Александр Сивинских - Открытие Индии (сборник)

Может, пацан выбежал «зобнуть» перед сном тайком от родителей?

Придав лицу задумчиво-поэтическое выражение, чтоб не приняли за шпану, и бормоча «ночь темна, как камера-обскура», Игорь двинулся на огонёк. Уже через несколько шагов выяснилось, что отравление сыграло с его воображением очередную шутку: светился не сигаретный кончик, а лампочка автосигнализации. Однако останавливаться на полпути было этой ночью не в Игоревых правилах. У него родилась абсолютно гениальная мысль: попинать машину ногой, а когда на вой сирены выскочит хозяин, попросить закурить у того.

Вблизи оказалось, что автомобильчик – симпатичный пузатенький «Ситроен» из модельного ряда «любимая игрушка для дамы». Один институтский дружок Игоря (не иначе как продажей души нечистому обратившийся из очкастого «ботаника» во владельца благополучной строительной фирмы) презентовал такие машинки своим бабам буквально направо и налево. Только за последний год три штуки: маме, бывшей жене и теперешней любовнице.

Игорь вспомнил, как перед свадьбой обещал Светке подарить «Оку» – не позже, чем на тридцатилетие! – и нехорошо выругался.

– Надеюсь, это не в мой адрес? – прозвучало за спиной.

Игорь обернулся. Из подъезда выходила дамочка. Интересная, между прочим, дамочка – если не сказать роскошная. Впрочем, в первый момент Игорь не обратил почти никакого внимания на её лицо, формы и умение держаться, его очаровало другое: зажженная сигарета в её пальцах. Захотелось облизнуться.

– Как вы могли подумать! Разумеется, не в ваш, мадам, – промурлыкал Игорь голосом записного бонвивана и даже шаркнул ножкой. – Тем не менее, приношу глубочайшие, самые искренние извинения. Мне право неловко…

– Брось, – перебила она со смешком. – Брось дурачиться, Игорёшка.

«Игорёшка»? Он шагнул к дамочке ближе. Или у него совсем плохо с головой или… или это была Майя Эберт. Свеженькая, упругая. Ухоженная. Ни на столько вот не толстая, напротив – ещё более соблазнительно-фигуристая, чем в студенческие годы.

– Майка, – строго сказал Игорь. – Майка, негодяйка этакая! Если это ты, то дай мне, блин, закурить. И немедленно!

Она захохотала.

– А сейчас объясни, как и почему я тебя нашёл? – спросил Игорь, высосав полсигареты за пару затяжек. Стало хорошо. Голова плыла и летела, но уже не так, как от краски – вниз, под уклон, вприсядку, – а по-другому: легко, будто вальсируя.

– Игорь, – сказала она, – ты, наверно, пьяный. Ты меня нашёл, тебе и знать, как.

– Не юлите, барышня! – погрозил он пальцем. – Ведь я как раз о тебе думал. Думал-думал и встретил. Таких совпадений попросту не бывает. Признайся, что ты меня приманила. Как охотник рябчика. Завлекла в свои сети. Стреножила и охомутала.

– Охомутала тебя другая, – серьёзно сказала она.

– Да, – кивнул Игорь, – тут ты, чёрт возьми, права, Майка. Хомут на мне тяжёл, ярмо сжимает выю… – Новая затяжка, дым – через ноздри, кашель, вопрос: – Слушай, а что ты тогда делаешь в нашей дыре, если не меня ловишь?

– Деловая поездка. У вас здесь образовалась весьма перспективная команда КВН, реальный претендент на место в первой лиге. В этом доме живёт директор. Решали кое-какие вопросы.

– В этом доме?! Весёлые и находчивые, оказывается, не бедствуют.

– Когда это находчивые бедствовали?

– Что за еврейская манера отвечать вопросом на вопрос!

– Узнаю Игорёшеньку, – усмехнулась она. – Совсем не изменился. Желание хоть как-нибудь сострить резко преобладает над чувством меры.

– Зато я тебя не узнаю, Майка, – сказал Игорь. – Такая стала мадама, ох, да и только. Фам-фаталь в натуральную величину. Зачем подобной женщине приманивать простого парня вроде меня? В качестве ужина? Ты – королева упырей, Майка?

– Продолжаешь молоть свой бред, – констатировала она.

– Ну, поелику никакого другого не имею, обхожусь своим.

Она покачала головой.

– Слушай, Игорёшка, ты, конечно, гад редкостный, заноза страшная, но я по тебе скучала.

– Такая же фигня, – вырвалось у него.

Майка наклонила голову, потрогала носик – очевидно, скрывала торжествующую улыбку. Ещё бы! Королевы упырей всегда достигают целей.

Через секунду она предложила:

– Если у тебя найдётся часок, можем поболтать в другом месте.

– Пожалуй. Ваши варианты, мадам.

– У… у тебя?

– Исключается.

– Жена?

– Да причём тут жена! Жена у тёщи, вместе с дочкой. А я ремонт затеял, краской разит – хоть святых выноси.

– Тебя и вынесло.

– Прямо на тебя. Правда, забавное совпадение?

– Продол…

– …жаю молоть свой бред.

Они рассмеялись. Игорь хохотал, смотрел на Майку и начинал чувствовать, что пятнадцать лет – те пятнадцать лет, что прошли со времени их расставания – тают и становятся ничем. Майка снова была отличная девчонка – свой парень, с которой можно говорить о чём угодно и вести себя запросто.

Она отперла «Ситроен» (Игорь уважительно присвистнул), посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

– Тогда у меня?

– Легко, – сказал он.

Майка нарисовала пальцем на груди Игоря очередную арабеску и вдруг сказала:

– Гляди, седой волосок.

Он приподнялся на локте, задумчиво осмотрел её великолепное тело, словно скопированное с древнеиндийских фресок, потыкал пальцем в собственный живот и вынес вердикт:

– Сусанна и старец. Картина нитроэмалью.

– У тебя настоящий сдвиг на почве этой эмали, – сказала Майка, лениво потянувшись. После чего откатилась к краю постели, встала и прошествовала к окну. Раскрыла створки. Сразу запахло сиренью: июнь. – Уверяю, Игорёшенька, по сравнению с большинством сверстников ты выглядишь на пять баллов.

– Польщён высокой оценкой, – сказал он. Кажется, чересчур желчно: фраза о сверстниках, чьи фигуры она имела возможность изучить достаточно хорошо, задела-таки его самолюбие. – В таком случае, ты – на все десять с плюсом. Впрочем, боюсь проявить недостаточную объективность. Не с кем сравнивать кроме собственной жены да… да и всё, пожалуй.

– Она тебе дорога?

– Что?

– Светлана действительно дорога тебе? Ты счастлив в супружестве, Игорь?

«Господи, „счастлив в супружестве!“ Ощущаю себя участником ток-шоу» – подумал Игорь и осклабился:

– Извините, мадам, но перепихон, даже самый упоительный, ещё не причина открывать перед вами душу.

Она развернулась. На фоне окна – уже занимался рассвет – невозможно было рассмотреть выражения её лица. Однако Игорь понимал, вряд ли оно лучится иконописной добротой.

Всё-таки кое-кто здесь полный мудак, подумал он.

– Тогда я сама всё расскажу. А ты меня после поправишь, если где-то ошибусь.

И она рассказала. Как есть. Короткими беспощадными фразами. Точными, будто удар профессионального забойщика скота. О мучительной тоске, пришедшей на смену любви. О жалости Игоря к стремительно увядающей Светке и ещё большей жалости к себе, вынужденному вновь и вновь доказывать опостылевшей женщине, что она, как и прежде, желанна. О странной горчащей нежности к Ирушке; этой маленькой и болезненной копии жены. Обо всём.