Максим Пачесюк - Гринвуд

Когда прибыла тележка, нюхач уселся в нее, свесив голову почти до земли, а Гордон принялся толкать ее, временами подчиняясь командам: вправо, влево.

— Здесь, — указал Том на заведение с настолько выцветшей вывеской, что ее и прочитать нельзя было.

— Он здесь?

— Нет, он ушел, но точно здесь был.

— Достать оружие. Мы входим.

Стюарт вошел первым. Конструкция на его голове оказалась настолько дикой, что даже несколько бывалых головорезов застыли с поднесенными ко рту рюмками, а один подавился и зашелся в неистовом кашле.

— У меня плохое настроение, поэтому вы расскажете мне то, что я хочу знать и останетесь живи. — Пожалуй его угрозы выглядели бы жалко, если б не десяток человек вошедших следом.

— Да что ты говоришь! — Бармен и его помощник достали дикого вида обрезы. Ствол на конце был расклепан так, что превращался в раструб. Дробь из такого оружия разлеталась широко.

— Держать на прицеле зал. Шевельнутся, убейте ублюдков.

Стюарт перебросил револьвер в левую руку, навел его на помощника и подошел к барной стойке. Он медленно взял ствол обреза в правую. — Дерни, и у тебя кишки полетят. — Пригрозил бармен. Демон не собирался тянуть, он просто сжал ствол и расклепанное железо легко поддалось. Они с барменом выстрелили одновременно. Стюарт влепил пулю помощнику в висок и тот не успел выстрелить, а вот бармен пальнул Стюарту в живот. Та дробь, что пробилась сквозь оставшиеся в стволе щели, не смогла разлететься широко и оставила несколько маленьких дырочек. Начала подтекать кровь.

— Ублюдок, мне нравился этот жилет! — Стюарт вырвал обрез и врезал рукояткой по лицу бармена так, чтобы тот остался в живых. — И так, к тебе сегодня заходил красавчик с собакой?

— Да, сэр. — Иногда от шока люди забывают о ранении и бармен ждал, когда же незнакомец повалится от боли и он сможет схватить обрез помощника.

— Чего хотел?

— Он говорил с Мартой, спрашивал о каком-то рыжем.

— Что еще?

— Он дал ей два золотых.

— Еще?

— Я больше ничего не знаю. — Стюарт понял, что он говорит правду. Он влепил ему рукоятку обреза в висок, так, что кровь и мозги брызнули во все стороны.

— Кто здесь Марта? — молчание. — Ты? — указал он на дородную женщину.

— Нет, сэр.

— Тогда ты укажешь мне на нее. — Женщина выбросила в сторону руку с оттопыренным указательным пальцем.

— Что он спрашивал?

— Спрашивал о рыжем, что отделал ведьмоловов.

— И что ты ответила?

— Что он искал трактир «Три борова».

— Еще что? — женщина замолчала и бросила испуганный взгляд на залитую кровью барную стойку. — Гон ведь заплатил тебе?

— Да, сэр.

— Где золото, что он дал?

— Одну забрал Люк, — она указала на бармена, — вторая у меня.

— Положи монету на стол. Все могут выйти, а мы с Мартой повеселимся. — Шлюха вздохнула с облегчением, когда подумала, что ей предстоит привычная работа. Пускай работы будет и много, если незнакомец с палками вокруг головы отдаст ее своей шайке. — Вы тоже вон, — приказал демон подчиненным.

Когда в зале остались только они, женщина начала стягивать с себя одежду. Демон ухмыльнулся. Когтем он быстро начертил круг вокруг монеты. Добавил с десяток символов, потом схватил шлюху за волосы, потянул на себя и разорвал ей горло прежде, чем та успела вскрикнуть. Кровь хлынула на монету, на символы. Все это задымилось, засветилось желтым светом. Демон отбросил бесполезное тело. Он взял золото и стряхнул с него кровь.

— Надеюсь, ты принадлежала ему достаточно долго. — Демон еще и протер ее об одежду убитой, но пятнышко крови по-прежнему осталось на монете. И как Стюарт ее не крутил, оно как стрелка компаса всегда указывало в одном направлении. 

— Мы же не будем бродить по городу до самого вечера. Так чего доброго на подчинителей налетим.

— Не будем. Мы остановимся вон в том доме. — Финли указал на четырехэтажный дом из красного кирпича. — Здесь и до порта недалеко, и в случай чего, до железной дороги еще ближе.

— Здесь твои знакомые живут?

— Сейчас познакомимся. — Финли постучал в дверь на первом этаже и высыпал на ладонь щепотку порошка из флакончика. Дверь открыл мужчина средних лет — типичный горожанин. Едва он это сделал, как Финли сдул с руки порошок. Мужик сморщился, чихнул и застыл.

Аккуратно подвинув его, Финли вошел в дом, приготовив еще одну порцию порошка. Вскоре в статую превратилась и жена мужчины. Но она еще и пригрозить успела. Финли с Лиамом перенесли их на кровать, а сами заварили чай и принялись ждать.

— Какая она, Ализония? — спросил Лиам, попивая крепкий черный чай.

— Откуда я знаю. Раньше там было полно заносчивых донов, готовых вызвать тебя на дуэль по поводу и без. Основным поводом были их имена. Примерно одиннадцать зубодробительных слов вместе с титулом. Ошибешься в одном и дуэль.

— Кто такие доны?

— Титул. Только какой-то странный. С одной стороны доном был их король и его рыцари, с другой священники. В общем, Грэг говорил, сейчас у них каждый мужчина дон, как у нас каждый сэр.

— Ты дрался на дуэлях?

— Нет. Когда мы были в Ализонии, я был еще ребенком, а отец предпочитал извиниться. Если это не помогало, выбивал наглецу зубы. Хорошая зуботычина сбивает спесь и добавляет ума. Отец любил так говорить.

— Не думал, что аристократы так поступают.

— Дуэли были запрещены, а драки нет. Его могли упрекнуть только в том, что он повел себя некультурно. Кроме того, после этого никто больше не осмеливался вызывать его на дуэль. Он сберег много жизней.

— В Новой Бримии у тебя есть семья?

— У Месячного брата нет семьи кроме ордена. Правда, я в ордене паршивая овца. Так что моя семья еще ты и Зверь.

— Паршивая овца?

— Не расскажу.

— Но… — Финли ощутил прилив ностальгии. — Когда доберемся в Новую Бримию, восстановим твой титул, а я уйду на пенсию. Кстати, ты будешь выше меня на социальной лестнице. Я-то стану эсквайром. Построю домик, буду охотиться, возможно, даже женюсь.

— Станешь, а сейчас ты кто?

— Рыцарь. Да, ты и сейчас меня выше. Знаешь какой у тебя герб? — риторический вопрос. Финли ответил прежде, чем Лиам открыл рот. — На серебряном щите — черная роза, оплетенная плющем и лента с девизом. Правда, я его не помню.

— Роза и плющ?

— А ты чего хотел?

— Да просто одно ядовитое, второе колючее.

— Прям как ты.

— Иди ты, — отмахнулся Лиам.

— Радуйся, что там не целая картина, как у некоторых. Мой герб тоже будет простым.

— Разве у тебя его нет?

— Сейчас только герб ордена, а потом новый нужно придумать.

— А отцовский?

— Не имею права. Ни на титул, ни на наследство… Правда общаться с бывшей семьей после выхода на пенсию никто не может запретить.