Клайв Баркер - Явление тайны

– Не говори так.

– Уже больше, чем было в жизни у моей мамы... или у твоей. Чем у большинства людей. Хови, я люблю тебя.

Он обнял ее и прижал к себе, радуясь, что это видит дух Флетчера, растворенный в сотне полупризрачных форм.

«Думаю, что я готов к смерти, – подумал он. – Во всяком случае, больше, чем когда-либо».

Эв выскочила из комнаты в полном ужасе. Она еще успела увидеть, как Грилло и Ламар одновременно бросились к двери. Потом дверь захлопнулась. Она еще успела услышать предсмертный хрип юмориста, и только после этого поспешила вниз поднимать тревогу.

В навалившейся на дом темноте кое-где поблескивали цветные огоньки, освещающие различные экспонаты коллекции, которую они с Грилло видели раньше. Смешанный свет багрового, желтого, голубого и фиолетового оттенков осветил ей путь к площадке, где они встретили Сэма Сагански. Он все еще стоял там со своей дамой. Казалось, они так и не сдвинулись с места.

– Сэм! – Эв поспешила к нему. – Сэм!

Паника и быстрый шаг перебили ей дыхание. Ее описание ужасов, происходящих в комнате наверху, вылилось в серию бессвязных возгласов и всхлипов.

– Останови его... ты ничего подобного не видел... ужас, ужас!.. Сэм, погляди на меня!.. Сэм!

Сэм, казалось, вовсе не слышал ее.

– Ради Бога, Сэм, что с тобой?

Оставив его в покое, она оглянулась, ища помощи у кого-нибудь еще. На площадке собралось около двадцати гостей. С момента ее появления никто из них не пошевелился, чтобы помочь ей или хотя бы узнать, что случилось. Никто даже не посмотрел на нее. Все они, как и Сагански, стояли на одном месте, глядя наверх, будто чего-то ждали. Паника не отняла у Эв ее сообразительности. Она быстро поняла, что от этих толку не добиться. Они прекрасно знали, что происходит над ними; потому и подняли головы, как собаки, боящиеся хозяйского наказания. Джейф уже поработал с ними, усадил на привязь.

Она поспешила вниз, цепляясь за перила. Музыка стихла, но кто-то еще сидел за пианино. Это ее слегка успокоило. Вместо того чтобы кричать с лестницы и зря расходовать силы, она добралась донизу. Входная дверь была распахнута. На пороге стояла Рошель. С полдюжины гостей, среди которых были Мера Тернер с женой, Гилберт Кид с подружкой и две незнакомые ей дамы, собирались уходить. Тернер заметил ее, и на его толстом лице проступила гримаса неудовольствия. Он поспешил ускорить процедуру прощания.

– ...так жаль, – услышала Эв. – Но время лечит. Спасибо, что вы разделили это с нами.

– Да, – начала его жена, но Тернер, взглянув на Эв, прервал ее речь и поспешил вместе с ней на воздух.

– Мерв... – жена была обескуражена.

– Некогда! Рошель, все было чудесно! Пошли, Джил. Машины ждут. Нам пора.

– Подожди, – сказала подружка Гилберта. Вот черт! Они ушли.

– Извините нас, пожалуйста, – с растерянной улыбкой сказал Кид Рошели.

– Подождите! – крикнула Эв. – Гилберт, подожди!

Ее голос был слишком громок, чтобы его не услышать, хотя, увидев выражение его лица, она об этом пожалела. Он оскалился в какой-то вымученной улыбке и развел руками, будто хотел ее обнять.

– Прости, Эв. Некогда. Очень жаль, – он подхватил подружку под руку. – Мы позвоним. Правда, дорогая?

И они поспешила за Тернером.

Две другие дамы последовали их примеру, даже не попрощавшись с Рошелью. Она не обращала на это никакого внимания. Здравый смысл давно подсказал Эв, что Рошель все знает, что она в сговоре с чудовищем наверху. Как только гости ушли, она так же подняла глаза вверх и сразу обмякла, прислонившись к косяку, как будто уже не могла держаться на ногах. Эв поняла, что здесь ей тоже не добиться помощи, и вышла на веранду.

Единственным светом здесь была зловещая иллюминация коллекции Бадди, но Эв смогла разглядеть, что за минувшие полчаса вечеринка сошла на нет. Половина гостей разъехалась, почуяв неладное, а другая половина зачарованно ждала чего-то наверху. Когда она вернулась к двери, оттуда выходила еще одна группа гостей, скрывающих страх громким разговором. Она никого из них не знала, но это ее не остановило. Она тронула за руку какого-то молодого человека.

– Прошу вас, помогите!

Она знала это лицо по обложкам. Рик Лобо. Миловидность быстро сделала из него звезду, хотя его любовные сцены сильно отдавали голубизной.

– Что с вами? – спросил он.

– Там что-то наверху. Мой друг...

За вежливой улыбкой не проглядывало никакого выражения.

– Пожалуйста, пойдем туда!

– Она пьяна, – бросил кто-то из друзей Лобо.

Эв посмотрела на них. Все молодые, не старше двадцати пяти. И, судя по всему, не тронутые Джейфом.

– Я не пьяна. Послушайте...

– Пошли, Рик, – потянула его за рукав какая-то девчонка.

– Хотите поехать с нами? – спросил Лобо.

– Рик!

– Нет. Я хочу, чтобы вы пошли наверх.

Девчонка прыснула.

– Сама иди.

– Простите, – сказал Лобо. – Нам пора. Это все и так уже затянулось. Дурацкая вечеринка.

Нежелание парня помочь ей было нерушимым, как кирпичная стена, но Эв не отступала:

– Поверьте мне. Я не пьяна. Наверху случилось что-то страшное.

Она оглядела их всех.

– И вы все это чувствуете, – изрекла она тоном Кассандры. – Потому и уходите.

– Да, – подтвердила девушка. – Мы уходим.

Но ее слова что-то затронули в Лобо.

– Вам нужно поехать с нами, – опять сказал он. – Здесь действительно жутко.

– Она не поедет, – с лестницы спускался мертвенно-бледный Сэм Сагански. – Я за ней пригляжу, Рики, не беспокойся.

Лобо был только рад освободиться от обузы.

– Мистер Сагански за вами присмотрит, слышите?

– Нет, – начала Эв, но они уже вышли, так же поспешно, как предыдущая группа. Рошель очнулась от своего состояния и наспех пробормотала прощальные фразы. Дорога к двери уже была преграждена ею и Сэмом. Эв оставалось искать спасения в гостиной.

Никто из находившихся там гостей явно не мог помочь даже себе, не говоря уже о ней. Пианист завел что-то танцевальное, и несколько пар топтались в полутьме, цепляясь друг за друга, будто боялись упасть. Прочие, пьяные или побывавшие наверху, сидели или лежали где попало, полностью утратив координацию. Среди них была и тогдая Белинда Кристол. На ее коленях лежала голова сына агента Бадди, который, казалось, спал.

Эв оглянулась на дверь. Сагански шел за ней. Она в отчаянии заметалась по комнате, выбирая лучшего из худших, и нашла пианиста.

– Прекратите играть! – воззвала она к нему.

– Хотите чего-то другого? – осведомился он. Глаза его были пьяны, но, по крайней мере, он не закатывал их вверх.

– Да, что-нибудь громкое. Очень громкое. И побыстрее. Надо их взбодрить, понимаете?

– Поздновато, – с сомнением сказал пианист.

– Как вас зовут?

– Дуг Франкл.