Евгений Константинов - Предел безнаказанности

Он думал об этом все время, пока, промокнувший до нитки под ливнем, возвращался с Богачевского озера, пока наводил в доме порядок. Грязи и вони хватало – и в отцовской спальне, и в подполе, но Антоха, распахнув окна и двери, тщательно все выметал, вычищал, вымывал. Кости и остальное, все вместе запихнул в один мешок из-под картошки. Когда стемнело, выкопал в углу сада яму и устроил подобие похорон, однако, удосужившись придать общей могиле Дурандина старшего и его сожительницы вид свежевскопанной грядки.

Большую часть следующего дня Антоха провел в своем шалаше. Сначала надежно заклеил дырыщу на боку резиновой лодки. Дело было привычное – сколько раз подобные операции приходилось проделывать с теми же велосипедными камерами.

Потом жег костер в специально отрытой для этого ямке и пек в углях картошку. Спички, соль, а также кое-какие специи он всегда носил собой, даже когда ходил в школу, ну а запасы картошки, репчатого лука и чеснока имелись в шалаше. Так же как сухари, сахар, чай и металлическая посуда. Родник с чистейшей водой был поблизости, и случались дни, когда Антоха устраивал себя в шалаше и завтрак, и обед, и ужин.

Этот шалаш он соорудил в самом конце прошлого лета. Долго выбирал место, чтобы оно находилось неподалеку от опушки ближнего к деревне леса, но главное – оно было надежно скрыто от посторонних глаз. Строил шалаш, не торопясь, тайком, в темное время приносил в лес доски, фанеру, гвозди, рубероид, даже не очень старый матрац притащил из своего сарая. В итоге получилось вполне приличное жилье, в котором можно было стоять в полный рост и не только переждать дождь, но и переночевать.

И каково же было разочарование Антохи, когда однажды, в конце сентября он заглянул в свой шалаш и застал там дочь сожительницы отца Наталку! Она была примерно на год его моложе и, вроде бы, нормальной девчонкой, даже симпатичной, но Антоха ее, что называется, в упор не видел – слишком уж ненавидел он стерву Ангелину, чтобы обращать внимание на ее дочь. И теперь эта конопатая малолетка каким-то образом рассекретила самую главную его тайну!

Он был готов наброситься на нее и избить, как самого злейшего врага, но Наталка, видя его состояние, сразу принялась извиняться, говорить, что нашла шалаш совершенно случайно, когда пошла в лес за опятами, стала клятвенно заверять, что никому и никогда про этот шалаш не расскажет. Только корзинки в руках у нее не было, а значит, и верить всему остальному Антоха не собирался.

– Ну, что же мне сделать, чтобы ты мне поверил? – чуть не плача, вновь и вновь спрашивала девочка.

Он тоже не знал. Но вдруг придумал. И, посчитав, что имеет на такое требование полное право, набравшись смелости, выпалил:

– Я знаю, что! Если ты хоть одному человеку расскажешь про мой шалаш, то я расскажу всем ребятам на деревне и в школе о том, что увижу здесь и сейчас.

– А, что ты увидишь, Антоха? – непонимающе заморгала Наталка.

– Твои сокровища! Ты снимешь трусы и покажешь мне свои девчачьи сокровища.

– Как это?

– Не знаешь, как трусы снимают?! – все больше наглел парень. – Могу я вместо тебя их снять. Давай! – он протянул руки.

– Нет! – отступила девочка и, подумав всего лишь мгновение, решилась. – Я сама.

И Наталка сделала это. Ее лицо залила краска стыда, но руки проникли под платье, потянули вниз, и белые в красный горошек трусики упали на ее розовые кроссовки.

– Так я не вижу самое главное! – все так же нагло заявил Антоха. – Платье задери.

Наташа подчинилась и, кажется, всхлипнула. Но Антохе было все равно, плачет она или нет, разглядывать девчачьи сокровища было намного интереснее.

– Повернись ко мне спиной, – спустя некоторое время, сказал он слегка осипшим голосом, и когда она вновь подчинилась, добавил:

– А теперь наклонись. Сильней наклонись. И вот так замри.

О таком Антоха мог только мечтать! Какая еще девушка могла согласиться так запросто оголиться перед парнем? Наверное, только Наталка, которая, как Антоха догадывался, давно была в него влюблена. И все-таки – сказать кому из ребят – не поверят!

Он даже на секунду усомнился, не спит ли. Хотя ему навряд ли бы приснился жужжащий комар, усевшийся на голую девичью ягодицу. И еще один, пристроившийся по соседству.

– Меня комары кусают, – жалобно сказала Наталка и вильнула попой.

– Терпи и не шевелись.

– Убей их, – попросила она, зашмыгав носом, однако шевелиться себе, не позволяя.

– Сейчас, потерпи чуток.

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Наталка. – Я больше не могу терпеть.

– Сейчас, – Антоха примерился и звонко хлопнул ладонью по девичьему заду.

– Пятерых одним ударом! – радостно воскликнул он, посчитав смазанные пятнышки крови. И зашелся в смехе. В намеренно издевательском смехе. – Теперь ты уж точно никому про шалаш не расскажешь! Ха-ха-ха! Пятерых одним ударом! – Крикнул он вслед, натянувшей трусы и убегающей в рыданиях Наталке.

С тех пор они не обмолвились друг с другом ни словом. Встречаясь на деревенской улице или в школьных коридорах, Антоха лишь презрительно ухмылялся, а Наталка поджимала губы и отворачивалась. А накануне вечером он убил ее мать…

Ночевать Антоха все-таки вернулся домой. А на следующий день, едва рассвело, уже сидел на берегу Раевского озера с двумя заброшенными в воду удочками, на крючках которых плавали насаженные на крючки ротаны.

Несмотря на небольшое расстояние, от Богачево до Раево, он приехал сюда на отцовском мотоцикле. Осуществлять задуманное следовало не в родной деревне, а где-нибудь от этих мест подальше, к примеру, в соседствующему с деревней Кобяково старом военным городке, где проживали некоторые из его обидчиков…

Большой пенопластовый поплавок – снизу белый, а сверху ярко-красный на одной из удочек резко ушел под воду и тут же вынырнул и запрыгал на поверхности, удаляясь от берега и создавая расходящиеся круги. Не дожидаясь, пока подводный хищник разберется, что схватил не безобидного малька, а живца со смертельно опасным крючком в спине, Антоха подсек и после короткой борьбы выбросил на берег щуку. Торопился он правильно, видимо, щука выплюнула несчастного ротанчика в самый последний момент, и крючок вонзился в самый край ее нижней челюсти.

Теперь еще больше следовало торопиться. Он добыл орудие убийства, но пока что не определился с жертвой, а щука, опущенная в ведро с водой, укрепленное в коляске мотоцикла, могла умереть сама по себе. Насадив на крючок нового живца и забросив удочку с надеждой, что попадется еще одна зубастая, Антоха так и оставил снасти на берегу, вскочил на мотоцикл и погнал лесной по лесной дороге в направлении военного городка.

Правда, гнать особо не получалось: дорога петляла, во многих местах из земли торчали бугристые корни, приходилось объезжать лужи. Постоянно сбавляя и увеличивая скорость, Антоха лихорадочно размышлял, а что собственно будет делать, когда доберется до военного городка? Он хорошо знал, кому собирается мстить, – в первую очередь, конечно же, своему главному и давнему врагу, Сашке Зайцеву!