, о ком вы тут говорите… задушил бы ремнем какую-нибудь проститутку в темной подворотне и, бросив труп в канализацию или мусорный контейнер, забился бы в щель до следующего раза. А посмотрите, что у нас! – встав, Шеннон развела руки в стороны. – Какой размах! Зрелище! Режиссура! Целое театральное представление, заключенное в рамки одного кадра или картины, если хотите! Да этот ублюдок – гений! – она налила себе воды, отпила и продолжила: – Талантливая сволочь! Уверена, он вырос в благополучной, богатой семье. С детства ему ни в чем не отказывали. Интеллектуал, умен, образован, хорошо воспитан… молод, но не сопляк! Где в наше время можно встретить парня, увлекающегося пьесами английского драматурга? Вот именно! Молодежи сейчас только поп-идолов подавай! Нет сомнений, шеф, наш убийца – иностранец! – резюмировала она.